На прошлой неделе стало известно, что журналист и общественный деятель Мария Баронова, которая заняла пост шеф-редактора русской редакции RT, займется на телеканале благотворительным проектом «Дальше действовать будем мы» (ДДБМ). Его главное отличие от институциональной благотворительности в том, что собранные деньги будут сразу поступать нуждающимся: проект исключает из цепочки благотворительные фонды. Об этом сообщал «РБК». Новость вызвала недоумение у многих участников некоммерческой отрасли, которые не перестают говорить о рисках при переводе денег на личные карты просителей. Кроме того, многих удивил сам факт, что такая крупная компания, как RT, предпочитает идти своим путем, игнорируя накопленный российскими НКО опыт.
Сборы на личные карты
По мнению члена Совета по развитию гражданского общества и правам человека Екатерины Шульман, «собирать средства непосредственно на счета тех, кто нуждается в этой помощи, — это в высшей степени вредная идея, порожденная, как большинство вредных идей, диким невежеством. «И эту-то дичь предполагается распространять силами государственной пропаганды, подрывая доверие к работающим организациям и инфицируя людей вторичным варварством простых рецептов от всех скорбей», — возмущается она.
По мнению председателя совета благотворительного фонда «Нужна помощь» и директора информационного портала «Такие дела» Мити Алешковского, «жертвовать на частные счета — самый опасный вид пожертвований». В таком случае, по его словам, вообще невозможно проконтролировать расходование средств.
«Надежда на то, что родители больного ребенка потратят деньги именно так, как они вам обещали, это просто надежда. В России регулярно возникают ситуации, когда родители крадут эти пожертвования и пишут, что им надо еще», — считает Алешковский.
Когда человек жертвует деньги в благотворительный фонд, его пожертвования защищены законом. «Если вы при пожертвовании написали: «Васе Иванову», то фонд не может потратить эти деньги никак иначе», объясняет Митя. При адресном пожертвовании фонды не имеют права брать ни одного рубля от них, и все деньги пойдут на помощь конкретному человеку.
«За этим чутко следят надзорные органы и банки. А кто будет следить за расходованием средств с частных карточек героев Russia Today?», — недоумевает Алешковский.
Юлия Данилова, главный редактор портала «Милосердие» рассказывает, что «всем фондам, когда-то начинавшим точно так же, с энтузиазма, известны случаи, когда деньги, собранные на лечение, тратились на что-то другое». По словам Даниловой, крупные суммы денег, которые поступают семье при сборе на личные карты, могут оказаться непреодолимым искушением.
«На заре нашей деятельности был случай, когда родители тяжелобольного ребенка, получив сумму на счет, потратили ее не на лечение, а на автомобиль, так как «все равно ребенок умрет». Это было совсем давно, урок мы запомнили навсегда. И это те грабли, которые новым энтузиастам неплохо бы учитывать», — рассказывает Юлия.
По ее мнению, есть только одно средство избежать подобных злоупотреблений — собирать деньги через благотворительный фонд, который будет оплачивать счета за лечение, реабилитацию и прочее, в чем нуждается семья.
В случае сборов на личные карты возникает риск не только мошенничества со стороны благополучателя. Напротив, его уязвимостью могут воспользоваться недобросовестные граждане, которые, узнав о сборе денег, могут написать семье, пообещать помощь и обмануть.
«У семьи внезапно на руках оказывается умирающий ребенок и три миллиона рублей. Через час после открытия публичного сбора к семье стоит очередь из мошенников, знахарей, посредников иностранных больниц. А маме страшно, она больше 10 тысяч рублей в своей деревне в руках не держала, она сейчас отдастся кому и куда угодно. То есть при таких сборах мы не только жертвователями и их доверием рискуем, но и адресатов помощи можем очень сильно подставить», — уверена театральный режиссер Женя Беркович.
О безопасности просителей говорит и Юлия Данилова, которая считает, что нет ничего хорошего в том, чтобы предоставлять желающим помочь контакты просителей, потому что «запросивший контакты может оказаться жуликом, вплоть до черного риэлтерства и другого криминала, или хейтером, или психически больным».
Кроме того, по мнению Даниловой, при личном контакте человека, желающего помогать деньгами, и находящегося в тяжелой ситуации человека с порой весьма проблемным социальным бэкграундом, достаточно часто складываются токсичные отношения, опасные уже для благотворителя.
«Иногда его воспринимают как свой личный кошелек, как обязанного помогать пожизненно и обильно, и это может стать реальной проблемой. Короче, грабли уже все эти известны, и правила работы фондов — это практически правила дорожного движения», — уверена Юлия.
Обесценивается экспертиза существующих НКО
Однако финансовая помощь — это лишь часть поддержки, которую некоммерческие организации оказывают семьям в кризисной ситуации. По мнению Екатерины Шульман, люди, попавшие в беду, нуждаются не в деньгах, а в помощи. Фонды, организации и НКО, по словам Шульман, — «не посредники между жертвователем и жертвой, а люди, которые обладают компетенциями, знаниями, социальным весом и моральным авторитетом».
«Это спасает жизни, а деньги тут только инструмент. Из-за того, что фонды в публичной сфере заняты в основном сбором денег, возникает это ощущение «пожертвуй рубль — спаси жизнь». Нет, рубль не спасет ни одну жизнь, и миллион рублей тоже. Спасают врачи, педагоги, адвокаты, просветители, реабилитационные центры, учителя, тренеры, терапевты. Их работа должна быть оплачена, но должна быть оплачена полезная работа грамотных людей, а отличать нужное от ненужного и лечение от шарлатанства — это высокая компетенция и знание, зарабатываемое годами», — пишет Шульман.
По ее словам, многие уже знают, что в детские дома, например, не нужно отправлять подарки, а лучше записаться волонтерами. «Многие выучили, что привезти сироткам игрушки и выслушать от них песенку — это не благодеяние, а разврат, а нужно оплатить нянечку, медсестру и человека, который будет регулярно водить детей гулять», — пишет Екатерина.
Следующий шаг, по ее мнению, — «объяснить обществу, что помогает не циферка и бумажка, а организация и структура, люди, а не деньги, консультация и знание, а не раздача слонов в безналичной форме».
О важности экспертизы и компетенций говорит и Алешковский. По его мнению, подход RT к созданию проекта «Дальше действовать будем мы» — это «классический подход ничего не умеющих и не понимающих людей к благотворительности, которые собираются нас ей научить».
«Так и хочется спросить, а откуда у этих журналистов и продюсеров медицинские, социальные и прочие компетенции для проверки? Как они узнают, что именно этому человеку нужна помощь, и что та помощь, о которой он просит, именно тот тип помощи, который ему нужен? Будут ли они собирать на операции за рубежом, которые можно сделать бесплатно в России? Будут ли они собирать на безнадежные и неоперабельные случаи?», — пишет Алешковский.
Сама Мария Баронова отметила, что проект во многом связан с ее личной историей: недавно ее семье была нужна помощь, но обращения в благотворительные фонды ни к чему не привели, и в итоге пришлось собирать деньги именно на личные карты. Кроме того, Баронова подчеркнула, что команда «Дальше действовать будем мы» «не собирается учить благотворителей благотворительности», а проект не ставит задачу совершить революцию в благотворительности.
«Участники проекта хотят выработать свои правила, свои критерии и, опираясь на уже имеющийся у них опыт, делать свое небольшое дело так, как они считают это правильным и этичным. Мы считаем, что те люди, которым мы решим помогать собирать деньги, имеют право самостоятельно принимать решения, как им распоряжаться этими средствами», — сказала Баронова.
Подписывайтесь на канал АСИ в «Яндекс.Дзен».
