В заводском городе, где большинство людей так или иначе связаны с градообразующим предприятием, проводят арт-фестиваль. Почему Объединенная металлургическая компания (ОМК) и городские власти это поддерживают? И что меняется в Выксе благодаря такому арт-нашествию?
Откуда берутся моногорода
Моногород – это город, построенный вокруг завода для того чтобы поддерживать его непрерывную работу. Некоторые моногорода появились в Российской империи уже в XVIII веке, другие намного позже – в Советском Союзе.
В СССР доля городов и рабочих поселков, полностью ориентированных на обслуживание одного производства, доходила до 30-40 %. Но в советской экономике и социальной действительности моногород мог вполне устойчиво существовать. С изменением типа экономики и управления города-заводы столкнулись с целым рядом серьезных проблем. В особенности — во время кризиса.
Сейчас в нашей стране 319 моногородов, и все они очень разные. Сто из них признаны населенными пунктами с очень сложным социально-экономическим положением, 148 — с рисками ухудшения, а в 71 городе социально-экономическая ситуация считается стабильной.
Градообразующие предприятия существуют не только в России. Вопрос трансформации моногорода, становление его идентичности не как «моно-», а как «полигорода» был актуален, например, и для Великобритании. Правда, уже сравнительно давно — в 1970-е. Известный шотландский город Глазго, например, был построен вокруг одного лишь сектора производства, но после кризиса 80-х гг. правительство приняло стратегию замещения промышленности в городе. Сейчас там более 90% рабочих мест — в сфере услуг.
В отличие от западной практики «переиндустриализации», в России, в основном, реальные программы перезагрузки проводит не государство, а бизнес. Такой опыт есть у ОМК в нескольких городах: Чусовом Пермского края, Благовещенске в Республике Башкирия и в Выксе. Но если в первых двух городах сокращение производства требовало реструктуризации экономики, то в Выксе ситуация достаточно стабильная. Выксунский металлургический завод — один из лидеров трубного и колесопрокатного производств, участник крупнейших российских и мировых нефтегазовых проектов. Даже во время экономических кризисов 2000-х серьезных сокращений рабочих мест здесь не было. В Выксе все спокойно.
И тем не менее, вот уже в течение шести лет ОМК способствует появлению в городе современного искусства. Казалось бы, зачем?
Не только экономика
В 2017 году фестиваль «Арт-Овраг» проводился в городе уже в седьмой раз. «Миссия фестиваля состоит в формировании новой городской среды и создании публичного пространства, которое будет вдохновлять жителей города на творчество», — заявляют организаторы.
На вопрос, почему было выбрано именно современное искусство, председатель попечительского совета благотворительного фонда «ОМК-Участие» Ирина Седых отвечает: «Если бы мы стали устраивать фестивали классической музыки, наверно, мы нашли бы своего зрителя. Но двигатель для развития местного сообщества не получили. Одна из наших задач в том, чтобы прогрессивные молодые люди оставались в городе. А прийти к парню, занимающемуся экстремальным видом спорта, с фестивалем классической музыки было бы весьма странно».
Людям бизнеса есть чему поучиться у людей искусства, уверена Ирина Седых. «У человека с гуманитарным взглядом на жизнь совсем иная логика мышления. Он делает ходы иногда абсолютно парадоксальные. И именно это может дать решение какой-то задачи, которую бизнес долго не может решить».
Что такое современное искусство, организаторам фестиваля пришлось объяснять представителям местной власти и работникам завода, включая его руководство: иначе нельзя было бы расписать серые стены хрущевок яркими граффити, наводнить заводской город арт-объектами, вовлекать детей в «перформансы», в музее проводить выставки и инсталляции, совершенно не похожие на привычные музейщикам экспозиции.
В работе фестиваля, по крайней мере уже в 2017 году, активно участвовал мэр Выксы. Открывать самое большое в Европе — а возможно, и в мире — граффити на стенах завода приехал губернатор Нижегородской области. Приветственное письмо прислал министр культуры, а Ростуризм командировал своего представителя с обещанием в следующем году подключиться к раскрутке выксунских туристических маршрутов.
Это, несомненно, успех и признание результатов, пусть даже и без принятия идей современных художников. Какие из них укореняются и осваиваются, а какие отторгаются как чужеродные – отдельная тема.
Сдвинуть тектонические плиты без революции
На необходимость развития «городов одного завода» обратили внимание в Правительстве РФ в 2014 году. Тогда был создан Фонд развития моногородов.
С сентября 2015 года Фонд вместе со СКОЛКОВО и с Российской академией народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ (РАНХиГС) проводит программу перезагрузки моногородов – обучение управленческих команд. Команда каждого города в обязательном порядке составляется из представителей региональной власти, мэрии, градообразующего предприятия, местного бизнеса и инвесторов.
«Раньше в СКОЛКОВО и в Фонде моногородов жаловались, что деньги даются, но ничего не меняется, — рассказывает Агентству социальной информации Святослав Мурунов, руководитель Центра прикладной урбанистики МВШСЭН, нынешний куратор программы «Арт-дворы» фестиваля. — Меняли управленческие команды, приглашали варягов, но… тренд не меняется. В одном из городов мэр на вопрос «а насколько меньше стало молодежи уезжать из города?» удивленно отвечал: «А что, к этому надо было стремиться?»
В конце 2016 года стартовала приоритетная правительственная программа «Комплексное развитие моногородов». Для каждого города, участвующего в ней, выбирается своя стратегия трансформации. Есть и три города, где в качестве инструмента изменений выбрано современное искусство. Выкса – один из них, но в нем ставка на новые веяния была сделана еще в 2011 году.
«Школа СКОЛКОВО, которая обучает команды моногородов, дала местным руководителям многое для понимания, — говорит Ирина Седых. — Для них было важно увидеть, на каком мы уровне, сравнить себя с другими. Пройдя эту школу, администрация города поняла, что фестиваль уже очень много сделал для города. Они увидели это со стороны, узнали оценку экспертов».
Галина Пивовар, модератор групп программы «Моногорода» СКОЛКОВО (именно она работала с выксунской командой) предложила метафору для описания происходящего в Выксе: «Это попытка сдвинуть тектонические плиты, чтобы пошла волна цунами. Чтобы усилия кураторов повлекли за собой серию изменений, затронув самые разные сферы жизни города».
«Тектонические сдвиги, надеюсь, будут иметь эволюционный характер, — подчеркнула Ирина Седых. — Каждый фестиваль дает много впечатлений местным жителям. Самых разных. Есть повод поразмышлять, что им ближе. Каким они хотят видеть город, что сами готовы сделать».
По словам Ирины, затевая в Выксе фестиваль, организаторы старались избегать слишком сильного вторжения в обычную провинциальную жизнь: «Интервенция – это жесткий агрессивный подход. Можно бесконечно раздражать людей, но ты ничего не получишь в результате, кроме отторжения, как это произошло в Перми. У нас другая задача. Мы потихоньку провоцируем, потихоньку раздражаем, но мы потихоньку и приучаем людей задумываться и размышлять. Привыкать и видеть что-то прекрасное в том, что происходит, но пару лет назад не воспринималось».
За время существования фестиваля уже накопилось достаточно материала для анализа, что из сделанного воспринималось как провокация, а что органично прижилось. Каждые три года меняется команда кураторов. Меняется команда – меняется и подход. Фестиваль 2017 года готовил уже третий по счету кураторский состав. Они будут развивать свои идеи еще два года.
Я теперь патриот и полностью «за»
В 2017 году на фестивале было представлено самое большое в России и Европе граффити площадью около 10 тыс. кв. метров. Роспись разместилась на фасаде стана-5000 Выксунского металлургического завода. Акция была приурочена к 260-летию завода. Художник Миша Most расписал стену за 40 дней.
«Отношение к граффити на стенах завода у его работников только положительное, — уверяет АСИ Эдуард Бычков, технолог мартеновского цеха. – Эта роспись самая большая в мире, нам есть чем гордиться…». Эдуард родом из Выксы, он потомственный металлург, 26 лет посвятил заводу. И таких людей здесь работает очень много.
Теперь, кроме работы по профессии, технологом, Эдуард проводит экскурсии по своему цеху. Мартеновских печей в стране осталось не более четырех, и желающих посмотреть на «красоту горячего металла» хоть отбавляй. Это одно из направлений развития города – промышленный туризм.
На вопрос о том, как он воспринимает происходящее на «Арт-Овраге», Эдуард отвечает так: «Людям интересно. Из года в год что-то выдумывают, воплощают… и с каждым годом все интереснее. Роспись домов, например, это замечательно».
В самом начале создания монументального рисунка в росписи стены участвовали руководители компании и завода. «Мы специально это сделали, — рассказывает Ирина Седых. — Это тоже определенная провокация, чтобы люди, непосредственно включаясь в действие, пропустили его через себя и что-то поняли. Мы не ожидали, что все сразу всё полюбят… Но когда ты глубже вникаешь в то, что происходит, ты по-другому начинаешь к этому относиться».
Ирина цитирует слова руководителя цеха, где была сделана роспись: «Я вообще не понимал, зачем это. Теперь, когда я поработал валиком с краской, увидел художника, услышал его комментарий, понял, почему именно это родилось у него в голове и почему именно так… Когда я прошел через это и почувствовал, какое физически это сложное дело – такая роспись, у меня совершенно поменялось мнение. Я просто потрясен, я теперь патриот и полностью «за».
Проверка временем
Не все то, что создано за историю фестиваля, выдерживает проверку временем. Некоторые арт-объекты без специальной заботы и защиты разрушаются сами по себе. Они поступают на баланс города, а Выкса – город практичный. Никому не нужные вещи погибнут и отправятся на помойку.
Например «Поющая башня» Ольги Фридлянд из пластмассы не выдержала снега и мороза зимой 2012 года и просто «сложилась» — упала, а листы поликарбоната местные жители разобрали по домам.
Граффити стали привычными довольно быстро, хотя первое время случались и курьезы. Стражи порядка несколько раз принимали граффитчиков за ночных вандалов. «Вызволять их приходилось главе городской администрации Игорю Раеву, которого поднимали звонками среди ночи и он ехал объясняться с органами правопорядка», — писали в 2011 году организаторы фестиваля.
Сейчас в оценке конкретных росписей люди расходятся, но в целом принят принцип «лучше любые граффити, чем серые стены».
Интересно, что какие-то арт-объекты приживаются и осваиваются горожанами, а каким-то они говорят свое весомое «нет».
Выксунцы сожгли, например, скульптуру американского архитектора Джона Пауэрса — объект из деревянных блоков Big Gini. Сначала она подверглась атаке вандалов и лишилась верхней части. Потом ее покрасили красной краской (возможно, чтобы сохранить деревянный объект от разрушения?), разбили вокруг клумбу. Потом сожгли.
Социологи культуры будущего, возможно, найдут ответ на вопрос, за что именно этот арт-объект подвергся такой агрессии.
Не повезло и арт-объекту «VIVO», созданному художницей из Екатеринбурга Натальей Хохоновой, обладателю премии «Паблик-Арт». Вандалы начали портить уши, слушающие девушку-скрипачку.
А вот деревянная скульптура единорога — символа Выксы, геральдического знака основателей города братьев Баташевых, которую в 2013 году сделал венгерский художник Габор Миклош Соеке, не просто полюбилась выксунцам, но и была признана в 2015 году самым популярным арт-объектом фестиваля за 5 лет.
Полюбили жители и огромную трехмерную надпись «Выкса» (2014) с качелями и лесенками внутри. Когда на одну из букв упало дерево, они сами приложили усилия, чтобы ее восстановить.
Приживаются не только те арт-объекты, которые кажутся однозначно понятными. Например, по арке с названием «Случайный акт деконструктивизма», которую создал из металла художник из Глазго Роб Малхолланд, с удовольствием лазают дети. Возможно, дело в том, что она сделана из небольших обрезков металлических труб, а в городе налажено масштабное производство труб для газо- и нефтепроводов…
Передать фестиваль местным жителям
Жителей Выксы пытаются вовлекать в происходящее на фестивале с самого первого дня его существования. В программе всегда были мастер-классы: от экстремальных видов спорта до создания вязаной Шуховской башни и башни из макарон (Шуховская водонапорная башня – местная достопримечательность, родственница телебашни на Шаболовке в Москве).
В работе фестиваля активно участвуют волонтеры. Они задействованы и в создании арт-объектов, и в организации событий, и во флешмобах.
С 2014 года при участии местных жителей появились «Арт-дворы». В них, например, строят детские площадки, беседки и скамейки, спроектированные художниками вместе с выксунцами. По словам Святослава Мурунова, перенявшего эстафету «Арт-дворов», в этом году заявок на конкурс было 16 — больше, чем в прошлом.
В 2017 году на конкурс проектов арт-плотов тоже было много местных заявок. Один из пяти плотов — «Летающая прищепка» — соорудили по проекту 20-летней выксунской студентки Кати Кулевой.
Кураторы фестиваля нового сезона Юлия Бычкова и Антон Кочуркин, последние несколько лет занимающиеся программой «Архстояния» в Никола-Ленивце, начали работать не просто исходя из своих соображений, а с учетом исследований – города, менталитета граждан, общественных пространств.
Один из результатов — молодежь в городе знает художников и гордится тем, что в Выксе есть современное искусство, уверяет Святослав Мурунов, один из авторов исследования. «Арт-Овраг» ввел молодых людей в контекст современного искусства мирового уровня, вызвав к нему определенный интерес.
Мэр Выксы Владимир Кочетков заявил, что благодаря фестивалю жители становятся добрее. «Все больше и больше появляется людей, которые хотят помогать другим», — сказал мэр на открытии седьмого «Арт-Оврага». То, что администрация решила отдать под художественную школу лучшее здание, он также считает заслугой фестиваля.
«Мне очень нравится полемичная история фестиваля. Уже третьи кураторы, и у всех свои смыслы. Мы переосмысливаем путь предыдущих», — сказал Антон Кочуркин.
Кураторы намерены выходить за формат разовых фестивальных акций, разворачивая продолжительную образовательную программу, проводя лектории и семинары два раза в месяц. А новые арт-объекты – плоты – задуманы как не только художественные, но и функциональные.
«Следующий шаг — фестиваль должен стать эпицентром культурной жизни, — уверен Алексей Муратов, партнер КБ «Стрелка», архитектор, урбанист. – Нужно пытаться его стабилизировать, делать более устойчивым. И постепенно передавать полномочия местным жителям, снижая долю спонсорского и кураторского участия. Для этого необходимо создать культурные институции, способные все это поддерживать».
Отчасти, попытка создания такой институции – «Арт-резиденция». Сейчас в ней обитают только заезжие современные художники, но, по словам Юлии Бычковой, со временем планируется вовлекать в ее работу местных авторов. Пока в ней было только два гостевых цикла (резиденция открылась в апреле). Художники, пожившие в резиденции, оставляют городу свои работы, созданные за время пребывания в Выксе.
Абстрактные скульптуры «Nocturnal Animals» Ивана Горшкова явно делались с учетом местных особенностей. Их можно опрокидывать, катать, валять и разрисовывать, чем местные жители радостно воспользовались.
«Первая реакция на создание «Арт-резиденции» была неоднозначной. И среди руководителей завода в том числе: «А зачем нам это надо? Нам что, больше делать нечего?» Потом, по прошествии некоторого времени, когда уже появились первые работы, руководитель инженерного центра пришел в арт-резиденцию, посмотрел, пообщался с художниками. Они ему рассказали, что происходит, что они думают, показали свое видение… Он ушел в полном восторге: «Теперь я понимаю, зачем это нужно», — говорит Ирина Седых.
Будем надеяться, что за три года кураторам удастся воплотить планы в жизнь. Найдутся бизнесмены, желающие приспособить плоты к своему делу, — в них можно организовать, например, кафе. И плоты не повторят судьбу погибших арт-объектов и павильона Wake-Up, который был создан на одном из фестивалей, а использовался всего один раз.
«Это культурный фронт, а культуру нельзя спроектировать, — говорит Юлия Бычкова. – Здесь завели много разных механизмов, заварили культурный бульон. Теперь дело за содержательным вовлечением местных жителей».
