Лиза Олескина, директор фонда «Старость в радость»
Тема смерти в домах престарелых почему-то не кажется в принципе этичной, и ее не удается поднять практически нигде.
В доме престарелых смерть – не таинство, не чудо, а конвейер. Даже менее важное событие, чем приезд инспекции. Там умирают все время, и главное – успеть поменять белье, чтобы положить следующего, — из-за больших очередей в домах престарелых место пустует недолго. Самое неприятное, что умирать там приходится в одиночку, об этом могут даже не узнать.
В доме престарелых смерть – не таинство, не чудо, а конвейер
Сама терминология наших учреждений не предполагает живых людей и того, что они могут умирать. Мы говорим о «коечной мощности», «коечном фонде», «коечном наполнении», штатных единицах, малой и большой вместимости. Нигде в этой системе нет живых людей. Большие учреждения даже сложно назвать «домами» престарелых — это некий перевалочный пункт, где смерть – лишняя забота для медсестер и санитарок.
Когда нашему фонду предлагают нутриции или внутривенное питание, мы отшучиваемся, что наши бабушки до этого не доросли – они умирают на той стадии, когда ничего этого еще не нужно. Наш персонал в условиях, поставленных системой, не мучается выбором, нужно ли вводить внутривенное питание. Он просто понимает, что сюда еду на тумбочку ставить бессмысленно.
Все это происходит из-за условий, в которых работают наши санитарки – одна на 30 человек днем, в большом учреждении на 600 человек после пяти вечера нет ни одной санитарки, одна медсестра на этаж. Наш фонд готов нанять дополнительный персонал, но руководство этих учреждений запрещает это делать.
Михаил Ласков, врач-онколог
В Советском Союзе смерть убрали из домов в морги — люди перестали после смерти находиться дома, в больницах ее убрали из отделения — в реанимацию. Считалось, что так всем будет лучше — меньший стресс для врачебного персонала, для семьи.
Можно ли поменять эту культуру? Может ли человек умереть в комфорте? В нашем стационаре эту культуру удалось поменять за три года. Сейчас 90% ожидаемых смертей в нашей клинике для онкологических пациентов проходит в палате с родственниками без периода реанимации и интубации.
В Советском Союзе смерть убрали из домов в морги — люди перестали после смерти находиться дома
Врачи должны увидеть, что пациентам от этого хорошо, что человек может лежать в палате, при родственниках, и у них не будет истерики. Родные окажутся благодарны за такую смерть своего близкого человека.
Фредерика де Грааф, волонтер Первого московского хосписа
Когда мы говорим о достоинстве человека, то должны сами верить в свое достоинство. Пока у нас нет своей постановки о смерти, мы будем бояться и никогда не сможем помочь другим людям. Очень важно говорить всем, начиная со студентов-медиков, что смерть существует. Это реальность жизни. Когда они не будут бояться, они будут по-человечески относиться к своим больным.
Важно говорить, что смерть существует. Это реальность жизни.
Причина самоубийств некоторых больных не только в страхе боли, она намного глубже. Они не могут понять, почему так происходит. Нужно помочь человеку найти смысл в своем страдании. Надо работать с родственниками, потому что они влияют своим страхом на человека, который болеет и лежит в постели — так ребенок чувствует тревогу своей матери.
Диана Невзорова, главный врач Первого московского хосписа
Паллиативная помощь – это приоритетное направление в ряде ведомств. Люди хотят качественной помощи. И это не всегда про деньги, а скорее про систему. Все зависит от человека.
Люди боятся смерти, самого факта смерти, как это будет происходить, где это будет происходить, с кем и что будет этот момент сопровождать. Можно испытывать боль, можно находиться одному, можно в полубессознательном состоянии понимать, что вокруг тебя происходит, и это страшно.
От нас зависит, какую систему и модель паллиативной помощи мы построим в разных регионах.
Нам, к счастью, не нужно прививать понимание, что необходимо ухаживать за своими родственниками, это наше культурное сознание. Нам нужно убрать несоответствия в законодательных актах, реализовать наши права на совместное пребывание во время смерти, на возможность посещения в больнице. Это и есть основа качественной паллиативной помощи и путь к человекоориентированной медицине.
Фото: Ольга Воробьева
