«НКО мне тогда казались чем-то святым»
В 90-е многие становились бухгалтерами вынужденно — адаптировались к новым условиям. Но вы решили получать эту профессию осознанно и поступили на соответствующий факультет. Почему?
В вуз я поступал так: взял справочник институтов Москвы и выбрал название, которое мне понравилось. Взгляд остановил на Московском экономико-статистическом институте. Забегая вперед, могу сказать, что совершенно об этом не жалею. С однокурсниками у меня сохранились теплейшие отношения. И в начале июля мы отмечали 30-летие окончания института.
Все это было в 1988 году. СССР еще был жив и почти ничего не предвещало его развала. Да, в середине 80-х началась перестройка, пришел Горбачев и начались первые реформы. Постепенно появились кооперативы, рыночная экономика, бизнес. Но меня это не коснулось. Родители работали на наемной работе, а я был наивным 17-летним юношей.
Но пока вы учились, в стране многое поменялось. Не было страшно, что после окончания учебы придется работать с черной бухгалтерией?
Когда я учился, таких мыслей у меня не было. Я носил «розовые очки», а НКО мне тогда казались вообще чем-то святым. О том, что через некоммерческие организации можно отмывать деньги или заниматься чем-то неблаговидным, даже подумать не мог.
Я и сейчас считаю, что это редкость, хотя вынужден констатировать: в секторе есть такие случаи.
А как семья отнеслась к вашему выбору будущей профессии?
Я учился самозабвенно. И родители к моему выбору отнеслись спокойно: «Выбрал и хорошо, дело твое».
Я вообще в детстве поменял порядка двадцати кружков и секций. Чем я только не занимался: самбо, дзюдо, карате, шахматы, лепка и так далее. Даже фортепиано было. И всегда родители поддерживали: «Если нравится — занимайся, а нет — значит, не твое».
«Я Павел, мне 17 лет, хочу вам помогать»
А как вы видели свое профессиональное будущее в те годы? Чем хотели заниматься в 17 лет?
Когда я выбирал институт, то о некоммерческом секторе даже не слышал. Но чувствовал острое желание делать добрые дела. Где найти себе такое дело, было вообще непонятно, но в 1988 году я наткнулся на заметку в «Собеседнике» (приложение к газете «Комсомольская правда». — Прим. АСИ). Там была публикация про работу общества «Милосердие». Меня это зацепило.
И прямо 1 сентября 1988 года после занятий я поехал в их редакцию и сказал: «Я Павел, мне 17 лет, хочу вам помогать».
Так я впервые познакомился с социальной сферой: делал косметический ремонт в детском доме, покупал продукты пожилым людям.
Общество «Милосердие» — это была единственная возможность попробовать себя в социальной сфере тогда для вас?
Нет. Вскоре произошла еще одна ситуация. Я прочитал в журнале «Юность» статью о том, что в Таллине есть местный центр Молодежной инициативы. А мне как раз в профкоме института дали путевку в Эстонию.
Я приехал в санаторий, обустроился и сразу поехал в Таллин. Пришел в центр, рассказал о себе и заявил: «Хочу с вами дружить и сотрудничать». Меня встретили, спокойно обо всем рассказали. У них было много социальных проектов, я их изучал, смотрел, чем занимаются люди.
Фото: Дима Жаров / АСИ
Потом вернулся в Россию и продолжил обучение. У меня был даже эпизод в жизни, когда в 1990 году я занимался фандрайзингом для детского дома. Тогда такого слова, конечно, не знали: я просто сидел и обзванивал сотни московских фирм, чтобы они пожертвовали деньги на организацию праздника для детей-сирот. Деньги перевели только две компании. Их хватило на то, чтобы оплатить исполнителей, и праздник состоялся.
«Я понял, что моя работа должна быть связана с бухгалтерским учетом»
После такой общественной работы вы сразу решили, что и работать в качестве бухгалтера хотите в третьем секторе?
Не совсем. В какой-то момент социальные проекты для меня отошли на второй план. С 1991 по 1993 год я пытался заниматься бизнесом.
Помню, в феврале 1991 года я встал с утра и понял, что моя работа должна быть связана с бухгалтерским учетом. Это не приснилось мне, как Менделееву: просто я проснулся и понял это. За все 32 года я ни разу не сомневался в правильности выбора этого пути.
А какой была ваша первая официальная работа?
На официальную работу я вышел в 1991 году. Сначала работал помощником бухгалтера в коммерческой организации. В те годы я при поддержке главного бухгалтера пытался освоить все премудрости бухучета.
В теории я все это знал, но на практике всегда работает немного иначе. Целый год я жадно работал, чтобы понять, как все устроено.
Вам нравилось работать с коммерческими компаниями?
Было интересно. В 1992 году у меня были колоссальные амбиции, и я даже решил открыть компанию, которая будет консультировать бизнес в сфере бухучета и налогообложения. Заказов было мало, но я не планировал отказываться от идеи. Мне казалось, что на этом можно будет зарабатывать деньги. А потом, если все сложится, как-то помогать социальной сфере.
«Со временем стало понятно, что делать добрые дела без денег не выйдет»
А в какой момент вы пришли работать в НКО?
В 1993 году друзья из общества «Милосердие» пригласили меня работать у них главным бухгалтером.
С какими сложностями вы столкнулись, когда начали работать в некоммерческой организации?
Основные сложности были из-за непонимания со стороны государственных органов. Но амбиций и уверенности в себе было так много, что с налоговыми инспекторами я говорил строго и жестко. И бывало, что переходил грань в некоторых случаях.
А как выглядела благотворительность в России в те годы?
Когда я только начинал работать, многие социальные проекты реализовались без средств вообще. Но со временем стало понятно, что делать добрые дела без денег не выйдет. Особенно они нужны на прямые программные расходы: оплату операций, лекарства для животных, продукты для пожилых.
Но во второй половине 90-х был плюс: люди очень активно жертвовали. Помню, как-то мне потребовалась бухгалтерская программа для работы. Мой руководитель связался с фирмой-разработчиком, рассказал про нашу деятельность, и ему подарили лицензию, чтобы я мог работать в программе бесплатно.
Фото: Дима Жаров / АСИ
Если деньги еще удавалось находить, то как быть с информацией? Ведь в те годы практически не было методических материалов для бухгалтеров третьего сектора…
Это правда, информации не было. Как-то раз ко мне даже пришли и попросили провести семинар по бухучету для другой организации. И уже в 1994 году в воздухе стала витать идея о том, что бухгалтерам НКО нужно объединяться.
«Бухгалтеры — это люди, которые не склонны выступать»
Как я понимаю, тогда и появилась идея открыть Клуб бухгалтеров и аудиторов НКО?
Вообще эта идея принадлежит не мне, а Марджори Фаркухарсон, британской энтузиастке, которая приехала в СССР, чтобы делать социальные проекты. Она в 1994 году захотела объединить бухгалтеров третьего сектора, а я решил принять в этом участие.
И 16 января 1995 года мы провозгласили, что теперь в России работает Клуб бухгалтеров НКО. Тогда нас было десять человек. Мы решили, что будем собираться каждый месяц и обсуждать новости в сфере бухучета.
И идею поддержали с первого раза?
Да, мы действительно начали собираться каждый месяц. Схема была следующая: каждый готовит выступление, исходя из своего опыта: как заполнять документы, отправлять отчеты и так далее. В отличие от семинаров, где люди просто слушают, у нас каждый участник вносил свой вклад в развитие сообщества.
Как проходили встречи в Клубе бухгалтеров НКО?
Сначала каждый участник выступал со своим докладом, а потом народ обсуждал те вопросы, которые у них накопились за время. Было очень интересно: встречи длились минимум два часа. В пик деятельности организации у нас была целая система: сначала выступление одного центрального докладчика, потом – работа по секциям, после – выступление юриста и ответы на вопросы.
Я приглашал опытных бухгалтеров, аудиторов и других коллег по цеху, которые отвечали на вопросы коллег.
Со стороны может показаться, что бухгалтеры – это часто замкнутые люди. Как удалось раскачать эту лодку?
И правда, бухгалтеры – это люди, которые не склонны выступать. Вот юристы – люди намного более открытые, у них много сообществ. А у бухгалтеров все очень сложно. Надо признать, что это достаточно консервативная профессия.
И даже по нашей практике могу сказать, что в основном бухгалтеры начинают «разговариваться» во время блока «Свободное общение». Там они с энтузиазмом рассказывают о себе, слушают других.
Но выйти и выступить одному перед всеми — этого они не любят. Поэтому, как правило, выступают уже профессионалы.
«Грантодатели сказали, что выдавать деньги посреднику не будут»
В какой момент Клуб бухгалтеров НКО расширил свое название?
Тут важно сделать одну поправку: первоначально мы работали на базе другой некоммерческой организации. В 1998 году у нас произошел конфликт: они считали клуб полностью своим проектом, а мне это не нравилось.
С февраля 1999-го стали работать два клуба: Клуб бухгалтеров и аудиторов НКО — мы под нашим новым названием и Клуб бухгалтеров — при той организации. Так продолжалось три года.
Тогда же вы решили зарегистрировать организацию?
Это случилось чуть позже. Летом 2000-го мои единомышленники предложили подать заявку на грант в фонд «Евразия». Нашли организацию, которая готова была «подставить нам плечо» и предоставить юрлицо. Но грантодатели сказали, что выдавать деньги посреднику не будут.
И 14 июня 2000 года мы зарегистрировали РОО «Клуб бухгалтеров и аудиторов некоммерческих организаций», а 16 июня уже получили грант от «Евразии».
Закипела работа: купили оборудование, начали планировать встречи. У нас был энтузиаст, который еще в те годы хотел проводить прямые трансляции для НКО из разных регионов. Но на это требовались колоссальные ресурсы, которых у нас не было.
Фото: Дима Жаров / АСИ
Кроме грантов, откуда вы брали средства на финансирование организации?
После регистрации юрлица мы ввели членские взносы, чтобы у нас была возможность развивать организацию. Но они были символические — около 100 рублей. Последние несколько лет взнос составляет 3 тысячи рублей. Это позволяет оплачивать те расходы, которые не покрываются грантовой поддержкой.
«Наша организация подходит к этапу старости»
Когда работа клуба была наиболее востребована, на ваш взгляд?
Пика мы достигли в 2002 году — одновременно на наши встречи приходили 250 человек. Сейчас число участников снизилось. После пандемии мы ни разу не выходили на цифру больше 40 человек в Москве.
А сейчас? Неужели все вопросы в сфере бухучета уже решены?
По теории жизненных циклов организации, которую сочинил Адизес, наша организация подходит к этапу старости. Очень многие члены команды перешли черту пенсионного возраста и оставили работу. Они приходят иногда на встречи актива, чтобы вспомнить прошлое и пообщаться.
Как правило, на встречи клуба тоже приходят люди старшего поколения: молодежь в режиме живого общения общаться не хочет. Им удобнее учиться в интернете, чем приходить на очные встречи.
У Клуба бухгалтеров и аудиторов НКО есть региональная сеть. Как развивается она?
В 2007 году при поддержке наших жертвователей я и моя коллега совершили путешествие по всем федеральным округам: от Калининградской области до Хабаровска. Там мы организовали региональные клубы бухгалтеров НКО. Где-то они продолжают работу до сих пор.
На сегодня наша география присутствия довольно широка. Самые активные клубы в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Казани и Ленинградской области. Есть клубы в Челябинске, Петропавловске-Камчатском, Абакане, Кургане, Саратове, Туле, Севастополе и других городах России. Чем активнее координатор на месте, тем активнее работает клуб.
И по мере финансовых возможностей мы с коллегами работаем над открытием клубов в регионах, где нас раньше не было. Например, только в 2023 году мы открыли клубы в Майкопе, Черкесске и Санкт-Петербурге. До конца года планируем возродить клуб в Калининградской области, а в следующем — прийти на Северный Урал.
«Это история одного человека»
(В этот момент у Павла звонит телефон, и он отвлекается на короткий разговор)
Получается, что несмотря на «старость», работа организации все равно остается востребованной?
Конечно. Например, вот сейчас мне позвонили из Нижнего Новгорода и сообщили, что планируют провести очередную встречу. Вопрос упирается в человеческий фактор.
Если раньше у нас был координационный совет, куда входили координаторы секций, то сейчас этого нет. Люди стареют, уходят на пенсию: они еще могут принимать участие в отдельных мероприятиях, но выстраивать работу клуба им тяжело. Самому старшему члену нашего актива в этом году исполнится 90 лет.
А какой штат у организации сейчас?
Сейчас оплачиваемый штаб клуба – это пять человек. На них лежит вся нагрузка по организации и координации деятельности клуба.
А еще сложность состоит в том, что у меня нет замены. За 28 лет работы клуба я не смог создать настолько устойчивую структуру, которая смогла бы работать без моего личного участия. Сейчас я понимаю, что, если со мной что-то случится, долго клуб функционировать не сможет.
Фото: Дима Жаров / АСИ
Я как мотор клуба, без которого далеко не проехать. Я констатирую не в качестве гордости, но как факт: к сожалению, это история одного человека. Хотя я много лет пытался создать бесперебойно работающий механизм. Но не вышло. Так что пока я в силах, буду заниматься этим.
«Законодателей от этой темы лихорадит»
Кроме управления Клубом бухгалтеров и аудиторов НКО вы также проводите консультации для отдельных организаций. Вы помните, как прошла самая первая такая встреча?
Свою первую консультацию я провел 15 ноября 1993 года. Меня пригласили рассказать о сложнейшей теме, которая и сейчас вызывает массу вопросов, – это деятельность НКО, приносящая доход. Законодателей от этой темы лихорадит, Минфин дает противоречивые разъяснения. Но как умел, этот вопрос я осветил.
Поменялись ли вопросы, с которыми к вам обращаются НКО?
За годы консультаций я и другие специалисты издали не одну книгу. Сейчас в правовых базах данных есть уже много профессиональных публикаций на тему бухучета в НКО. Все это приводит к тому, что вопросов в целом стало меньше: многим легче найти что-то самостоятельно в открытом доступе.
Но, проводя уже семь лет вопросно-ответные вебинары, я могу сказать, что вопросов все равно остается много. Они касаются налоговых льгот для НКО, возможности законно сэкономить на налоговых платежах. Много вопросов про бухучет, поскольку в последние годы было принято несколько очень сложных стандартов.
А вот вопросов о деятельности, которая приносит НКО доход, с которых я как раз начинал, — стало меньше.
НКО пришли к выводу, что лучше такой деятельностью заниматься в качестве коммерческой организации или ИП.
Чтобы получить такую консультацию, НКО нужно обратиться лично к вам?
С 2015 года наша команда организует и проводит общероссийские открытые вебинары для бухгалтеров, руководителей и активистов некоммерческих организаций. Вначале мы проводили такие мероприятия раз в квартал, с 2016 года – ежемесячно, а с сентября 2020-го – каждую неделю.
Уникальность этих вебинаров в том, что на них получить актуальную информацию по налогообложению и бухгалтерскому учету в НКО, ответы на индивидуальные вопросы по этой тематике могут специалисты в самых отдаленных уголках страны, если есть доступ в интернет.
В большинстве населенных пунктов России, особенно в малых городах и селах получить такую информацию практически невозможно, даже за деньги. Мы же все это делаем уже девятый год бесплатно и очень гордимся этим проектом.
«Бухгалтер должен учиться либо уходить из профессии»
За 35 лет законодательство менялось не раз. Какие главные изменения можете выделить вы?
В 1996 году был принят закон о бухучете, потом на его смену в 2013 году пришел новый федеральный закон о бухучете. В нем было зафиксировано, что принятие федеральных стандартов бухучета должно быть основано на принципах и правилах международных стандартов финансовой отчетности.
Минфин стал переводить и адаптировать эти стандарты под российские реалии, что не всегда подходило для некоммерческого сектора.
А что именно не подходит для НКО?
Есть такие федеральные стандарты бухгалтерского учета, как «Изменения оценочных значений» и «Бухгалтерский учет аренды». В законе о бухучете с 2014 года появилась норма, что почти все НКО могут применять упрощенные способы бухгалтерского учета.
Но при этом все фонды с объемом поступлений более 3 миллионов рублей подлежат обязательному аудиту. А значит, не имеют права на упрощенный способ бухучета. И они должны применять стандартные процедуры, которые для сектора не подъемны.
Сейчас разрабатывается стандарт, который должен вступить в силу в 2026 году – «Некоммерческая деятельность». Он не в полной степени учитывает особенности третьего сектора, в чем-то это калька с американских стандартов. И если его примут в той редакции, что есть сейчас, это может негативно повлиять на работу НКО.
Можно ли сказать, что в третьем секторе устойчивые стандарты отчетности?
Вообще формы отчетности постоянно меняются. Если бухгалтер работал в НКО до 2002 года, потом ушел и сейчас решил резко вернуться, не проходя переподготовку, он вообще не сможет работать.
Бухгалтер должен учиться, чтобы справляться с требованиями, либо уходить из профессии.
Некоммерческий сектор в целом подвержен изменениям в большей степени, чем коммерческий. Если в коммерческом бывают разовые инновации, но в целом все довольно стабильно, то в НКО меняется все. Меняется мнение госорганов, формы отчетности. Бухгалтер НКО должен быть в курсе всех изменений.
Фото: Дима Жаров / АСИ
«Типичный бухгалтер в НКО – это человек, который завален работой»
За столько лет вы видели множество коллег по цеху. Как выглядит среднестатистический бухгалтер в НКО?
Если бухгалтер ведет определенный участок работы, то он сидит и молча ковыряется в нем. Но в НКО почти не бывает случаев, когда в штате работает больше одного бухгалтера. А значит, на него ложится все, в том числе взаимодействие с другими отделами, госорганами, партнерами.
Получается, что бухгалтер в НКО должен быть коммуникабельным?
Типичный бухгалтер в НКО – это человек, который завален работой. Он «вынужденно коммуникабельный». При этом бухгалтеры, как правило, говорят на своем языке, который непонятен другим сотрудникам. А на вопросы отвечать надо.
И здесь бухгалтерия вынуждена находить общий язык. Объяснять: «Да, мы проведем платеж. Но нам нужны определенные документы». И сейчас я вижу, что все чаще бухгалтеры помогают команде, находят общий язык и работают слаженно.
А какими качествами, кроме коммуникабельности, должен обладать бухгалтер в НКО?
Бухгалтер в НКО должен обладать массой качеств, которые не нужны коллегам по цеху в других сферах. Потому что НКО – это условия крайне ограниченных ресурсов. И тут бухгалтер не просто знает свою задачу – как правило, он разделяет миссию и ценности организации, болеет за нее.
Цель бухгалтерии НКО — не прибыль и минимизация затрат, а контроль за целевым использованием средств. Сдача отчетов заставляет держать руку на пульсе. Поэтому нужно постоянно быть включенным, следить за изменениями и все перепроверять.
А с какими проблемами сталкиваются бухгалтеры НКО с точки законодательства?
Бухгалтеры, которые работают в НКО, чаще других коллег сталкиваются с отсутствием регламентации очень многих вопросов. И их бухгалтер должен решать на основе профессионального суждения.
Если в коммерческом законодательстве четко прописано, что считается затратами, а что нет, то в НКО формулировки более размыты. Например, есть понятие «целевое использование средств», но что это такое, точно никто не знает.
«Я не похож на среднестатистического бухгалтера в НКО»
А лично вам какие навыки помогают в работе?
Конечно, коммуникабельность. Скромностью не страдал никогда, как и молчаливостью – это тоже помогло.
А со временем у меня вынуждено появилась новая привычка: я понимаю, что каждое сказанное мной слово транслируется в интернете. Я не могу сказать лишнего, выразить свое мнение или касаться политики. А еще я почти не могу ошибаться.
Можно ли сказать, что вы похожи на типичного бухгалтера в НКО?
Я не похож на среднестатистического бухгалтера в НКО. Во-первых, уже около 15 лет я саму бухгалтерию не веду.
А во-вторых, я не похож на бухгалтера по характеру. Мне кажется, что такие специалисты в третьем секторе обладают большей усидчивостью, чем я. Они скрупулезны и готовы выполнять рутинную работу. А мне нужно движение, новизна, необычный опыт.
Фото: Дима Жаров / АСИ
А какими случаями из своей работы вы особенно гордитесь?
В этом году уже 35 лет как я в третьем секторе. За это время накопилось очень много НКО, которые сделали в России масштабные социальные проекты. И я рад, что при разработке финансовой стратегии они пользовались моими советами и наработками.
Таких случаев достаточно много, я их не записываю поименно.
Был ли момент, когда вы перегорали?
Нет. И вообще депрессия – это не про меня. К счастью, обысков и налетов в жизни не было, может, тогда бы я говорил по-другому. Но я спокойно живу, спокойно работаю, и это в целом поддерживает моральное состояние на одном уровне.
Вас не фрустрирует, если НКО не прислушивается к вашим советам?
Бывали случаи, когда я точно знал, что НКО пренебрегла моими советами. Это вызывает огорчение, но я не считаю себя центром вселенной и всегда говорю: «Это ваша жизнь и ваши решения. И последствия тоже будут ваши».
Я часто привожу пример на своих консультациях: «Если не послушать доктора, то эффект будет в скором времени. А если не послушать налогового консультанта, проверки могут и не прийти, особенно в крупных городах. Но если придет – решать с ними проблемы вам».
«Я встал на путь минимализма»
Как вы проводите свободное время, чтобы восстанавливать силы для работы?
У меня есть хобби. Мне нравится путешествовать. Если меня зовут провести вебинар где-то за пределами Москвы, я практически всегда соглашаюсь. Побывал на Дальнем Востоке, Урале, на юге России и много где еще. А еще я путешествую с семьей.
Раньше я занимался коллекционированием: собирал открытки около сорока лет. Коллекционировал по всем правилам: только в наборах, в формате советской открытки и с изображением видов, которые видел сам. К началу 2023 года коллекция была колоссальная: охватывала почти все регионы России и множество стран. Но сейчас эта коллекция в стадии раздачи и продажи.
В последнее время я встал на путь минимализма – это мое новое увлечение.
А спорт?
Я бегаю, несколько раз в неделю хожу в спортзал и каждый день делаю комплекс упражнений. Мне, кстати, в этом помогает любимый инструмент бухгалтера — Excel, где я веду таблицу.
Появились у вас за годы работы в секторе благотворительные привычки?
Да. Некоторые экологические: я не трачу зря воду, собираю раздельно мусор. И общие: предлагать помощь людям, которые находятся в растерянности или сложном положении.
А еще я очень часто помогаю в транспорте (метро, вокзалы) переносить женщинам сумки. Я занимаюсь этим практически каждый раз, когда куда-то еду: если у меня в руках нет моего чемодана, то почему бы мне не помочь другому человеку?
«О пенсии я не думаю: она будет нескоро»
Как вам кажется, какая судьба ждет некоммерческий сектор в будущем?
До тех пор, пока существуют социальные проблемы, а они будут существовать всегда, будут жить сообщества тех, кто их решает.
Как-то в 1996 году в Новокузнецке меня подвозил таксист. Он рассказал, что это у него такой «вынужденный» заработок, а так он по профессии сапожник. Во время поездки я ему рассказал про некоммерческий сектор и спросил, а хотел бы он создать тоже сообщество сапожников? Чтобы обмениваться опытом, проводить конкурсы, помогать находить друг другу работу. Человек крепко задумался и ответил: «А это отличная идея».
Это я к тому, что пока есть проблемы и желание самореализовываться, до тех пор будет некоммерческий сектор – сектор людей, объединенных одной целью.
Как вы видите будущее бухгалтерии НКО, спустя 35 лет после первого знакомства?
Это очень сложный вопрос. Несколько лет назад появилась точка зрения, что бухгалтер — это вымирающая профессия. И это действительно так. Но только в части тех людей, которые механически вводят данные в программу. Время таких специалистов уходит, скоро их заменит техника.
Но составить бюджет социального проекта, подготовить к нему финансовое обоснование, распределить ресурсы и отчитаться за них сможет только человек. Потому что, принимая каждый раз подобное решение, необходимо «включать» профессиональное суждение бухгалтера. Робот этого сделать никогда не сможет.
Фото: Дима Жаров / АСИ
Вы решили связать себя с социальной сферой в 17 лет. Не думали в будущем попробовать что-то новое?
Я не рассматриваю уход из профессии. О пенсии не думаю: она будет нескоро. И пока у меня есть силы, буду заниматься работой в третьем секторе.
И в принципе есть много другой социальной работы, которой я бы хотел заниматься, но пока у меня нет времени. Например, волонтерить в собачьих приютах. Это не имеет отношения к финансам, но моя душа просит этого уже четыре года.
Так что да, я не уйду из социальной сферы, как и решил когда-то в 1988 году.
Интервью с Павлом Гамольским — часть серии «НКО-профи», созданной Агентством социальной информации и Благотворительным фондом Владимира Потанина в 2017 году. «НКО-профи» — это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Материал подготовлен при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина.
