С весны прошлого года в Детский хоспис «Дом с маяком» начали обращаться беженцы с Украины за медицинской помощью. В хосписе появилась группа волонтеров, которая начала помогать беженцам не только по медицинским вопросам. Учредитель «Дома с маяком» Лида Мониава объявила сбор вещей в социальных сетях и организовала склад в своем кабинете.
Скоро в кабинет невозможно было войти, так много приносили вещей. Параллельно росло и число обращений за помощью. Стало понятно, что нужно регистрировать отдельный фонд. Так, 25 июля прошлого года появился Фонд помощи беженцам «Дом с маяком». Основной и движущей силой фонда до сих пор являются волонтеры-кураторы, которые взаимодействуют с семьями и помогают им адаптироваться к новым реалиям.
Автор АСИ провела почти целый день с Евгенией, волонтером-куратором фонда, и ее подопечными Ольгой и Ваней (имена изменены).
По дороге в Люберцы
С Евгенией, политологом по образованию и мамой двоих детей, мы встречаемся утром в будний день и едем в Люберцы на ее автомобиле. Там мы должны забрать подопечную маму с двухлетним сыном с инвалидностью и отвезти их в центр Москвы, в офис и шоурум фонда. Компанию нам составляет трехлетняя дочка Евгении Ксюша, которая приветливо улыбается с заднего сиденья.
— Она уже привыкла ездить со мной, — поясняет Евгения. — Прошлым летом, когда я только стала волонтером в фонде, мы с дочкой постоянно ездили в разные районы Москвы и ближайшего Подмосковья. У меня тогда было много подопечных.
Мой рекорд – 12 семей одновременно.
На мой удивленный взгляд и вопрос, как она справлялась, Евгения признается, что было нелегко.
— Поняла, что мне комфортно курировать не больше пяти семей, сейчас у меня и вовсе две. Осенью я прошла через эмоциональное выгорание, решила восстановиться и пока не брать много подопечных. К тому же у меня случилась переориентация: я пошла в проект по наставничеству в фонде. Это когда опытные волонтеры помогают новичкам освоиться, разобраться в тонкостях работы с семьями.
По словам Евгении, фонд оказывает поддержку волонтерам-кураторам.
Есть онлайн группы с психологом, супервизии, недавно появилась возможность личных консультаций с психологом, организуются неформальные встречи волонтеров, которые тоже помогают восполнять ресурс.
— Я уже давно подписана на Лиду Мониава в социальных сетях, мне близка ее позиция по многим вопросам. И когда она написала, что нужны волонтеры для помощи беженцам, я сразу откликнулась, — Евгения рассказывает, как попала в фонд. — Заполнила анкету, мне перезвонили, пообщались. Потом прислали инструкции и с июня прошлого года я стала волонтером. И пока не собираюсь бросать.
Для меня это важная, значимая часть жизни сейчас, я вижу смысл в помощи людям, которые оказались в трудной ситуации и вынуждены строить свою жизнь заново. Мне кажется, без помощи неравнодушных людей, которые готовы включаться, им было бы гораздо тяжелее. Фонд оказывает им мощную поддержку.
Евгения объясняет, что волонтер-куратор общается с семьей от лица фонда, заполняет их анкету, выявляет потребности. На специальном сайте для волонтеров фонда есть подробные инструкции, как это правильно делать, как наладить контакт с подопечными. Кураторы также заполняют заявки для семей на сертификаты на продукты, товары для дома, бытовую химию, записывает подопечных в шоурум, на различные досуговые мероприятия.
Помимо этого, семья может получить в фонде бесплатную психологическую помощь как для взрослых, так и для детей, юридическую и медицинскую консультации, помощь в переводе документов и подборе вакансий.
— У нас есть еще свои внутренние чаты, где можно найти какие-то вещи для семей, с которыми фонд не помогает, например, бытовую технику. Иногда я что-то ищу через друзей, — добавляет Евгения.
Выезжаем на МКАД, Евгения смотрит в зеркало заднего вида и замечает, что под наши разговоры Ксюша уснула. А мы продолжаем.
С каждой семьей фонд заключает договор на определенный срок, пока подопечные не встанут на ноги, не найдут работу. Но некоторые консультационные услуги можно получить еще какое-то время и после.
— Была у меня семья, у них уже закончился договор, но я обычно продолжаю интересоваться, как у них идут дела. И вот подопечная говорит мне: «Женя, что-то я неважно себя чувствую, как-то мне не по себе, не понимаю, что со мной». А я ей говорю:
«Знаю я, что с вами, это посттравматический синдром. Вы полгода быт налаживали, работу нашли, документы сделали, базовые потребности закрыли, а теперь у вас пришло осознание. Давайте попробуем терапию с психологом». Она согласилась.
— То есть волонтер, это не только административное звено между фондом и семьей, но и консультант, ментор, который должен чувствовать, где какая помощь необходима, что подсказать, как поддержать, — предполагаю я.
— Все верно. Все семьи разные и к каждой необходим свой подход. Нужно расположить к себе, дать всю необходимую информацию. Кто-то боится сначала: «А зачем вам эта информация? А зачем вам мой адрес?». Кто-то, зная про Детский хоспис «Дом с маяком», говорит: «А как мы можем что-то просить, вы же детям помогаете, получается мы у них отбираем». И я объясняю, что это две разные организации, что есть те, кто помогает детям, а есть те – кто беженцам.
Фото: Дима Жаров / АСИ
Отвлекаясь на разговор, Евгения немного замешкалась на светофоре, и сзади кто-то тут же демонстративно и агрессивно сигналит…
— В сентябре ко мне пришли семьи, с которыми было не всегда комфортно взаимодействовать. До этого три месяца у меня были молодые активные подопечные, семьи с детьми, которые сами старались во все вникать. А потом пришли люди зрелого возраста, которые находятся в более уязвимом положении, чем молодежь. Им сложнее найти работу и разобраться в процедурах легализации, они дольше привыкают к новому огромному городу, им страшно ездить в метро, боятся заблудиться.
Эмоционально им тяжело. Говорят, что раньше было все для жизни, а теперь вынуждены просить еду и одежду. И их реакции понятны. Поэтому тут важно не принимать возможные эмоциональные выпады на свой счет. Было сложно, но я работала над собой. Помогли группы поддержки фонда, где мы разбирали сложные случаи. И я научилась работать с ними. Мне этот опыт был очень ценен.
По дороге в Москву
Наконец, мы добираемся до Люберец и находим нужный дом. У подъезда нас уже ждет Ольга, на руках у нее Ваня. Внешне кажется, что ему год, но на самом деле уже почти три.
— Он родился раньше срока весом 800 грамм, — рассказывает Ольга. – Сейчас у нас целый «букет» диагнозов: ДЦП, порог развития головного мозга, аномалия Денди-Уокера, задержка развития, двусторонняя тугоухость и астигматизм…
Евгения достает вещи, которые привезла подопечным и убегает купить нам всем кофе в дорогу. Ольге нужно поднять пакеты с вещами в квартиру, поэтому с Ксюшей и Ваней на руках приходится остаться мне. Улыбчивый мальчик даже и не думает плакать без мамы, активно взаимодействует со мной и показывает на детскую площадку, что-то рассказывая пока на своем языке. Когда Евгения с Ольгой возвращаются, мы все вместе снова отправляемся в дорогу.
— Мы выехали из Горловки из-за Вани, ему нужна была реабилитация, — рассказывает свою историю Ольга. — Из-за военных действий ездить в Донецк было опасно, в больницу были прилеты. Нам ничего не оставалось, как уехать. Сначала в Ростов-на-Дону, потом в Таганрог, затем приехали к родственникам в Тульскую область, но там ничего для развития Вани не нашли, так и добрались до Люберец, остановились у кумовьев.
Было непросто, две семьи с детьми в маленькой двухкомнатной квартире, поэтому, как только муж Ольги устроился на работу курьером и получилось что-то скопить, начали искать отдельную квартиру. Но искали долго. «Прописка ДНР, маленький ребенок – мало кто готов таким сдавать жилье».
Фото: Дима Жаров / АСИ
— В итоге случайно нашли квартиру, которая выставлена на продажу, никто не хотел ее снимать, а нам уже все равно. Так что время от времени приходит риелтор с потенциальными покупателями. В квартире практически ничего не было, даже не на чем было готовить.
Помогла Евгения, нашла нам мультиварку на первое время. Я даже пиццу на ней научилась делать. Еще повезло, что хозяин сделал нам регистрацию на полгода.
Евгения подтверждает, что проблема с регистрацией – одна из самых острых среди беженцев. Ее крайне сложно получить, если у тебя нет здесь друзей или родственников. В числе подопечных Евгении есть две бабушки. Они снимают квартиру в Подмосковье, но хозяин жилплощади не хочет делать им временную регистрацию. В итоге бабушки не могут подать документы на паспорт, им сложнее оформить пенсию, прикрепиться к поликлинике.
— Инвалидность нам еле оформили, затягивали процесс в поликлинике в Люберцах, потеряли нашу карту и два месяца искали, — продолжает Ольга. — В итоге повела Ваню на массаж, и массажистка помогла оформить документы, она раньше работала с неврологом и знает, как это делать. Параллельно написала в НЦЗД (Национальный медицинский исследовательский центр здоровья детей -ред.), попросила госпитализировать нас для уточнения текущих диагнозов и реабилитации.
Время от времени Ольга говорит, как она благодарна фонду «Дом с маяком» за помощь с продуктами, анализами, медицинскими сертификатами, за приглашение на новогоднюю елку. И благодарит Евгению, которая даже нашла им диетолога.
Ваня плохо набирает вес, сейчас он весит только 8,5 кг, что ниже нормы даже для ребенка с ДЦП. К тому же у него непереносимость лактозы. А банка специализированного питания на пять дней стоит около пяти тысяч. Однако бесплатно получить они питание не могут, так как инвалидность у ребенка по ДЦП, а не из-за проблем с пищеварением. Но Ольга не готова сдаваться.
— Я хожу как на работу то в поликлинику, то в Пенсионный фонд. Муж работает с утра до ночи, а я Ваню под мышку и вперед. Сама недавно в обморок несколько раз упала, давление резко опустилось. Сделали МРТ, оказалось, пережаты сосуды, рекомендуют корсеты, иглоукалывание, но когда мне этим заниматься…
«Впереди камера контроля перекрестка», — нарушает молчание голос из навигатора.
— Мы заехали уже по российским паспортам, поэтому каких-то проблем избежали. В поликлинике иногда можно услышать: «Понаехали! Да кто вы такие вообще!». Но я на свой счет не принимаю. Хотя недавно написала обращение уполномоченному по правам человека, — отвечает Ольга на вопрос, столкнулись ли они с предвзятым отношением к себе.
Ольга рассказывает длинную и запутанную историю, как ее водили по бюрократическим кругам в разных инстанциях, когда она пыталась оформить пособие по уходу за ребенком с инвалидностью. И в итоге отправили оформлять все заново. Тогда Ольга решила написать уполномоченному по правам человека. Оттуда ей пришел ответ, что отправили запрос в Пенсионный фонд. На Госуслугах теперь написано, что пенсия одобрена, но сами деньги еще не пришли.
Едем уже больше часа, всю дорогу разговариваем, но дети ведут себя спокойно. Особенно впечатляет спокойное поведение Вани. Но Ольга рассказывает, что как только они приехали сюда, первое время Ваня боялся громких звуков, тяжело переносил фейерверки из-за обстрелов.
Ольга признается, что они уже научились определять прилеты и даже виды ракет. Вспоминает несколько историй. Как не было воды, взяла бутылки и поехала сама за водой на родник. А на следующий день туда прилет был. А однажды в магазин поехала с Ваней, в итоге прилетело прям рядом, чудом в их машину не попало. В Горловке осталась квартира, за которой присматривает мама Ольги.
— Говорит, что цветут мои орхидеи на окне. Это хорошо, что цветут. Хороший знак.
В «Доме с маяком»
К фонду мы подъезжаем как раз к нужному времени. Кураторы записывают семьи заранее. Это необходимо, чтобы не было очередей и всем было комфортно. В фонде в целом уделяют много внимания автоматизации процессов.
Сейчас помощь получают больше тысячи семей беженцев из Москвы и области, их курируют около 900 волонтеров. Каждый день приходит сотни заявок на продукты, лекарства, товары для дома.
В фонде считают, что обрабатывать запросы эффективно можно только с помощью специально настроенной системы, поэтому создали внутренний сайт для кураторов с подробными инструкциями, есть боты поддержки кураторов, а каждую неделю проходят разные мероприятия — от обсуждения технических решений до профилактики выгорания.
Фото: Дима Жаров / АСИ
— Фонд динамично развивается, меняются процессы, алгоритмы и правила. Я это понимаю и принимаю. Если механизм не эффективный, то его заменяют. И это ок. Конечно, куратору нужно постоянно читать обновленные правила и инструкции, которые размещаются на сайте чтобы быть в курсе всех новостей. Но быть готовым работать в меняющихся условиях — это важный навык для куратора-волонетра, — считает Евгения.
Мы поднимаемся на второй этаж, в офис, где Ольга получает сертификат на продукты и бытовую химию.
А затем спускаемся вниз, в шоурум. Шоу-рум представляет собой большое светлое помещение, видимо, раньше здесь был спортивный зал, осталось баскетбольное кольцо и стенка для скалолазания. Теперь все пространство заставлено вешалками и полками, вещи распределены по типу и сезону. Есть полка с книгами и коробки с игрушками.
Нас встречают приветливые сотрудницы и заприметив детей, сразу вручают Ольги домашние качели для Вани. Пока Ольга уходит на поиске всего необходимого, мы с Евгенией, Ксюшей и Ваней устраиваемся на мягком диване.
Ксюша замечает коробку с игрушками, а через минуту уже бежит к Евгении с механической собачкой: «Мама, это же моя!». Евгения вздыхает. Она привезла кое-какие игрушки, в которые дочка уже не играет, в шоурум и постаралась незаметно для Ксюши оставить их. Но не тут-то было.
Тем временем Ване стало любопытно, что там такое интересное раскапывает Ксюша в коробке, и он решает дойти до нее самостоятельно. Мы, конечно, немного поддерживаем его, но у него неплохо получается. В коробке Ваня находит «драгоценность» и для себя — фиолетовую машинку.
Наблюдая за Ваней, мы с Евгенией отметили, что он любознательный, проявляет самостоятельность и за проведенный час в шоуруме ни разу не заплакал, хотя практически не видел маму. Заметно, что ему хочется общаться и больше двигаться, что он готов к этому. И вполне вероятно, регулярные занятия, адаптированные под его особенности, смогли бы дать хороший толчок для дальнейшего развития. Но, по словам Ольги, в Люберцах ничего подходящего нет. А как возить куда-то далеко – пока непонятно. Но пообщавшись с Ольгой даже полдня, веришь, что она найдет решение.
— Оля как раз из числа активных подопечных фонда, которые ищут разные возможности, пробиваются, стараются интегрироваться, и со временем видишь, как у них все получается, — замечает Евгения. – Есть разные примеры. Одни мои подопечные, например, приняли решение вернуться обратно. Не смогли адаптироваться, с работой не получилось. Это непросто.
Ольга нашла в шоуруме комбинезон на весну для Вани и еще кое-что по мелочи из одежды, взяла немного игрушек, качели и, конечно, фиолетовую машинку, которую Ваня не выпускал из рук.
Напоследок Ольга благодарит Евгению, что побыла с Ваней, пока она выбирала вещи. «Хоть немного отвлеклась», — улыбается Ольга.
Материал подготовлен по проекту «НКО-профи: информация, знания, практики». Проект реализует Агентство социальной информации при поддержке Фонда президентских грантов.
