«Сегодня у нас статистика такова, что случаев лишения родительских прав существенно больше, чем ограничения родительских прав, хотя по сути именно ограничение должно быть первой ступенью воздействия», — цитируют РИА Новости первого зампредседателя думского комитета по вопросам семьи, женщин и детей Ольгу Баталину.
Как считает парламентарий, необходимо предусмотреть, чтобы в шестимесячный период ограничения в родительских правах семье предоставлялась необходимая поддержка для восстановления.
Агентство социальной информации узнало у экспертов и представителей общественных организаций, защищающих права детей, их отношение к данной инициативе. Эксперты одобряют ее, но считают, что срочное отобрание детей из семьи в условиях угрозы жизни и здоровья ребенка не терпит судебных решений.
Марина Гордеева — председатель Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации
Данную инициативу мы, безусловно, поддерживаем. Приоритет кровной семьи для ребенка должен быть не только на словах, но и на делах. Изъятие детей из семьи – это самая крайняя мера. Думаю, что судебное рассмотрение как-то переломит ситуацию с большим числом лишений родительских прав, хотя оно и сокращается. Но все еще остается на высоком уровне.
Число лишений родительских прав в 2009 году составило 62,3 тысячи, в 2012 – 44,1 тысяча. Недостаточно растет число ограничений в родительских правах как временной меры воздействия на семью. В 2009 году было 6 тысяч, а в 2012 – 6,9 тысячи таких случаев.
Ограничение в родительских правах все-таки надо рассматривать как более действенную или предварительную меру, чтобы помочь семье и ребенку в этот период и восстановить семью. Эта тема заслуживает внимания.
Наш фонд поддерживает программы в регионах, где ведется развитие различных служб и программ ранней профилактики и помощи семьям с целью сохранения семьи для ребенка. Комплексная работа и внимание всех служб к этой теме, координация работы на общий результат стала более заметна. Совместные усилия дают результаты, но успокаиваться еще рано.
Александр Спивак – президент Национального фонда защиты детей от жестокого обращения
Совершенно согласны с Ольгой Юрьевной [Баталиной], что правовые нормы, регулирующие ограничение и лишение родительских прав, нуждаются в уточнении, в большей определенности. Вопрос в том, насколько удастся создать действительно более эффективный механизм защиты ребенка.
Сейчас «изъятие» или, говоря языком Семейного кодекса, «немедленное отобрание ребенка» органы опеки вправе произвести при непосредственной угрозе его жизни или его здоровью – это значит, в ситуации, когда ребенку сию минуту угрожает опасность. При этом они обязаны в течение семи дней после отобрания обратиться в суд с иском о лишении или ограничении родительских прав. Окончательное решение остается за судом. В 2012 году число детей, таким образом отобранных у родителей, составило 4 632, при том, что общее число детей, родители которых были лишены прав за тот же год, — 52 206.
Немедленное отобрание призвано спасать детей только в экстремальных ситуациях. Что делать, если в квартире голодный полугодовалый младенец, а пьяная мама спит и не подает признаков сознания? Или, если отец гоняется за домочадцами с топором в руках? Нужны меры срочного реагирования. Для того чтобы вводить судебный порядок принятия решения об отобрании, нужно продумать и детально отрегулировать весь процесс по шагам. Кто обращается в суд? В какой срок? Насколько быстро суд сможет рассмотреть вопрос? Как обеспечить своевременность вмешательства, контроль за безопасностью ребенка? Безусловно, судебный порядок – дополнительная гарантия от возможного произвола или злоупотреблений. Но если не будет четких ответов на указанные вопросы, реформа будет сопряжена с рисками.
Наибольшие сложности, возникающие в вопросах ограничения и лишения родительских прав, – в оценке ситуации. На что опираются и будут опираться судьи в принятии решения? На свой жизненный опыт, на свое субъективное впечатление? Или на заключения тех же сотрудников органов опеки? Как и в любой сфере, здесь нужен профессиональный подход — четкие и подробные критерии, стандартизированные процедуры оценки, методический инструментарий, обучение и практика специалистов. В этом ключ, закон должен установить обязательность всего этого.
Борис Альтшулер — председатель правления Региональной общественной организации содействия защите прав детей «Право ребенка»
Что лишение родительских прав, которое совершается в судебном порядке, должно быть только исключительно мерой – наше давнее предложение. Более того, об этом ранее говорил патриарх Кирилл. Лишение родительских прав — абсолютно исключительная мера в других странах. Что касается отобрания ребенка из семьи в условиях угрозы жизни и здоровья ребенка (ст. 77 Семейного кодекса РФ), то это нельзя сводить к суду. Срочное отобрание в таких условиях не терпит судебных решений. Менять нужно вторую часть этой статьи.
Сейчас вся система направлена на то, чтобы отобрать и не помогать семье. Нужно, чтобы в этой части было написано, что при отобрании ребенка орган опеки и попечительства обязан незамедлительно сообщить об этом в координирующий орган (в ряде регионов это комиссия по делам несовершеннолетних). После чего немедленно должен быть составлен план социальной работы с семьей. Незамедлительно должна начаться восстановительная работа с семьей. В Эстонии, например, ребенка при отобрании помещают не в приют, а в так называемую «опорную семью». У нас это называется семейно-воспитательная группа — такая форма работы есть в Волгоградской, Самарской областях. «Опорные родители» – это те же социальные работники. Начинается тройственная работа: социального центра, который берет ребенка, с родителями и с ребенком. Таким образом, идет работа на восстановление семьи.
