Я так понимаю, что волонтерским центрам в России быть. Собственно, они уже есть и даже множатся. Более того, большинство из них объединены в специальную ассоциацию. Год добровольца (волонтера) и Чемпионат мира по футболу стали катализатором. Наверное, это хорошо. И все же у меня всегда были вопросы к такого рода организациям. Я десять лет возглавляю добровольческое движение «Даниловцы», вместе с коллегами развиваю Школу социального волонтерства и при этом не могу до конца понять, вносят ли волонтерские центры серьезный, качественный вклад в развитие волонтерства в России или их удел – увеличение массы, количественный рост?
Для чего нужны волонтерские центры?
Я понимаю, зачем работают временные волонтерские центры в дни подготовки к Олимпиаде, Чемпионату мира по футболу, какому-нибудь крупному международному саммиту и т.д. Здесь нужны волонтеры в большом количестве и «высокого качества», нужна четкая программа работы и скоординированные действия. Понятно, что после того как событие свершилось, волонтерские центры расформировываются.
Совершенно оправдано и даже необходимо существование временного волонтерского центра для помощи при ликвидации последствий ЧС. Волонтерам нужна подготовка, а их работа должна быть слаженной, безопасной и эффективной.
Я понимаю, зачем волонтерские центры в вузах, где студенты, как на подводной лодке, проживают пять лет своей жизни. Со стороны вуза есть желание предложить студентам что-то полезное, кроме учебы, и поддержать молодежные инициативы. И, конечно же, жалко, когда столько сил и энергии пропадает вхолостую.
Я понимаю, зачем нужны городские, районные, поселковые волонтерские центры при администрациях. Какими бы благородными словами их дела ни камуфлировались, слишком часто такие центры нужны для «поставки» бесплатной рабочей силы. Кстати, именно поэтому в большинстве случаев это не совсем волонтерские центры, а своего рода центры координации усилий волонтеров из учебных заведений и окологосударственных молодежных объединений. Тут нет социальной технологии работы с волонтерами, зато есть административный ресурс, смешанный с опытом педагогов и молодежных лидеров в организации молодежи.
Существуют или могут существовать еще отделы по работе с волонтерами при музеях, дирекциях парков и заповедников, при больницах, социальных центрах, домах престарелых и т.д. Мне вполне понятно их назначение — есть ясный запрос на волонтерскую помощь и есть попытки на этот запрос ответить. Но все же это именно отделы по работе с волонтерами, а не центры.
Есть еще НКО — их несколько на всю страну, носящие название «волонтерский центр». Но смысл, логика работы и социальные технологии таковых мне не ясны. Как бы там ни было, в силу малочисленности они «погоду не делают».
Таким образом, строго говоря, волонтерские центры во всей полноте этого понятия, именно как центры по работе с волонтерами, реализующие разносторонние волонтерские проекты, поддерживающие волонтерские инициативы, занимающиеся методическим осмыслением и развитием волонтерства, есть прежде всего в вузах. Остальные решают чисто «производственные» задачи. И на деле именно в учебных заведениях часто волонтерские центры живые, яркие, деятельные, просвещенные.
Получается, что вузовские центры способны волонтерство развивать, поскольку ориентированы не столько на дела волонтеров, сколько на работу с волонтерами (студентами) и автоматически имеют потенциал к методической и учебной работе, а также и ее опыт. Однако мне не известны примеры, когда вуз стал бы центром общественной и волонтерской жизни, выходящей за пределы его самого. Как ни крути, а учебные заведения решают прежде всего свою задачу – они учат конкретных людей (известных поименно). И имеют ясные границы своей зоны ответственности.
О двух моделях
Я думаю, что возможны две модели волонтерских центров.
Первая модель – своего рода «бочка» с волонтерами, из которой они направляются на разные дела. Именно такая модель лежит в основе всех перечисленных выше центров.
Главный элемент, вокруг которого строится работа, – это конкретный запрос на реальные общественно значимые дела. Именно для них формируется сообщество волонтеров, и именно эти конкретные дела — конечный смысл и цель таких центров.
Вторая модель — аналог службы занятости. Волонтерский центр в этом случае – это оператор для вовлечения и распределения добровольцев.
Не аккумулируя волонтеров, он популяризирует волонтерство, вовлекает граждан и распределяет их по действующим общественным инициативам, которым требуется добровольческая помощь, но сами они не способны ее привлечь.
В первом случае волонтерский центр все свои силы направляет на создание, удержание и развитие своего сообщества добровольцев, на организацию и контроль труда и в конечном счете — на достижение конкретного результата. Во втором случае главная задача центра состоит в вовлечении в волонтерство и распределении по «рабочим местам» как можно большего количества людей.
Как бы это ни прозвучало прискорбно, вторая модель, будучи в теории значимой с точки зрения развития сектора НКО и волонтерства вообще, в нашей стране мало жизнеспособна. Этому есть причины.
Первая причина в том, что многие НКО (начинающие и не только) не хотят, не готовы, не будут развивать свою волонтероориентированность и создавать собственные мини-волонтерские сообщества (бочки). Им проще и выгоднее «попрошайничать» в волонтерских центрах, а то и просто в вузах (ссузах). Что, собственно, они и делают.
Вторая причина в том, что волонтерские центры второго типа ресурсоемкие и дорогие. Деньги нужны на рекламу, отбор, профориентацию и подготовку волонтеров, работу с общественными инициативами, чтобы подтягивать их до определенного стандарта, на мониторинг «дошедших» до них волонтеров, методическую и учебную работу. И если в случае с центрами первого типа все затраты соотносимы с реальными делами, за которые сам центр и отвечает, то во втором случае затраты сопоставлять не с чем. Центр не может отвечать за результаты, являющиеся плодами деятельности сторонних организаций. А в этом случае трудно понять, кто будет за это платить. Вернее, совсем не трудно — никто не будет платить.
Почему привязка к государству мешает волонтерским центрам?
Скорее всего государству выгодно развитие волонтерства и прокачка общественных инициатив в теме волонтерства. Но государственные волонтерские центры (или центры, приоритетно финансируемые государством) не способны на это. Да, они ресурсны (материально и административно), системны, масштабны, привлекательны для молодежи (как минимум, в силу возможности карьеры).
Но на деле эти плюсы не могут компенсировать минусы.
Приоритеты работы госучреждений часто определяются «линией партии и правительства», а не актуальными проблемами.
К примеру, объявлен Год экологии, значит именно под это направление будут средства, и тогда волонтерский центр развивает именно экологию, снизив активность в отношении людей или животных. Прибавим сюда и неповоротливость — государственные организации скованы утвержденными планами и бюджетами, на согласование чего-то нового требуется много времени. Прямым следствием этого часто является сухость, казенщина, прямолинейность, нежелание брать на себя ответственность и в то же время неготовность ее делегировать.
Следствие всего этого — неспособность к процессной долгосрочной работе, особенно в социальной сфере.
Устройство государственных структур секторное — все разделено на зоны ответственности: медицина, соцзащита, природоохрана, МЧС и т.д. Непросто представить государственный, так или иначе ведомственный волонтерский центр, который на равных взаимодействует со всеми и всеми же на равных принимается. Именно секторность мешает развитию методической и учебной работы с волонтерами, поскольку в сознании чиновников этим могут заниматься только уполномоченные профильные структуры.
Важно отметить и невозможность критики власти, работы госучреждений, государственной политики. Почти полная невозможность критики в области защиты прав людей. А без этих составляющих представить волонтерство просто нельзя. Дело тут не в оппозиционности, как многие думают. Дело тут в отстаивании интересов волонтерских организаций, интересов волонтеров и тех, кому волонтеры помогают. Я был свидетелем многих историй, когда представители органов власти или госучреждений, несмотря на прямой ущерб волонтерской работе, разводили руками и говорили, к примеру, что «против департамента» они не пойдут.
В государственных волонтерских центрах я почти не видел, чтобы волонтер воспринимался как ценность. Он практически всегда – ресурс. Это ясно из формальной стороны дела: например, среди задач таких центров нет «заботы о волонтерах»: они либо идеологического характера (часто со ссылками на послания президента), либо чисто производственные.
Так кто же будет развивать волонтерство?
Честно говоря, я не знаю той силы, что способна на уровне страны профессионально развивать волонтерство. Я знаю и вижу, что у государства есть огромный потенциал и невероятные ресурсы, но на выходе — количественный рост волонтерских центров и непредсказуемое, как в лотерее, «качество» волонтеров.
Сектор НКО слишком слаб в регионах и точечно насыщен в мегаполисах. Пока еще мы наблюдаем количественный и качественный рост некоммерческих организаций. И в этом процессе волонтерство стоит отнюдь не на первом месте. Жизнь НКО зависит от денег и кадров. Эти базовые потребности еще долго будут незакрытыми. Пока это так, волонтерство будет мыслиться как способ сэкономить или «заработать». А при таком раскладе мало кто из НКО разглядит ценность в волонтерстве самом по себе.
Я думаю, что реальный вклад в развитие добровольчества могли бы делать не волонтерские центры, а ресурсные центры по развитию волонтерства, созданные государством или бизнесом. Они не должны быть ориентированы на достижение результата в каком-то конкретном деле – пусть это делают НКО или те же волонтерские центры. Цель ресурсных центров – поддерживать и профессионализировать волонтерские инициативы. И прежде всего те из них, которые способны системно на своем уровне волонтерство развивать, описывать и тиражировать свои технологии.
Ресурсный центр не работает с волонтерами напрямую и не поддерживает всех желающих заполучить волонтеров.
Практическая цель ресурсного центра — в создании и развитии сообщества, объединяющего участников общественных инициатив, которые соответствуют неким «стандартам» и имеют собственные маленькие «бочки» с волонтерами.
Результатом в таком случае будет количество соответствующих «стандарту» общественных инициатив, привлекающих волонтеров. В данном случае под «стандартом» я подразумеваю качество работы с волонтерами, когда их труд эффективен, осмыслен, безопасен, поощряем, социально значим. Ключевой показатель качества — частая (к примеру, раз в две недели) регулярность волонтерского участия и низкая текучка волонтеров.
В этом случае «плюсы» государственных организаций остаются, а «минусы» становятся не такими значимыми, ибо волонтерские организации или инициативы оказываются вне «вертикали власти» и могут позволить себе ставить главным своим приоритетом решение той или иной социальной проблемы. Из такой обращенности к проблеме и вырастает опыт, который при должном отношении и может стать социальной технологией.
