О необычном представлении — репортаж корреспондента Агентства социальной информации из культурной столицы.
Речь и жесты
Поднимается причудливо разукрашенный занавес, появляются артисты, и огромная сцена Большого концертного зала «Октябрьский» заполняется бравурной музыкой, танцами, пестрит двухуровневыми декорациями и волшебными костюмами.
Все по законам жанра мюзикла, вот только главный герой изъясняется на языке глухих, а кордебалет, танцуя, руками синхронно дублирует слова звучащей песни. Это похоже на жестовое пение движением рук, когда выступление не слушаешь, а смотришь. Создатели пьесы подробно изучали выразительные средства искусства глухих людей, чтобы органично вплести их в свой необычный, новаторский спектакль.
Идея мюзикла, объединяющая мир слышащих и глухих, пришла в голову продюсеру шоу Ирине Афанасьевой несколько лет назад. Она растит сына с аутизмом и говорит о необходимости воспитывать в обществе терпимость и толерантность по отношению к людям с особыми потребностями. Она же собрала творческую группу мюзикла и стала автором либретто.
Кастинг
Неслышащих артистов в постановке двое: это исполнитель главной роли Оскара и актриса, играющая больную девочку Пегги, в которую влюблен протагонист. Оба — актеры московского некоммерческого театра для неслышащих «Недослов».
На кастингах искали не просто талантливых глухих, а профессионалов, которым был бы под силу такой масштабный проект. Единственное высшее учебное заведение, где глухие ребята могут учиться на театральном факультете, находится в Москве. Илья Мельников и Виктория Барышникова, артисты с нарушением слуха, которые успешно справились со всеми этапами кастинга и были утверждены на роли — как раз выпускники Российской специализированной академии искусств.
«Наши слабослышащие артисты просто фантастические. Таких артистов и обычных-то в Европе всего несколько человек, — говорит один из режиссеров мюзикла Иван Стависский, — У них чрезвычайно подвижная эмоциональная природа — во-первых, высочайшая сценическая культура, во-вторых, огромная палитра актерских красок и возможностей , в-третьих. Они могут все! Поднять бровь — и изменится настроение у многотысячного зала. И многие наши звезды, столкнувшись с этими ребятами, вышли на новый для себя уровень мастерства. Я бы назвал их людьми Возрождения, этих наших маленьких артистов. Я не представлял, как можно воплотить эту идею — объединить глухих и слышащих актеров, язык жестов и звуки.
Оказалось, что если в идее заложены человеческие ценности, то она и воплощается не столько профессиональными, сколько человеческими методами. Живым общением, дружбой между исполнителями. Тогда для понимания друг друга находится какой-то до-язык или праязык».
Книга
«Оскар и Розовая дама» — трагический роман Эрика-Эмманюэля Шмитта, современного французского писателя и драматурга. На счету автора десятки бестселлеров, но в России особенно полюбилась именно эта его история про умирающего мальчика. Видимо, оказалась созвучной национальному характеру, трагическому мироощущению, фатализму.
Главный герой, 10-летний Оскар, лежит в детской больнице, он болен раком и ему остается жить 12 дней. Неотступно рядом его сиделка, Розовая дама, которая предлагает проживать каждый оставшийся день как 10 лет. В истории очень много христианских мотивов. Розовая дама учит мальчика любви к Богу, и он уходит из мира, ощущая эту любовь и благодарность за отпущенную жизнь.
Трагический роман про Оскара — одно из цикла произведений Шмитта, посвященного мировым религиям. И если у нас читатели и театралы полюбили христианскую историю, то вот, например, во Франции таким же хитом стал другой роман автора «Мсье Ибрагим и цветы Корана» — про мусульманский мир.
Сам Шмитт считает, что это связано с интеграцией восточных ценностей и религий в европейское общество, которые французы сегодня стараются понять. Этот роман награжден театральной премией французской академии, а известная экранизация с Омаром Шарифом в главной роли собрала массу кинопремий, в том числе премию «Сезар».
Автора пригласили на премьеру мюзикла, и он, выступая перед журналистами, признался:
Я бы не задумываясь отдал любую свою пьесу в русский и итальянский театр. Потому что русские играют так, как будто завтра театр сгорит.
Артисты
Слабослышащая актриса Виктория Барышникова — миниатюрная, хрупкая, миловидная девушка с выкрашенными для роли голубыми прядями волос — играет 10-летнюю Пегги. В пьесе между ней и умирающим Оскаром вспыхивает детская любовь. Сама Вика родом из Удмуртии, там осталась ее семья, а она сама уже несколько лет живет в Москве. Сначала была студенткой специлизированной академии, потом — актрисой театра для глухих «Недослов». Зимой они с подругой приехали в Петербург на кастинг, показывали жестовое пение. Через некоторое время Виктория получила письмо с предложением сыграть Пегги в мюзикле.
Ее любимая роль в родном театре — Офелия в «Гамлете». «Я чувствую ее лучше всего, — объясняет Виктория с помощью сурдопереводчика накануне премьеры. — Но роль Пегги мне тоже нравится, я играла похожую роль в другом спектакле. Очень волнуюсь из-за завтрашней премьеры, еще ни разу не выступала на такой огромной сцене, с музыкой, со слышащими актерами».
А вот за плечами петербургского артиста Антона Авдеева два десятка ролей в крупнейших мюзиклах, рок-операх и шоу-программах. В «Оскаре и Розовой даме» у него очень необычная роль: он играет душу Оскара. Главный герой говорит жестами, а его душа синхронно с ним — словами.
В какой-то момент постановки происходит чудесное: Оскара и его душу перестаешь воспринимать как разных личностей, два актера как будто сливаются в одно целое: движениями, голосом, энергетикой.
Антон Авдеев рассказывает, с чего начиналась работа над мюзиклом: «Я сразу сказал: да, хочу! А потом задумался — а как? Тем более, нам вместе со слабослышащим артистом нужно транслировать одну непростую историю. Но все как-то получилось, через шутки, через юмор. Вот если бы вы говорили на английском, а я — на французском, мы бы все равно примерно поняли друг друга. Мне объяснили какую-то базу их языка. У них нет 35 синонимов, все проще: подлежащее-сказуемое, хорошо-плохо, черное-белое».
Артист вспоминает, как поначалу отвлекала от роли необходимость сопровождать речь языком жестов: «Я на этом циклился. У меня в конце монолог большой, где Оскар пишет письмо Богу. Там актерская игра пропадала, я только и думал, как правильно руками показать. Самое сложное — это имена. Если слова — это образы (например, Бог — это крест пальцами от головы вверх), то в имени Оскар нужно показывать каждую букву», — и артист легко и изящно складывает подвижные пальцы в сложные фигуры.
Музыка
Антон Танонов, композитор, автор музыки «Оскара и Розовой дамы» говорит, что самая большая сложность была — передать через развлекательный жанр мюзикла глубину темы.
Его самого роман про больного мальчика заставил пересмотреть жизненные ценности: «Это произведение как будто прилетело из другого мира. Сам Эрик-Эмманюэль Шмитт немного похож на инопланетянина, правда?
Сначала я прочитал книгу, и было такое чувство, как будто я потерял близкого и родного человека. Тогда и родилась эта мелодия скрипки, трогательная, которая играет в произведении.
Композитор — это проводник мира идей, ты услышал их — и работа пошла легко. Работа над мюзиклом изменила меня как личность. Я человек достаточно жесткий, много административной работы — я заведую кафедрой композиции Петербургской консерватории. Я изменил отношение к жизни после этого. Летом у нас был предварительный показ в этом зале. И я понял, что моя работа оправдана, когда встала женщина, заслуженный врач России, и сказала, что это произведение полностью раскрывает их работу. Вот именно так все и происходит. И я понял, что не зря мы это затеяли».
Домыслы
Авторы мюзикла никак не подчеркивают участие в постановке слабослышащих артистов: ни на билетах, ни в рекламе об этом ни слова. В начале спектакля только просят не хлопать, чтобы не разрушать канву представления.
То есть для некоторых зрителей это полная неожиданность: язык жестов, сурдоперевод, необычные танцы. Каждый понимает по-своему. «Это оригинальный режиссерский ход», — неуверенно предполагает один из зрителей. «Наверное, вот эти дети, которые танцуют, они все глухонемые», — приходит к выводу позади сидящая пара. «А хлопать нельзя, потому что глухие чувствуют вибрации, и это их сбивает», — решают другие.
