Интервью с Василием Дубейковским, руководителем АНО «Столица провинции» и команды «СитиБрендинг», – часть проекта Агентства социальной информации, Благотворительного фонда Владимира Потанина и «Группы STADA в России». «НКО-профи» — это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Материал кроссмедийный, выходит в партнерстве с порталом «Вакансии для хороших людей» и интернет-изданием «Афиша Daily».
Вы давали много интервью. В какой-то момент чтения подряд они мне уже примелькались: одна и та же история про то, как идейный Василий с экономическим образованием МГУ и МИРБИСа уехал из Москвы поднимать Урюпинск. Как вы сами оцениваете то, что о вас пишут? Вас понимают журналисты?
Да хорошо пишут. Есть только проблема — чрезмерная героизация меня как драйвера развития города Урюпинска. Это очень удобно для внешнего мира, удобно журналистам: было все плохо, пришел Вася, стало все хорошо. Но это неправда: до меня этот город был классный, и когда я уйду, он тоже будет классный. Я просто на каком-то промежутке делал что-то хорошее. Его делают классным 38 тыс. человек, которые там живут. Чрезмерная героизация — это хорошо, может быть, для промо Урюпинска вовне, но один человек город менять не может.
Что было классного в Урюпинске, когда вы туда приехали? Ну, помимо того, что он к тому времени получил товарный знак «Столица российской провинции»?
Мы с женой уехали из Москвы в провинцию не как дауншифтеры. Мы действительно очень любим Москву. Когда у нас родилась дочь, мы решили пожить в малом городе не для того чтобы поднимать его с колен, а ровно наоборот — выбрали город, где все хорошо, где нам будет удобно жить и функционально, и эмоционально. Мы выбрали самый прогрессивный, на наш взгляд, город из числа малых городов России. До меня здесь были горнолыжный склон, светомузыкальный фонтан, собственный вуз — это все не я построил.
Слоган «Столица российской провинции» придумали в 2000 году, когда Урюпинск участвовал в конкурсе Фонда Сороса (в 2015 году организация была признана нежелательной на территории России). Администрации города нужен был какой-то проект, связанный с развитием туризма. В 2000 году написали проект «Урюпинск — столица российской провинции» — тогда это был чистый юмор, «дыра дыр». Выиграли неожиданно и были вынуждены поставить памятник козе, который стоит до сих пор, и это был супервсплеск внимания к городу.
А потом 11 лет ничего существенного для продвижения Урюпинска не происходило. До тех пор, пока лаборатория Касперского не приехала проводить корпоратив.
Когда Касперского спросили: «Почему вы приехали в Урюпинск?» — он сказал: «Потому что Урюпинск». То есть они приехали по приколу: на несколько дней, 250 человек, очень много денег оставили.
И тогда для администрации это был пинок к пониманию: «А что-то в этом есть, видимо». Получили на всякий случай товарный знак «Столица российской провинции», чтобы другие города не могли использовать, и сосредоточились на этом.
Помимо меня, в Урюпинске есть еще как минимум два человека, развивающие бренд, — это глава города (наверное, самый крутой глава города в мире, который говорит о бренде города как явлении, являясь полностью его олицетворением и носителем) и бренд-менеджер города, единственный в России человек с такой должностью в администрации.
В Урюпинске самая разветвленная сеть ТОСов (территориальное общественное самоуправление. — Прим. АСИ) на душу населения в России. Один ТОС на 736 жителей — такого нигде нет. У нас в городе нет точки, которая не принадлежала бы ТОСу. И у них бешеная конкуренция: в соседнем дворе так круто сделали, у них уже три беседки? У нас четыре, они скоро нас догонят, давайте скорее сделаем пятую.
Как только я приехал, то узнал практически сразу, что я живу в ТОСе «Краснотал». Мы приехали в частный сектор, у нас там было 150 м до озера, и там много пляжей. Я иду на пляж, а там объявление висит на дереве: ««Краснотал» приглашает на субботник по облагораживанию пляжа». Ну, естественно, я пошел: надо же заводить контакт, я в новом городе, у меня тут нет родственников. Я вкапывал автомобильные шины, чтобы огородить пляж от заезда машин. Потом в СМИ написали, что я один такой приехал и сразу начал на пляжах порядок наводить. Город Урюпинск 400 лет назад построили казаки, но не как крепость, а именно для жизни. То есть его построили свободолюбивые люди для себя, и до сих пор там продолжают так жить, а я просто влился в ряды.
Кто движущие силы этих ТОСов? Женщины?
Бабушки. Мы эксплуатируем тезис, что бабушки — главный скрытый ресурс развития всех городов. У бабушек три преимущества перед молодыми людьми, и вообще не понятно, зачем молодежь тревожить. Во-первых, у бабушки в разы больше времени, чем у любого молодого человека; во-вторых, у бабушки не в пример больше компетенции, необязательно в урбанистике; в-третьих, у нее в разы больше желания быть востребованной. Я не понимаю, как при таком наборе мы вообще рассматриваем бабушек как объекты, а не как субъекты. Мы о них заботимся, выдаем им пенсию, под выборы подгоняем, а по факту, это главный ресурс, который должен развивать провинцию.
У нас в Урюпинске есть два главных слова на три буквы: ТОС и ШОА. Шесть лет назад мы подсмотрели в Белгородской области идею ШОА — школы общественной активности. Сделали на свой лад: на 3-4 дня отправляем неактивных бабушек и дедушек в пионерлагерь «Хопер», с которым почти ничего не произошло с советских времен, и устраиваем им там реинкарнацию детства. Отряды, кричалки, вожатые и деловая программа — их обучают решать насущные проблемы «горизонтальным методом» (без жалоб наверх). За пять лет, пока существует эта школа, количество писем от пенсионеров на имя главы уменьшилось на 34%. У школы два условия: в нее берут только неактивных и никто не ездит в нее дважды.
Если вы приехали уже к готовым активистам, то как начался именно ваш проект по продвижению Урюпинска?
31 июля — 1 августа 2013 года я должен был выступать с лекцией в Волгограде, большой такой, пафосной, по теме брендинга городов. Я знал, что Урюпинск находится в Волгоградской области, и заранее договорился через волгоградскую знакомую о встрече с урюпинским главой. Открыл карту и обнаружил, что Урюпинск очень далеко от Волгограда — в 320 км, а ближайший к нему областной центр — Тамбов. А я в Тамбове не был. И я подумал: «Ух ты, классно, я сейчас посмотрю Тамбов, потом в Урюпинск, а потом поеду в Волгоград». Классная схема, но я одну вещь не учел — был уверен, что у малых городов есть связь с ближайшими областными центрами, а у Урюпинска с Тамбовом ее нет. Доехал с пересадкой на двух автобусах до поворота с трассы с указателем «Урюпинск 2 км», прошел пять километров — ничего не происходит. Звоню знакомой, а она говорит: «Да нет, там 24 километра». Лет десять там реально стоял неправильный знак. Его недавно поменяли, и я очень недоволен этим — тот знак нам генерировал турпоток. Все знают название «Урюпинск», и все хотели бы заехать, проезжая мимо. Тот знак обещал всего два километра, а нынешний сообщает, что город дальше, и люди приезжают реже.
Так вот, меня подвезли до города на попутной машине, и я сразу пошел в администрацию к главе и заместителю. Говорю: я специалист по брендингу городов и считаю, что Урюпинск, возможно, имеет больше всего возможностей на всей постсоветской территории по коммерциализации и использованию бренда, потому что есть и имидж, и товарный знак, и все необходимое. И говорю: «Два вопроса предлагаю решить для города. Первое — ответить на вопрос, что такое столица российской провинции. Это дыра дыр?» Они говорят: «А не знаем, просто столица провинции». И второй вопрос — давайте визуальный стиль сделаем. Назвал цену, они сказали, что столько денег нет, предложили другую сумму, и я согласился.
У моей команды по ситибрендингу это был только второй проект. До этого мы работали с Добрянкой в Пермском крае. И для нас просто было очень круто поработать с Урюпинском.
Мы разработали шесть ценностей, с которыми надо ассоциировать город: экологичность, мастеровитость, духовность, юмор, самостоятельность и традиционность. Теперь Урюпинск вообще единственный город, который управляет брендом в том числе через призму ценностей. Например мы думаем, какой фестиваль устроить, и смотрим, что по ценности «юмор» провисаем — так давайте юмористический. Вот поставили в июле 2017-го памятник Карлу Марксу тоже ради юмора, мне кажется шикарно. Правда, поставили на деньги коммунистов, но они вроде не против, что это памятник по красивому классическому анекдоту.
Начало шестидесятых, «оттепель», когда люди усомнились, что живут правильными ценностями. Идет экзамен по истории марксизма-ленинизма, профессор задает студенту вопросы: «Юноша, кто такой Маркс?» — «Я не знаю, не слышал никогда». «А кто такой Ленин? Как расшифровывается КПСС?» Юноша: «Не знаю, кто-то, что-то, да просто слово такое». — «Юноша, вы откуда?» — «Я из Урюпинска». Профессор вздыхает, ставит что-то в зачетку, отдает и говорит: «Эх, бросить бы все и уехать в Урюпинск».
Это анекдот, в котором Урюпинск показан как место, где живут немнимыми ценностями. А современный анекдот про Урюпинск звучит примерно так: «Рейс Москва — Урюпинск задерживается в связи с отсутствием аэропорта в городе Урюпинске». В современных анекдотах мы выступаем в двух контекстах: либо у нас не происходит ничего вообще, либо ничего хорошего. То есть в общественном сознании мы деградируем. И узнаваемость Урюпинска падает, особенно среди молодых людей, которые не знают «Судьбу человека» Шолохова (действие происходит в Урюпинске. — Прим. АСИ). Вот бренд — это в том числе долгосрочный ответ на вопрос «Как сделать так, чтоб Урюпинск по-прежнему был известен?».
Это способ привлечения спонсоров?
Ресурсов, даже необязательно в денежном эквиваленте. Вот вы в своем интервью сейчас рекламируете Урюпинск — мы же вам не платим за это.
Прежде чем сделать «визуалку», мы изучали имидж города. Поняли, что 13% россиян считают, что он находится в Сибири, и другие интересные факты. Мы изучали провинцию, но слоган уже был, надо просто было придумать к нему рассказ — что мы под этим подразумеваем. А потом визуальный стиль.
Автор стиля живет сейчас в Урюпинске — это моя супруга, она дизайнер. Самый сложный вызов для дизайнера состоял в том, чтобы эти шесть ценностей показать.
Создание визуального стиля было коммерческим проектом для вас?
Я сейчас скажу вам в цифрах, и вы оцените, насколько он коммерческий. Это стоило 25 дней моей жизни внутри города. Гостиницу мне дали, но еду и транспорт до Урюпинска не оплачивали. Включите сюда проведение исследований через наш движок в Интернете, за который мы платим, работу члена нашей команды, живущего в Германии, работу филолога (мы изучали, как воспринимается Урюпинск именно с этой точки зрения), дизайнера, разработавшего три полноценных варианта бренда. Плюс копирайтинг (писал я). Нам заплатили 90 тыс. рублей. Так что в коммерческом смысле это был убыточный проект.
То есть вся команда согласилась на очень маленькие деньги?
У нас никто не получил гонорары. Мы просто так это сделали. Нам было в радость поработать с Урюпинском. Все эти 90 тысяч мы израсходовали, пока работали.
Как проект продолжался дальше?
Мы написали стратегию на пять лет — 25 шагов по продвижению Урюпинска до 2018 года. В процессе работы мы с женой поняли, что хотим туда переехать. Потом предложили администрации уже следующие три проекта, связанные с продвижением, в том числе за деньги из бюджета. Мы бы в принципе и бесплатно это сделали, но нам очень важны траты из бюджета — я несколько лет говорю, что брендинг важно институционализировать. Мы институционализировались, мы реально знаем, что и когда делать, в каком году мы хотим в Нью-Йорке сделать выставку и так далее.
В каком?
В 2019-м. У нас был запланирован выход на международную арену, и мы устроили выставку в Берлине. Мы уже должны были сейчас слоган на английском иметь, но я подумал, что не нужно пока.
Еще до переезда мы придумали информационную брошюру «Делай как Урюпинск», предназначенную для глав 945 российских малых и средних городов. Часть денег — 60-70 тыс. рублей — на выпуск собрали через краудфандинг. Это был первый успешный в истории Урюпинска краудфандинг, при этом среди инвесторов всего 1-2 урюпинца. (Вообще про краудфандинг первое, что нужно знать в малом городе, — забудьте про внутреннюю аудиторию. Это инструмент исключительно внешнего финансирования. Исключение — нефтяные города, где есть деньги). Самый большой донат у нас составлял 10 тыс. рублей, его дал человек из Брянска, который никогда не был в Урюпинске. Ему просто понравилась идея.
Помимо брошюры, другие два проекта — сайт (он пока не функционален) и знак качества «Сделано в Урюпинске» для местных товаров.
Все это вы делаете одной и той же командой? Местных не привлекали?
Брендинг именно для Урюпинска по большей части делают Василий и Екатерина Дубейковские и команда «СитиБрендинг». А используют его активно и продвигают уже урюпинцы.
Сразу про деньги скажу: принято считать, что человек переезжает из одного города в другой из-за работы. Я в Урюпинске не зарабатываю и зарабатывать не планировал. Я там сразу тратить начал. И, наверное, если суммировать все те деньги, которые пришли в город после нашего переезда, то будет больше 10 млн рублей. Это гранты, туристы, результат публикаций в СМИ. Мы с женой — представители профессий, не требующих привязки к месту жительства. Мы можем выбирать, где жить. На данный момент я был во всех центрах субъектов Российской Федерации, кроме Анадыря. И я все больше хочу проводить время с семьей, поэтому мне подходит малый город Урюпинск.
И, на удивление, я нашел два способа зарабатывать «на Урюпинске». Первый — выиграть грант на проект и вознаградить за работу команду «СитиБрендинга». К примеру, я был контент-директором форума в Урюпинске, мне несколько месяцев платили зарплату, и городу это пригодилось.
И второе — мне платят за ведение образовательных программ, за выступления. Меня все больше просят рассказать про Урюпинск, специалистам интересно послушать про социальные явления в нашем городе. У нас в стране дикая нехватка позитивной повестки, особенно по малым городам.
В общем, счастливый я человек, реально мне готовы платить, можно даже так сказать, за то, чтобы я продолжал жить в Урюпинске и реализовывал там социальные проекты. Мне платят за позитив. И я себе не могу представить, что может быть лучше Урюпинска для моей самореализации сейчас. Когда я говорю: «Невозможное возможно», — то думаю не про Adidas, а про Урюпинск.
Вот мы открыли детский клуб по системе Монтессори. Он стоил 800 тыс. рублей. Сто тридцать мы собрали через краудфандинг, остальное вложили из своих семейных денег. Мы хотели, чтобы в этот клуб ходила наша дочь. И через 20 лет кто-нибудь из нынешних детей, которые тоже туда ходят, скажет мне спасибо. А когда я в первый раз высказал идею появления системы Монтессори в Урюпинске, это звучало, как, я не знаю, что у меня кот в космосе побывает.
Мой близкий друг предприниматель Женя Лемешко в Урюпинске сделал горнолыжный склон. В степном городе, где бывает плюс 50 летом, а зимой снега может не быть вообще. Вот в этом году склон уже пять дней отработал. Два года назад сезон длился два дня, не считая дней соревнований. Просто Женя был единственным в городе, кто стоял на сноуборде. У него был выбор: уехать жить в Сочи или построить склон здесь в самом глубоком овраге.
Это «just for fun»?
Главный мотив и главный ресурс того, чтобы что-то делать в городах, —личный. Я в этом убежден. Может, я повзрослею и меня осенит, что я там всех спасаю, но вот когда ты чего-то хочешь — это самая прекрасная ситуация, чтобы это сделать. Это критически важно понимать всем НКО, развивающим города. Я не говорю про благотворительность, про помощь детям, но вот в развитии города — делай так, как хочешь сам. Пытаться собрать мнения «как вам кажется, где лучше сделать лавочки?» — да не в этом вопрос, вопрос в том, что лавочек нету, а ты хочешь и имеешь возможность их поставить. Вот через 2,5 года наш старший ребенок пойдет в школу, мы хотим, чтобы это была частная школа, а в Урюпинске их нет. И у нас сейчас выбор: либо уехать (я, например, очень хотел бы во Владивостоке пожить), либо строить первую частную школу в Урюпинске.
Тогда зачем вы создали АНО «Столица провинции»?
Ради должности. У меня большая проблема — объяснять свой статус в городе.
Ладно, это такой ответ для смеха. Если серьезно, то, думая на 50 лет вперед, я предполагаю, что могу уехать из Урюпинска. Но хотел бы, чтобы какие-то работы в нем продолжались, чтобы была какая-то институционализация движухи. Сейчас, как и почти везде, все держится на личностях. У меня диплом МГУ по институциональной экономике, я считаю, что НКО — классный формат для институционализации. Конечно, 100%-но наша НКО ассоциируется со мной, но это нормально, это первый шаг, мы потом будем уменьшать мое участие, я уступлю место тем кадрам, которыми наша НКО хочет обзавестись, например менеджеру по землячеству — мечтаю о появлении человека с такой должностью и зарплатой в НКО. Землячество мы считаем главным ресурсом и хотим, чтобы нашей НКО в будущем была передана функция управления брендом.
Вот, например, под эгидой НКО я хочу развивать в Урюпинске кино. Хочу, чтобы у нас были фестивали, какие-то не только попсовые фильмы, чтобы развивалась высокая кинокультура. Я привозил в Урюпинск свою родственницу — актрису Марию Смольникову. Мы устроили творческую встречу с ней по билетам, за деньги, и бесплатно показали фильм «Дочь» с ее участием. За девять дней раскрутки собрали 200 зрителей — это значительно для малого города. За счет собранных денег смогли оплатить Маше билеты и другие расходы.
Еще один проект, на который мы как НКО потратили девять тысяч рублей, — «Столичная библиотека». У многих дизайнеров, архитекторов, урбанистов есть своя какая-то библиотека дома, хорошие дорогие книжки, прочитанные один раз. Они стоят и не приносят пользы. Мы всем, у кого стоят эти книжки и пылятся, говорим: «Хочешь, чтобы твоя книжка улучшала мир? Приглашаем принять участие в проекте. Ты нам отдаешь книжки, они остаются твоими. Мы пишем, что книга твоя, но стоит она в библиотеке Урюпинска. Ты можешь забрать ее в любой момент, можешь приезжать навещать свои книги». Тут опять же личный мотив — на 70% мы загрузили эти стеллажи книгами нашей семьи. Библиотека не против, и это туристический проект, книжками могут пользоваться в том числе приезжие.
У нас есть глобальная цель. Мы хотим стать для всех примером НКО по развитию города. Это очень легко сделать — нет сейчас НКО, которые бы занимались именно этим. Есть местные, районные НКО, есть защитники архитектуры и т.д. Если ситибрендинг работает на внешнюю аудиторию, на пиар, то НКО будет работать на внутреннюю аудиторию, чтобы жители города сами осознавали себя по-другому. НКО часто борется не с причинами, а со следствиями, а мы хотим быть причиной улучшения жизни, а не работать со следствиями каких-то плохих вещей.
У меня вообще есть претензия к культуре постановки задач в Российской Федерации. Классически считается: чтобы сделать какой-то научный труд или открытие, тебе нужно обозначить проблему, которую ты решишь. Мой мозг просто отказывается это принимать.
Я еще в МГУ столкнулся с этим, пока писал диссертацию. Я вообще не так думаю. Я вижу возможности — и отталкиваюсь от них. В брендинге меня почему-то бесит: «Вот вы развиваете этот бренд, а какие у вас проблемы?» Да брендинг вообще не про это.
У вас может быть возможность привезти в Урюпинск Эйфелеву башню, но кому она там нужна?
Так у нас уже есть Эйфелева башня. В одном из ближайших хуторов в Урюпинском районе стоит мини-копия. Слушайте, в Париже тоже не думали: «Что-то пустоватое у нас Марсово поле, не хватает какой-то большой металлической конструкции». Ее построил Эйфель, потому что он этого хотел. Это как горнолыжный склон в степи. Писатель Мопассан выступал против башни, а потом начал ходить туда в ресторан, потому что понял, что это круто, но отмазывался и говорил: «Это единственное место, где я не вижу сие чудовище».
Я бы с удовольствием почитал сборник проблем Урюпинска, но заниматься их решением совершенно неинтересно. Мы продвигаем бренд Урюпинска не для того, чтобы из города, например, перестала уезжать молодежь. Она уезжает и будет уезжать — вопрос в том, она уедет и забудет город или не забудет.
Если сейчас говорить не только об Урюпинске, то в какой мере для вас ситибрендинг — способ заработка, а в какой мере общественная задача, что-то свое и так далее?
На данный момент мы с командой разработали бренды для девяти городов. Это неприбыльно, мало кто может за это заплатить. Еще лет пять-семь это не будет прибыльным делом. Нам это просто интересно. Урюпинск мы делали в том числе для портфолио.
Я решил заниматься брендингом городов, будучи молодым бренд-менеджером ширпотреба — повседневных товаров, которые мы используем каждый день. Я работал в американской компании, отличный у меня был соцпакет, зарплата великолепная, но в 2011 году компания ушла из России. Мне дали много денег при увольнении и предложили трудоустроить в другие очень хорошие компании с перспективой стать директором по маркетингу.
А я понял, что вот сейчас есть возможность поменять какую-то жизненную траекторию. Мне как раз нужно было определяться с темой кандидатской диссертации, и меня интересовали города как хобби. Я просто много ездил как турист. И ситибрендинг был выбором в пользу счастливой жизни. Денег в этой сфере тогда вообще не было. Я хотел в чем-то быть первым, поверил в отрасль, и совместить научную работу с тем, что мне нравится само по себе.
Какие еще проекты есть у вас, помимо Урюпинска?
Костомукшу еще очень люблю. Двадцать девять тысяч человек населения, городу 35 лет, стоит на севере Карелии в 30 км от Финляндии и 490 км от Петрозаводска. Вот я хочу, чтобы все малые города с точки зрения экономического благосостояния жили, как Костомукша. Слоган звучит так: «Костомукша. Дальше — лучше». Два смысла: первый, что удаленность – это благо, это главное преимущество, просто чем дальше, тем ближе. Финляндия близко, чистый воздух… И второе — это самый позитивный город в России, который я видел. Он молодой, средний возраст населения — 34 года, средняя заработная плата в 2013-м составляла 45 тыс. рублей, там все хорошо с деньгами. Форель из Костомукши вы покупаете в Москве, черника во французских йогуртах — оттуда, шведская мебель использует карельскую древесину.
Еще у нас были Ангарск, шахтерский город Осинники в Кузбассе, мы работали с двумя объектами в Татарстане. Саров, самый закрытый город России, где никогда не будет туристов, но это не мешает брендингу. Белорецк скоро завершим (это Башкирия).
Если бы в 2011 году вы не выбрали ситибрендинг, то чем занимались бы сегодня?
Скорее всего, я был бы старшим бренд-менеджером какой-нибудь марки продуктов питания из тех, которые вы каждый день видите в супермаркете. У меня есть такая форма развлечения в Урюпинске — гулять по супермаркету. Я слежу за всеми новинками, знаю бренды в разных категориях, мне это все жутко интересно. В Москве могу часами по «Ашану» ходить и просто смотреть.
Но это, конечно, не так интересно, как развитие городов. Мне пока что удается жить счастливо и заниматься любимым делом. Когда я поменял продукты питания на города, это был такой мощный предварительный риск-менеджмент от кризиса среднего возраста. Я вообще не устал в тот момент, работа мне очень нравилась, но я посчитал, что города — еще интереснее. Мне еще лет пять осталось до этого кризиса. Но вот беда, тогда-то я уже не смогу изменить жизнь и уйти в НКО, как многие ваши герои! (Смеется.) НКО — это следующий шаг, который я уже сделал. Большой вопрос, кто кого больше раскрутил — я Урюпинск или он меня. Но библиотека или киносеанс «Дочери» — нельзя сказать, что я «отплачиваю» этим городу, компенсирую за то, что он меня раскрутил. Мне просто это нравится.
***
«НКО-профи» продолжает прием работ на конкурс для региональных журналистов и редакций СМИ. Мы принимаем материалы о профессионалах НКО со всей России, об их карьере в некоммерческом секторе, о том, что привело их в эту работу вместо бизнеса, госслужбы или частной работы по найму. Прочитать о конкурсе подробнее и подать заявку можно на сайте проекта.
***
«НКО-профи» — проект Агентства социальной информации, Благотворительного фонда Владимира Потанина и «Группы STADA в России». Проект реализуется при поддержке Совета при Правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере. Информационные партнеры: журнал «Русский репортер», платформа Les.Media, портал «Афиша Daily», онлайн-журнал Psychologies, портал «Вакансии для хороших людей» (группы Facebook и «ВКонтакте«), портал AlphaOmega.Video , Союз издателей «ГИПП».
