Интервью с Константином Седовым, директором АНО «Больничные клоуны» – часть проекта Агентства социальной информации, Благотворительного фонда В. Потанина и «Группы STADA в России». «НКО-профи» — это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Материал кроссмедийный, выходит в партнерстве с порталом «Вакансии для хороших людей» и Les.Media.
Клоун: начало
Вы учились на юрфаке. Это был ваш выбор или воля родителей?
Это был выбор мамы. Но мне нравилось учиться. Одно дело, когда это мука. У меня была очень интересная учёба в Высшей школе экономики, от первого до последнего курса.В начале работа по специальности была интересной. Но потом все превратилось в рутину, бюрократию, бумажки, буковки, циферки. Это сразу меня разочаровало в профессии. Ну и могу сказать, что я был не очень хорошим юристом. Года хватило, чтобы понять.Моя клоунская карьера началась в студии Высшей школы экономики, созданной учителями и выпускниками ВГИКа. Я увлекся театральной клоунадой. После этого мой друг, который увидел мои фотографии в костюме, привел меня в фонд помощи детям deti.msk.ru к Лине Зиновьевне Салтыковой. Я начинал работать там волонтером. А спустя семь лет создал профессиональную организацию больничных клоунов.
В одном из интервью вы говорили о том, что на ваш профессиональный выбор повлиял Беслан.
Меня это сподвигло. Это была общая боль, это были дети. История всех затронула. Каждый хотел что-то сделать, но не все могли.
После Беслана я решил стать больничным клоуном, чтобы помочь детям пережить тяжелые больничные дни, операции. Я слышал о том, что есть больничные клоуны, смотрел голливудские фильмы и меня это заразило. Это был толчок: надо что-то делать, надо действовать.
Как вы учились ремеслу больничного клоуна?Сначала — как самоучка. Взял пару уроков пантомимы, пару уроков цирковой клоунады. Моим первым учителем был Андрей Кизино, больничный клоун из Беларуси. Меня с ним познакомил Алексей Александрович Масчан, гематолог, который работает в центре детской гематологии имени Димы Рогачёва.Эта история меня захватила уже профессионально. Спустя год мы с Андреем сделали первую волонтерскую школу с актерами и ребятами, интересующимися этой профессией. Потом самостоятельно я сделал еще шесть волонтерских школ. Но из-за большой текучки я пришел к тому, что надо сделать профессиональную организацию: обучать профессионально актеров и оплачивать эти услуги.
Волонтёры и профи
Что было самым тяжелым для вас?
Тяжело было найти единомышленников, потому что каждый по-разному понимает клоунаду. Есть совсем любительское понимание, есть волонтерское, есть профессиональное. Я сейчас к этому пришел. В Европе и в мире профессиональная деятельность доминирует. В России, к сожалению или к счастью, доминирует в основном недоверие к профессиональной работе клоунов.
Самый яркий представитель любительского подхода – это американский врач и больничный клоун Патч Адамс. Он заявляет, что любой может сегодня получить минимальную инструкцию о том, как и что нужно делать, и пойти клоуном в больницу. Конечно, это не помогает. Я присутствовал при этом инструктаже, когда Патч приезжал в Россию. Это абсолютная какофония, история хаотичной клоунады. Люди реализуют свои травмы, психологические переживания через клоунский трип.
Волонтерство с элементами профессионализма – это когда обучают. Это то, что я делал первые семь лет. Я учил людей, просто так к детям никого не пускал. Но эта работа была неоплачиваемой. Была большая текучка, люди уходили через полгода, через год: человек выгорал или ему просто становилось неинтересно. Поэтому сейчас у меня работают профессионалы.
В начале карьеры вы сталкивались с недоверием врачей и пациентов?
Я скорее сталкивался со шлейфом безответственного волонтерства. Эти волонтеры многое обещали детям, врачам, мамам, но большинство не выполняли свои обещания. Обманутые дети плакали. Когда волонтер приходит и рисует с ребенком, обещает прийти в субботу, а потом не приходит ни в субботу, ни через неделю, ни через год, дети страдают.Поначалу врачи и родители смотрели косо: думали, что опять обманывают. Но мы приходили, как и обещали: неделя за неделей, месяц за месяцем. Люди понимают, что ты здесь надолго.Доверие зарабатывается регулярным подходом, который приносит пользу или хотя бы не приносит вреда. Регулярность и практика – это 60% успеха профессионального больничного клоуна.Сейчас отношение врачей изменилось?Конечно, сейчас изменилось. И многие зовут в новые регионы, в новые больницы. Но наша работа — клоунов, психологов, социальных работников, к сожалению, считается менее ценной. Хотя по закону Парето, минимальная ценность потом может оказаться доминирующей.В какой момент вы решили создать собственную организацию?Это было семь-восемь лет назад. Я провёл много волонтерских школ. Уже была организация «Доктор Клоун», но там была огромная текучка — 80-90%. Я понял, что эта история должна иметь профессиональное завершение. Слишком много мы вкладываем в волонтеров времени, сил и денег, чтобы через полгода их потерять.Я начал перенимать европейский опыт, когда работа клоуна изначально оплачивается. Проводится кастинг, отбираются актеры, которые долго обучаются, получают супервизию и работают, получая за это деньги. Потому что, во-первых, это системная работа. Даже не каждый врач справится с больным ребенком. Что уж говорить про волонтера, который, может, к этому не готов.Помимо обучения и ежемесячного повышения квалификации, есть еще и работа с партнером, с психологом, проработка ситуаций в работе с паллиативными больными, хосписными пациентами: детьми, взрослыми, пожилыми людьми. То есть это большой ассортимент навыков, скиллов, которых у обычного волонтера просто нет.
Как стать клоуном?
Расскажите подробнее о процессе набора клоунов Мы отбираем выпускников театральных ВУЗов – состоявшихся актеров или начинающих. В последний раз из 100 анкет мы отобрали 80. На встречу пришли 75 человек, из них мы отобрали 24-х. До конца занятий дошли 12. Во время стажировки из-за эмоционального состояния ушли еще двое. Десять человек из 100 — это хороший результат. Бывало, что из 100 человек только один оставался в проекте.Сколько времени занимает обучение?Около полугода. Это работа с двумя психологами, с медсестрой, с врачом, множество тренингов по партнерству, актерской работе, клоунаде. И еще стажировка. Школы клоунов у вас проводятся на регулярной основе?Нет. Мы набираем клоунов только тогда, когда есть финансирование и нужда. Мы никого не берем спонтанно, хаотично, не расширяемся экстенсивно. Наша задача – дать людям работу. Но мы выбираем в том числе по психологическому тестированию.Последняя школа была три года назад. С тех пор мы добрали двух человек, индивидуально организовали для них интенсивный воркшоп. Но эти ребята пришли по рекомендации иностранных преподавателей. По рекомендациям мы берем уже почти «готовых» людей, чтобы корректировать их в сторону больничной клоунады.
Сколько регионов сейчас охвачено?
У нас есть организации в шести городах: Ростове, Казани, Питере, Рязани и в Орле: 58 человек. За последние четыре года от нас ушло всего два человека. Сейчас никакой текучки. Это ребята, которые ежемесячно повышают свою квалификацию.
Сложно было создавать такую необычную «франшизу»?
Нет. Мы приезжали в город, читали лекцию. Люди, которые заинтересовались, приходили к нам учиться.
Вы планируете выйти на Урал, Сибирь и Дальний Восток?
Я уже был в Благовещенске, Южносахалинске, Хабаровске, проводил там семинары. В регионах очень много волонтерских проектов. И там они оправданы, в отличие от Москвы. Эти проекты сложно развиваются, но они существуют в Новосибирске, Томске, Кемерове. Ребята-волонтеры прекрасно работают в Астрахани, Вологде, Пскове. Мы всех обучаем. Это история о том, что если очень захотеть и грамотно мотивировать, то организации могут существовать. Конечно, с текучкой кадров. Но по крайней мере, клоуны посещают раз в две недели больницы или отделения гарантированно.
У меня есть планы сделать школы в Нижнем Новгороде, Краснодаре, потом — в Перми, Екатеринбурге, Смоленске, Челябинске. Интересно сделать проект в Армении и в Грузии.
А за рубеж планируете выйти?
Пока не выходим, это только в планах. Опять же, все упирается в финансирование. Потому что проект без финансирования – это как снимать кино без денег, камеры, оператора, света, звукорежиссера и актеров.
Деньги на красный нос
Это болезненный вопрос, но как обстоят дела с поиском финансов?
Лично я делал ставки на корпорации, спонсоров. И немножечко на этом прогорел. Безусловно, нужен массовый фандрайзинг, массовый сбор пожертвований, потому что это более стабильная история, как ни странно. Сейчас мы свой вектор расширяем. У нас появился фандрайзер буквально неделю назад. А за последние семь-восемь лет я сам был фандрайзером.Мы хотим, чтобы в 40 крупных городах работали профессиональные клоуны, хотим провести организованные конференции. Кстати, 26-27 октября планируем сделать международную конференцию по больничной клоунаде для Восточной Европы в Москве.
У вас получается зарабатывать на фестивалях (несколько лет подряд «Больничные клоуны» проводили фестиваль «Рыжий»)?
«Рыжий» мы делали три раза. В этом году, к сожалению, футбольный чемпионат сузил возможности для проведения фестивалей. Мы немного свернули эту историю. Через год мы к ней вернемся. Главное – научиться зарабатывать на фестивалях. Пока мы, к сожалению, ничего не зарабатываем на таких мероприятиях, а только уходим в минус или просто в ноль.
Работа клоуном для ваших сотрудников основная?
Это основная работа только для меня. А все наш клоуны, конечно же, имеют вторую, третью работу: в театре, кино, кто-то преподает в театральных студиях. Они крутятся, выживают. Занятость клоуна – 10 дней в месяц. В остальное время он, конечно, работает и ищет себе новые проекты.
Вы не боитесь, что ваших актеров заберут куда-нибудь, например, в Голливуд?
Как заберут, так и вернут. У нас же есть правило: если человек уходит на съемки, он предупреждает, освобождается от работы, мы ждем его. После обучения он делает два неоплачиваемых выхода, а дальше — снова входит в обойму и работает. Кино может быть, может и не быть. Могут быть два-три фильма, а может не быть ни одного. А клоунада больничная более стабильна: каждый месяц мы есть. Надеюсь, и дальше будем есть и пить.
Сейчас, оглядываясь в прошлое, как вы считаете, вам помогло высшее образование?
Мое обучение в Высшей школе экономики и общение с выпускниками Высшей школы экономики очень сильно помогает мне фандрайзить, потому что они меня знают, я с ними учился. Они сейчас достигли больших высот. И я, конечно, очень пытаюсь, стараюсь грамотно использовать этот ресурс в пользу своей организации. Частенько получается. А юридические знания я уже отложил в глубокий, долгий, нижний ящик своей памяти.
И клоунам бывает грустно
Как вы справляетесь с профессиональным выгоранием?
У нас есть штатный психолог из МЧС, который нам помогает и ведет нас. Это важная часть поддержки.Также мы проводим обсуждение кейсов, историй, пытаемся понять и услышать проблемы, которые есть в работе, в палате, с детьми, с партнером и так далее. Разбираем эту историю не как критики, а как друзья, как сообщники.Мы работаем с детьми, у которых, возможно, есть риск летального исхода. Иногда дети уходят. Многих клоунов это выбивает из колеи. Выбивает достаточно серьезно, поэтому необходимо, чтобы была поддержка коллектива, руководства, меня, в частности, и психолога. Потому что человек может выгореть так, что потом вообще не захочет приходить в больницу.
Как ваши ребята с этим справляются?
Кто-то абстрагируется, кто-то зеркалит, кто-то «не впитывает». Многие такие бравые: «Нам не нужны психологи». Но семинары на тему смерти, агрессии или внутренней мотивации — это полезная история. Нужно проговаривать, понимать, выплескивать с историей эти эмоции, а не держать их в себе.
К сожалению, актеры не верят в выгорание и думают, что им ничего не страшно.
Но история творчества актера в театре — это история о том, что ты получаешь энергию от зрителей, получаешь аплодисменты, зарплату, славу. В клоунаде нет оваций, нет славы, иногда может вообще не быть никаких положительных эмоций. Ты поднял настроение ребенку с -10 до -5. Ты видишь, что это никак не заметно. Для ребенка важно даже не улучшить атмосферу в палате, а принять ее, чтобы стало чуть легче, чуть интереснее, чуть менее больно.Благодарность от врачей и родственников не спасает в такой ситуации?Благодарность помогает, но я бы не сказал, что она спасает. Это не та история, где ты питаешься благодарностью. Даже я, как лидер организации, который получает много благодарностей, понимаю, что мне это какое-то время помогало. Но последние четыре года мне это никак не помогает. Я благодарен за то, что наш труд ценят: мой, моих коллег. Многие из них точно профессиональнее и талантливее, чем я.Но если мы говорим про профессиональную клоунаду, то важен вклад. И в виде пожертвований, в виде спонсорской поддержки – это лучшее, что может быть. Психологическая поддержка тоже необходима, но это из другой области. Важно, чтобы клоун не думал о том, что поесть, а мог сосредоточиться на работе с ребенком здесь и сейчас, меняя атмосферу в палате. Потому что если это не сделает клоун здесь и сейчас, этого не сделает никто.
Наджеты на тропе войны
Вы клоун уже 14 лет. Можете сказать, как изменилось за это время сама больничная клоунада?
Она стала гораздо более профессиональной, организованной, системной, регулярной. Это работа всей моей команды, моих коллег. Это люди из разных регионов: организаторы, лидеры, старосты, коучи, психологи. Это наш директор Наталья Сорокина. Это наши фандрайзеры, спонсоры. Это команда людей, которые делают проект системным и реально меняющим качество жизни детей в больницах и хосписах — мы работаем уже более чем в 89 отделениях. Нас регулярно видят более 1500 детей. Регулярно – значит каждую неделю.
За время вашей работы дети тоже изменились. Клоунам не тяжело конкурировать с телефонами и планшетами?
Конечно, появились гаджеты и стало сложнее работать, стало сложнее конкурировать с гаджетами. Но дети есть дети. Для многих мы — событие. И вся эта планшетная история может быть поставлена на паузу. Ребенок понимает, что ему интересно. Даже если на 5-10 минут прерывает свою интереснейшую игру в телефоне и смотрит на клоуна — это дорогого стоит.Этому мы тоже учим: как переключить внимание ребенка. А если не удается это сделать, не теряться и не расстраиваться — есть партнер, значит мы работаем в палате с партнером. Мы находимся в беспроигрышной ситуации.Когда нет обратной связи, энергия тухнет, и ты немного расстраиваешься. Но мы переориентируемся. Наш педагог Педро из Португалии учит нас этому очень давно и мы поднаторели в этом. История важна, ты должен быть эмоционально честен. Должно быть интересно тебе, твоему партнеру, ты с ним взаимодействуешь и идешь за эмоцией ребенка, если он смеется и улыбается. А если ребенок ничего не проявляет — ты идешь за своей историей.
Сейчас многие стараются ухватиться за тренды. У вас никогда не было желания подняться на волне хайпа? Ведь клоунская история в 2017 году очень сильно поднялась после выхода фильма «Оно»
Было бы здорово. Моя коллега из клоун-мимтеатра «Мимигранты» в Питере тоже больничный клоун. Она вышла на Дворцовую площадь с плакатом: «Мы против ‘Оно’». Это была прикольная история, такой маленький пиар-ход: были посты в Facebook. Жалко, что мы не додумались до нее. Я думаю, что когда выйдет вторая часть «Оно», мы точно проведем какую-то акцию.
А как вы изменились за годы работы?
Прежде всего я изменился как человек, стал папой, стал мужем. Я стал тренером по больничной клоунаде для регионов и для своих клоунов. Я прошел обучение в восьми странах, и теперь преподаю клоунаду бизнес-проектам. Веду тренинги по клоунаде: про раскрытие собственных возможностей, своего ребенка, про поиск собственного дурака. Это история про “быть здесь и сейчас”, про честные эмоции и взаимодействие с людьми как с живыми объектами, а не через гаджеты.
В одном из предыдущих интервью вы говорили о том, что вам больше нравится быть клоуном, а вместо этого приходится заниматься скучными вещами вроде поиска спонсоров. Сейчас что-то изменилось?
Сейчас я понимаю, что вырос. Мне 37 лет, я отвечаю за организацию, которую создал, за клоунов, которых привлек, обучил, которые ждут, чтобы я нашел деньги. И мое основное внимание сосредоточено на организации процесса работы и поиске средств, конечно.Безусловно, когда есть свободные дни, я всегда могу приехать в любую нашу больницу и выйти клоуном с партнером или даже один. Для меня это остается приоритетом, но важно расширить организацию, найти стабильных спонсоров, чтобы не вернуться к разбитому корыту и снова не стать клоуном-одиночкой, как это было 14 лет назад.
***
«НКО-профи» — проект Агентства социальной информации, Благотворительного фонда В. Потанина и «Группы STADA в России». Проект реализуется при поддержке Совета при Правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере. Информационные партнеры — журнал «Русский репортер», платформа Les.Media, «Новая газета», портал «Афиша Daily», онлайн-журнал Psychologies, портал «Вакансии для хороших людей» (группы Facebook и «ВКонтакте»), портал AlphaOmega.Video, Союз издателей «ГИПП».
