На прошлой неделе Мещанский суд Москвы вынес приговор по делу «Седьмой студии», признав режиссера Кирилла Серебренникова виновным в мошенничестве и приговорив его к трем годам лишения свободы условно и штрафу 800 тыс. рублей.
Корреспондент Агентства социальной информации поговорила с представителями трех некоммерческих организаций, узнав, как складываются их отношения с государственными деньгами и как приговор сотрудникам «Седьмой студии» изменил настроения в культурной среде.
Театральная студия «Мастерская Брусникина»
Екатерина Троепольская, директор некоммерческой организации «Театральная студия «Мастерская Брусникина». Недавно мастерская выиграла свой третий президентский грант – на проведение Второго фестиваля документального театра имени Дмитрия Брусникина. Гранты и субсидии министерства культуры студия не получала.
«Дело «Седьмой студии», безусловно, многих охладило и научило чему-то еще три года назад. Я видела это по людям, с которыми работала. Все тогда немножко опешили и замерли. Всем стало не по себе.
Мы все напряженно работаем с государственными деньгами. Но это наша работа, и с делом Серебренникова [напряжение] связано косвенно. С тем, что Серебренникова осудили, большинство из нас принципиально не согласны. Конечно, очень тяжело от несправедливого обвинения.
Я уверена, что никакие деньги не были украдены. Все они были вложены в дело, потому что дело настолько очевидно, что говорит само за себя: мы все знаем о проекте «Платформа». В 2014 году происходило становление театрального бизнеса и независимого театра вообще.
«Седьмая студия» – жертва формирования системы. Жертва несправедливая, потому что, конечно, никто ничего не крал.
К государственным деньгам очень трудно относиться невнимательно. Мы работаем с государственными театрами – с «Практикой», ЦИМом, с театром на Малой Бронной. У нас очень прозрачные договоры, суть которых одна – мы делим деньги от продаж билетов.
Мы – компания с большим штатом, и нам проще вести дела совершенно вбелую, со всеми отчислениями просто потому, что в итоге мы таким образом – более удобный союзник как для государственных крупных компаний, так и для негосударственных меценатов.
Президентский грант устроен очень логично – от стадии написания заявки и до отчета. Гораздо логичнее, чем гранты многих других государственных программ. Вы понимаете, каковы критерии оценки, оценки отчетности. Вы получаете обратную связь. И вы ничего не можете потратить куда-то [не на проект], притом что запрограммировать фестиваль заранее, конечно, очень сложно: многое может измениться. Но президентский грант предлагает представить некую схему будущего фестиваля и дает возможность для дальнейшего изменения программы. При определенной практике это очень рабочая схема.
С министерством культуры у нас работать не получилось. Мы даже не поняли, рассмотрели нашу заявку или нет. В указанное время не нашли результаты конкурса на сайте. Один раз попробовали, ничего не поняли и больше не связывались.
Мне кажется, если бы государство отменило обвинительный приговор «Седьмой студии», развиваться и вести диалог было бы легче. Сейчас есть такое ощущение, что нам, творческим людям, говорят: «Ну и не подходите к деньгам, раз вы в этом ничего не понимаете».
Арт-парк «Никола-Ленивец»
Иван Полисский, председатель правления общественной организации Центр современной культуры «Никола-Ленивец». Недавно центр выиграл свой второй президентский грант. Гранты и субсидии министерства культуры арт-парк не получал.
«У нас нет мецената. Около 5-10% мы получаем в качестве грантов и субсидий, остальное зарабатываем сами. Мы всегда понимали, что существуют высокие риски и может произойти любой конфликт. Прилететь может даже просто из местной районной налоговой. Поэтому мы все делаем прозрачно, особенно когда дело касается государственных денег.
Мы заняли позицию, что не занимаемся политикой и не просим финансирования по политической линии. Мы хорошо знаем, как эти деньги выделяются и благодаря чему они приходят в те или иные организации. И понимаем, что бывает, если договоренности не исполняются.
Позиция по делу «Седьмой студии» у нас неоднозначная. С одной стороны, мы понимаем ценность автора, который попал под эти жернова. С другой – так организовывать бизнес нельзя. Если ты что-то делаешь, ты должен понимать, что есть какие-то законы – точно так же, как они есть в театре, они есть и в бухгалтерии.
Надо серьезнее относиться к тому, что подписываешь. Как подписант документов, слушая детали дела, могу сказать, что мы себе такого точно не позволяем. Не очень понимаю, почему там художник стал подписывать документы, и не понимаю, почему он стал подписывать такой кромешный ад.
Нужно понимать, что есть министерство культуры – дремучая постсоветская каша, в которой невозможно работать, — и есть президентский грант – современная технологизированная платформа, на которой все вопросы решаются. Это как советский ЖЭК и МФЦ – разница вот такая. В МФЦ ты не накосячишь, а в ЖЭКе тебя посылают куда подальше и, конечно, начинаются проблемы.
Безусловно, в конкурсе президентских грантов есть бюрократическая история, но она с человеческим лицом. Там профессиональный бэк-офис, который помогает тебе не попасть в дурацкую ситуацию и не потратить деньги неправильно.
Дело Серебренникова четко обозначило всем деятелям культуры, что министерство культуры – это недоразвитая несовременная структура, которая недоразвитым образом выдает деньги, и потом таким же недоразвитым образом требует спрос. Поэтому в Минкульт мы не суемся – не хотим работать с такими структурами. А если сунемся, то будем понимать, как потратим деньги, еще до подписания договора».
«Упсала-цирк»
Лариса Афанасьева, одна из основателей и художественный руководитель «Упсала-цирка». До 2017 года цирк работал в том числе на деньги министерства культуры и Комитета по культуре Санкт-Петербурга. Сейчас – на пожертвования граждан и нескольких частных фондов.
«Три года назад, когда началось дело «Седьмой студии», мы приняли решение не получать государственных грантов. Мы поняли, что каждая организация, каждый коллектив, каждая команда, которая берет деньги от министерства культуры, может оказаться на месте Кирилла Серебренникова. Это был некий понятный для нас шаг – не подвергать организацию риску, работая с Минкультом. То, что произошло – это игра не по правилам и беспредел, который министерство культуры допускает по отношению к партнерам.
Мы с командой договорились, что лучше потратим свои интеллектуальные способности на то, чтобы найти или заработать эти деньги и сохранить ту самую свободу. Пока это нам удается.
Раньше мы брали деньги от министерства культуры и Комитета по культуре Санкт-Петербурга. С точки зрения отчетности все было непрозрачно, запутанно, странно. Мы понимали, что это какая-то чушь, в которой мы принимаем участие. А когда началось дело «Седьмой студии», мы поняли, что надо останавливать этот порочный круг до тех пор, пока система не начнет меняться в сторону логики, партнерства, прозрачности. Нельзя участвовать в преступных махинациях. Мы перестали писать заявки и поддерживать отношения.
Есть очень расхожее мнение, что грантовые деньги – это деньги налогоплательщиков. Это понятная логика, но не в наших реалиях. То, что сейчас происходит с министерством культуры, это такой феодализм, где конкретная группа людей сидит на деньгах, но играет в какие-то нечестные игры.
От президентского гранта мы тоже отказались – непонятно, почему это называется президентский грант, а не общественный. Это не имеет отношения к президенту, а имеет отношение к обществу. Это не имеет отношения к повышению его рейтинга, а имеет отношение к тому, на что влияет общество. И уже в формулировке этого гранта есть какая-то несостыковочка.
Здесь есть большая ответственность перед будущим. Когда я вижу людей, получающих деньги, с псевдопатриотическими, казачьими, достаточно агрессивными настроями, я понимаю, что не хочу быть с ними в одном списке. Все равно в будущем возникнет вопрос: почему [вы брали эти деньги]?
Во времена национал-социализма люди получали деньги от партии Гитлера, и следующее поколение их спросило: а почему вы брали эти деньги? Почему вы продолжали поддерживать эту систему? Это вопрос достаточно принципиальный. Взять государственные деньги и стать частью этой системы – мне кажется, очень непрозрачный путь.
Мы можем брать деньги только у тех организаций, которые разделяют наши ценности. Для нас огромная честь побеждать и получать гранты от фонда Михаила Прохорова. Для меня очень важна репутация этого фонда. Ведь слово «репутация» имеет большое значение. Сейчас нас поддерживает Фонд Потанина, мы активно развиваем частное донорство, и это суперважный момент.
Мы понимаем, что фактически остались без государства. Функция государства, которое защищает, заботится и находится на нашей стороне, свернулась буквально 1 июля. Похоже, нам сейчас нужно друг друга поддерживать и давать друг другу возможность развиваться. Частное донорство – это важная история.
Мы зарабатываем деньги самостоятельно – например, сейчас запустили онлайн-курсы. Раньше мы зарабатывали самостоятельно 30-35% бюджета. Сейчас этот процент стал меньше, но мы готовы развивать онлайн-направление и сохранять независимость, не подсаживаясь на государственные странные грязноватые иглы.
Мне очень радостно, что сейчас я увидела движение от театральных режиссеров, которые начали говорить о независимости, о желании не брать деньги от министерства культуры. Мне кажется, это круто, если мощные режиссеры, художники поймут токсичность этих денег».
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
