«В СИЗО особо не церемонятся»
22 января адвокат Михаил Игнатьев сообщил, что его подзащитный Максим Мартинцов, обвиняемый по ч. 1 ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти), не получает должной медицинской помощи. Мартинцов находится в московском СИЗО № 5, больницы там нет — только медсанчасть.
«У Максима достаточно тяжелое состояние, по всей видимости это отит. Фельдшер давал ему какие-то капли, антибиотики, хотя состояние Максима требует перевода в больницу. Он практически не слышит на одно ухо, но его состояние реально игнорируется. С медицинской помощью в СИЗО большие проблемы – там особо не церемонятся, врача вызывают только в крайнем случае», — рассказал Игнатьев Агентству социальной информации.
Пыточная прогулка в автозаке
Мартинцов почувствовал себя плохо еще осенью 2019 года: на заседании в Мещанском районном суде защита дважды вызывала скорую. При этом Максим был вынужден проводить по много часов в холодном автозаке, ожидая, пока его и других арестантов развезут по судам.
«Есть экипажи, которые проезжают за день по всем СИЗО, собирают арестованных, а потом развозят их всех по разным судам. Людей поднимают для этого в пять утра, потом полдня возят по городу, и только к ночи они возвращаются в свое СИЗО. С девяти утра до часа дня Максим сидел в автозаке на улице, ожидая начала суда. Ни покурить, ни в туалет сходить невозможно. Это пыточные условия. У нас есть практика в ЕСПЧ, который признает такие полнодневные перевозки в автозаке пытками. Но в России это нормальная практика», — рассказал адвокат.
Максим и его мама написали заявление начальнику СИЗО о необходимости предоставить Мартинцову врача и перевести его «Матросскую Тишину» или в Бутырскую тюрьму – туда, где есть тюремная больница. Адвокат Игнатьев обратился в ОНК с просьбой, чтобы наблюдатели посетили его подзащитного Мартинцова. Встретиться с подзащитным Игнатьев должен в пятницу, 24 января.
Невиновные больные
Сопредседатель Московской Хельсинкской группы (МХГ), председатель правления фонда «Социальное партнерство» Валерий Борщёв уверен: в СИЗО и тюрьмах России должна главенствовать гражданская медицина. Медсанчасти и тюремные больницы, которые уже существуют, можно сохранить, но управлять ими должен Минздрав. Россия находится на одном из последних мест по условиям содержания арестованных и заключенных, и система работает плохо, считает Борщёв.
В первую очередь, по его мнению, необходимо передать гражданской медицине СИЗО. В большинстве из них нет больниц, там в принципе невозможно оказывать качественное лечение: камеры переполнены, жуткие условия, воздух, свет. Именно из СИЗО, по словам правозащитника, чаще всего выходят люди, здоровье которых сильно подорвано, вплоть до инвалидности. Страшно, что вина человека, который содержится в СИЗО, еще даже не доказана.
«Недавно мы предложили внедрить в России голландский вариант: медсанчасти в СИЗО и колониях сохраняются, но подчиняются они гражданской медицине – Министерству здравоохранения. Замдиректора ФСИН Валерий Максименко этот проект не поддержал. Он считает, что это не будет работать в нашей стране. Хотя еще в 1990-е годы министр здравоохранения Андрей Воробьев предлагал передать тюремную медицину гражданской (так было в России в XIX веке), и это было бы правильно. Но ФСИН тогда не пошла на это», — рассказывает правозащитник.
Человек умирает в СИЗО
Борщёв вспоминает, как однажды правозащитники приехали в СИЗО Сергиева Посада, где арестованные говорили: «Зубы только рвут, а не лечат». Тогда удалось добиться, чтобы туда пришел врач, который занимается лечением.
Подобные частные случаи поддаются поправкам, говорит Борщёв, но глобально надо добиваться того, чтобы список заболеваний из Постановления Правительства РФ № 4 об освобождении больных из СИЗО был расширен. Туда нужно включить людей, лечение которых в условиях пенитенциарной системы невозможно. «Медицинское управление ФСИН поддерживает нашу идею, но правительство сопротивляется», — говорит Борщёв.
Сейчас, по его словам, список очень ограниченный: в него входят люди в очень тяжелом состоянии, практически умирающие. Бывает, что человека не успевают выпустить, и он умирает в СИЗО. Такие случаи влекут за собой проверки, подрывают репутацию, и потому руководство СИЗО старается этого не допустить и человека, который близок к смерти, выпустить, говорит Борщёв.
Маленькие успехи, или Кому подчиняется врач
«В свое время мы воевали за то, чтобы вывести медсанчасти из подчинения начальника СИЗО, особенно после дела Магнитского, где было понятно, что медицина в тюрьмах становится орудием репрессий. Мы этого добились. Сейчас врачи, которые работают в СИЗО и тюрьмах, подчиняются напрямую начальнику медицинского управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН города, но они все равно находятся в системе ФСИН», — говорит правозащитник.
Тюремная обстановка и общее стигматизированное отношение к заключенным все равно действуют на врачей. «Если есть отмашка третировать какого-то заключенного, врачи это делают. Героев, которые бы сказали «нет, нас не волнует, по какой статье он сидит, нас волнует только то, что он больной», среди тюремных врачей очень мало. Это само по себе менталитет тюремной системы», — говорит Борщёв.
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
