Заместитель мэра Москвы Анастасия Ракова опубликовала большую программную статью о социальной политике Москвы. Это очень нужная статья, которая говорит о том, что в центре внимания работы всех городских учреждений, структур и сервисов должен быть человек. И для меня важно продолжить этот разговор, потому что в конечном счете речь идет о качестве жизни людей в городе. И прежде всего, о качестве жизни тех, кто сам себе помочь не может, то есть о социальном волонтерстве, без которого сегодня Москву уже представить невозможно.
О том, что очень важно для каждого из нас
Давайте начнем с главного. Качество жизни – это нечто неуловимое, то, что трудно прописать в законах, регламентах, нормах, инструкциях. Все нормы могут соблюдаться. И все же чего-то будет не хватать. Чтобы понять, о чем я говорю, можно просто каждому посмотреть на себя. Мы не обращаем внимания на очень простые вещи, которые делают день за днем нашу жизнь понятной, уютной, комфортной, красивой, а может, просто терпимой и приемлемой.
Вот, скажем, выбор. Утром мы, не задумываясь, открываем холодильник и достаем то, что нам сегодня хочется: творог со сметаной, яйца с беконом или джем. На работу мы можем поехать на автобусе, а можем пройтись пешком. И все это происходит просто так, незаметно. Свобода и выбор в простых вещах. Но стоит этого выбора лишиться, и мы сразу заметим, какой серой и неприглядной станет наша жизнь.
Еще одна простая вещь – личное пространство. Мы не замечаем его, когда оно есть и оно наше. Там мы всегда «в домике», там спокойно, мирно, мы защищены. Но сразу чувствуем дискомфорт, когда со всех сторон кто-то смотрит, или подошел слишком близко, или без разрешения встал над душой.
Наши любимые вещи незаметно преображают нашу жизнь. Укрыться своим пледом, сесть на свое место, пить чай из своей кружки. Личные вещи иногда – чуть ли не продолжение нас самих.
И, конечно, близкие люди, расположенные к нам, доверяющие, дающие нам свободу и выбор, уважающие нас, принимающие, готовые просто побыть рядом. Они улыбаются нам, называют по имени, помнят о нас. Трудно представить жизнь в пустоте, где нет никого, кому ты дорог, кто тебя знает и любит. Как дорога простая фраза, сказанная даже по скайпу: «Я о тебе помню, я беспокоюсь, наконец позвонил и рад слышать твой голос».
Волонтеры повышают качество жизни
Трудно себе представить, но именно этих самых простых вещей лишены тысячи людей. Формально у них есть многое – угол, кровать, белье, одежда, теплые стены, еда. И все это соответствует нормам, условиям, калориям. И при этом может не быть простого выбора, личного пространства и своих вещей. Скажем, дети в интернатах всегда едят то, что уже стоит на столах, укрываются тем, что выдали, надевают то, что дали, гуляют там, где указали. Так или иначе это относится и к пациентам больниц. Я понимаю, что так устроена система государственных учреждений, и что каждого воспитанника или пациента не обеспечишь холодильником и гардеробом. Но я уверен, что качество жизни проживающих в этих учреждениях можно изменить.
Я говорю о волонтерах. Это может показаться невероятным, но одним своим присутствием волонтеры изменяют качество жизни тех, кому они пришли помочь. Детям в больницах, старикам в домах престарелых, пациентам психоневрологических интернатов они дают то, что никакая система не может им дать.
Волонтеры могут дать две вещи, которые являются исцеляющими и для одиноких несчастных людей, и для самой системы социальной и медицинской помощи. Первое и самое главное — возвращение человеческого достоинства, которое так или иначе растворяется в стенах казенных учреждений. Делается это несложно. Можно просто называть каждого по имени. Не по фамилии, а по имени. Можно просто интересоваться жизнью подопечных, их миром, чувствами и тем показывать их ценность. Можно каждому дать хоть и простой, но выбор. К примеру, куда пойти гулять, что из нескольких блюд или принесенных фруктов съесть, что надеть, в какие игрушки или игры поиграть. Именно так, хоть и на час в неделю, можно подарить немного свободы, при этом не требовать ничего, а просто следовать за человеком, поддерживать его, быть с ним.
И второе — информационная открытость. Жизнь внутри забора создает иллюзию, что другого мира нет. А значит подопечным некуда расти и стремиться, надо просто переждать, а персоналу при этом можно все. Информационная открытость дает возможность обществу в лице волонтеров видеть происходящее в государственных учреждениях изнутри, быть защитой и поддержкой для проживающих там и контролем над работниками.
Что же такое социальное волонтерство?
Социальное волонтерство, говоря формально, это помощь людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Очень важно понять, что это помощь непрофессиональная, но способная изменить качество жизни. В основе помощи лежат человеческие отношения: внимание, забота, принятие, участие, и простые бытовые навыки: общение, прогулки, игры, сопровождение, техническая помощь.
Для живых и настоящих отношений важны стабильность, регулярность, долгосрочность. Отношения нельзя включить и выключить поворотом ключа. Поэтому социальное волонтерство – это не разовые акции и мероприятия по поздравлению с Новым годом или доставке продуктовых наборов, а процессная история, повторяющаяся изо дня в день. Смысл в том, чтобы не обмануть ожидания подопечных. Вот в Институте нейрохирургии имени Бурденко каждый понедельник и среду в семь часов вечера дети сидят у лифта и ждут друзей-волонтеров. И каждый раз они приходят.
Что волонтеры могут делать в учреждениях? Прежде всего общаться. Быть рядом, читать книги, говорить о том, что сейчас важно и актуально, играть, проводить творческие мастер-классы или викторины, рисовать и лепить, делать поделки, помогать на прогулке, учить простым, но понятным вещам. Мне рассказывали, что один из самых популярных мастер-классов в ПНИ был кулинарный — по изготовлению пельменей. Волонтеры могут организовывать и проводить экскурсии, концерты, встречи с интересными людьми. И все это очень и очень важно и нужно.
Волонтеры – не работники второго сорта
Я убежден в том, что профессиональную помощь должны оказывать профильные учреждения, специалисты или так называемые pro bono волонтеры, то есть те, кто бесплатно делится своей профессией — юристы, медики, психологи.
А социальные волонтеры – не бесплатная рабочая сила, они в принципе не могут быть этакими «работниками второго сорта». Они призваны восполнять государственную систему качественно, как бы украшать ее, а не становиться ее частью. Волонтеры не должны быть жестко встроены в вертикаль государственной социальной помощи и здравоохранения.
Во-первых, система бюджетных учреждений пока не готова к внедрению волонтерского труда, перераспределению ролей персонала и зон ответственности в случае замещения специалистов волонтерами.
Как-то главврач одной из московских больниц сказал мне, что готов подключать волонтеров к уходу за больными и передать им часть работы персонала. Задумка провалилась, как только стали изучать штатное расписание. Каждая рабочая позиция там связана с другими, есть четкие нормы и инструкции. Волонтер менее ресурсен, чем сотрудник, и поэтому для выполнения одной и той же работы вместо одного сотрудника нужна группа волонтерского участия. Образно говоря, вместо одной шестеренки надо вставить сложный механизм из множества маленьких шестеренок, да еще и вспомогательных деталей. В общем, это возможно, но сложно, и ради «встраивания» волонтеров придется перестроить всю систему казенных учреждений.
Во-вторых, качество жизни пациентов и проживающих в казенных учреждениях не входит в профессиональные обязанности сотрудников этих учреждений. Примеров слишком много. Вот, скажем, в одном детском доме для умственно отсталых детей персонал сажает малышей на стульчики, пристегивает ремешками и включает телевизор. Думаю, что это не преступление, но именно в этом случае в детдоме есть альтернатива – могут прийти волонтеры и подарить детям радость общения, игры и прогулки. Но для персонала это трудно и проблемно. Телевизор – проще.
Получается, что качество жизни, человеческие отношения — это не удовлетворенная, но очень значимая потребность со стороны подопечных на волонтерскую помощь. Это свободная ниша в системе государственных услуг. Кстати, именно поэтому социальное волонтерство – зона минимальных конфликтов с персоналом казенных учреждений. Это взаимодополняющие, а не конкурирующие реальности.
В-третьих, человеческие отношения и бытовая помощь – это то, чем может поделиться каждый человек, если у него есть немного времени и желание. Поэтому социальные волонтеры не требуют профессиональной, а значит затратной и долгой подготовки. Поскольку социальное волонтерство — зона взаимных интересов подопечных и волонтеров, то порой достаточно просто не мешать, то есть не тратить силы и деньги на организацию всего процесса.
В-четвертых, качество жизни – это зона минимальных рисков по сравнению с профессиональной помощью. Грубо говоря, от плохой игры в шахматы или плохого мастер-класса по рисованию ничего трагичного не произойдет. Ответственность достаточно регулировать правилами поведения и инструкциями – это просто и недорого.
И наконец, запрос на человеческие отношения и бытовую помощь очень понятен каждому из нас, а значит понятен волонтерам. Он значим и автоматически результативен. Таким образом, социальное волонтерство именно как непрофессиональная помощь может быть реально массовым со стороны волонтеров. Это значит, что большое количество молодежи (а со временем и пожилых людей) может быть вовлечено в созидательный труд. Разве это городу не нужно?
Каков запрос в Москве и что сегодня есть?
Я лично заинтересован в том, чтобы социальное волонтерство стало нормой и повседневностью в медицинских и социальных учреждениях. Но чтобы этого достичь, необходимо пройти огромный путь. Сегодня мы в самом его начале.
Просто покажу, что называется, на пальцах, что сейчас происходит в Москве. Мы знаем из опыта, что в среднем социальный волонтер готов посвящать доброму делу три-четыре часа в неделю.
Количество коек в стационарах Москвы – больницах, приютах, домах престарелых, психоневрологических интернатах, детских домах для умственно отсталых детей — около 100 тысяч мест. Это значит, что примерно столько подопечных нуждаются в повышении качества жизни и могут нуждаться в участии волонтеров. Если бы каждый из них попросил волонтеров уделить ему хотя бы час времени в день, то нам бы потребовалась армия добровольных помощников в 175 тысяч человек. Конечно, это самая высокая планка, и на деле такого огромного запроса не существует. Есть те, кому волонтерская помощь просто не нужна: приходят родные и близкие или условия проживания (лечения) вполне комфортные. С другой стороны, есть такие, кто готов принять помощь по несколько часов каждый день. Но при этом не все волонтеры могут с завидной регулярностью каждую неделю работать. У кого-то работа, семья, дети, но готовность и желание есть, поэтому они приходят раз в месяц.
Реальный запрос на социальное волонтерство я бы оценил как 100 тысяч волонтеров, готовых помогать от четырех до 16 часов в месяц. Сегодня же в Москве социальных волонтеров, работающих еженедельно в казенных учреждениях от имени благотворительных и социально ориентированных организаций, я думаю, около 10 тысяч.
Насколько удовлетворен запрос в разных видах учреждений? Научных исследований на эту тему я не знаю. Поделюсь той картиной, которую вижу. Предложенные цифры носят оценочный характер.
Волонтерская помощь оказывается:
- детям в медицинских учреждениях — на 5%
- детям сиротам в учреждениях — 10-15%
- взрослым в домах престарелых и психоневрологических интернатах — 3-5 %
- паллиативным пациентам в учреждениях — 20%
- взрослым в больницах — 0-1%
- бездомным — 20-30%
- особым детям в рамках программ поддержки, развития, реабилитации, социализации — 3-5%
- особым взрослым в рамках программ поддержки, развития, реабилитации, социализации — 0-1% (запрос огромен)
- детям мигрантов в рамках программ адаптации и культурной интеграции — 0-1%
- участие в паллиативной помощи на дому для детей — 15%, для взрослых — 0-1% (запрос огромен)
- адресная помощь нуждающимся на дому, помощь социальным центрам в работе с трудными семьями и детьми — фактически не удовлетворена никак
Что общественники могут предложить городу?
По данным ВЦИОМ, около 70% россиян готовы стать волонтерами. Это огромный потенциал.
На каких условиях люди готовы регулярно волонтерить? Все просто. Каждый человек готов делать «то хорошее, что хочет сам». Главное – не посягать на его свободный выбор. Востребованная помощь должна быть разнообразной, понятной, реальной, конкретной, достижимой и свободно выбранной. Волонтер ожидает понимания: что и зачем, когда и с кем, с каким результатом я буду делать?
Волонтерство не должно занимать много времени. Мы уже говорили о двух-четырех часах в неделю. Предварительное обучение и подготовка должны быть разовыми и занимать не более трех часов.
Труд волонтера должен быть организован, правила работы — понятными и исполнимыми. Никто не хочет решать чужие проблемы. Если волонтер хочет играть в настольные игры, то это значит, что он не готов вести переговоры с директором детского дома, предварительно согласовывать с охраной списки допуска, закупать инвентарь и т.д. Он готов просто прийти, сесть за стол и поиграть с детьми. И все.
Отдельно скажу, что получение допуска в учреждение (сбор справок у врачей) – самая проблемная история. Волонтеры готовы потратить один день на получение таких справок. Но если для этого придется три-четыре дня ходить по поликлиникам, волонтер предпочтет «добрым делам» какой-нибудь досуг.
Что есть в арсенале волонтерских и некоммерческих организаций Москвы?
Прежде всего – 15-летний опыт развития системного социального волонтерства. Заработан немалый авторитет среди волонтеров, органов власти и госучреждений. Сегодня, по моим оценкам, в столице в еженедельном режиме действуют около 100 социальных волонтерских системных проектов и программ. Отработана на практике и показала свою жизнеспособность технология организации волонтерства — система набора, подготовки, обучения, поддержки волонтеров, а также создания и развития волонтерских групп при учреждениях.
В Москве действует единственная в России Школа социального волонтерства для волонтеров, координаторов и руководителей НКО: ведется учебная, методическая работа, изучается и популяризируется лучший опыт, публикуются статьи и видео.
Что необходимо для развития социального волонтерства в Москве со стороны города?
Волонтерским организациям сегодня очень важно услышать от города ясно сформулированный заказ. Что конкретно нужно?
Самим общественникам тут не справиться. Социальное волонтерство – это восполнение социальной и медицинской системы. Оно не может существовать само по себе. Оно может развиваться прежде всего в казенных учреждениях при активном участии города.
Очевидно, что городской заказ призван выражать запрос людей, нуждающихся в помощи. Мы же говорим о повышении качества их жизни. И в этом контексте важно знать, что хотят министерства и ведомства. Ради чего и как город готов вкладываться. Необходимо в итоге сформулировать такие вакансии, которые будут обеспеченны ресурсно, административно и организационно.
Во-вторых, необходима правовая и нормативная база, соответствующая новому законодательству, по всем типам учреждений. Сейчас в Москве есть всего два регламента о взаимодействии с волонтерами: в детских социальных учреждениях и больницах. За скобками остались дома престарелых, психоневрологические интернаты и иные учреждения, а именно там очень и очень востребовано волонтерское участие. Нормативная база должна снимать барьеры и минимизировать условия допуска волонтеров в учреждения.
В-третьих, необходимо обеспечить готовность учреждений. И вот тут главная проблема, которую очень непросто преодолеть, – это непонимание руководства и персонала учреждения, зачем социальное волонтерство нужно их подопечным и учреждению. У казенных учреждений, за редкими исключениями, сегодня нет желания сотрудничать с волонтерами.
Поэтому важно выстраивать партнерские отношения с НКО. Необходим ясный алгоритм взаимодействия некоммерческой организации и казенного учреждения.
И, конечно, необходима компетенция персонала для работы с волонтерами. Волонтеры могут не учиться, а персонал, отвечающий за организацию волонтеров, должен учиться, должен понять природу волонтерства, внутреннюю его логику, особенности менеджмента и мотивации, особенности организации труда.
Про неготовность учреждений
Мне важно проиллюстрировать примерами сегодняшнюю неготовность учреждений к сотрудничеству и непонимание с их стороны, зачем нужны волонтеры.
Откуда волонтеры взялись в больницах, приютах, разного рода интернатах для детей и взрослых? Есть два варианта. Первый из них, когда начальство понимает, что той формальной помощи и услуг, что оказываются, мало. Оно дорожит возможностью раскрасить монохромную повседневность своих подопечных красками живых человеческих отношений и простых вещей. И тогда волонтеры приходят как дорогие друзья и гости и во многом партнеры. Но таких начальств и учреждений – единицы.
А есть начальство, которое вынуждено пускать волонтеров по воле более высокого начальства. И тут мы видим, знаем и чувствуем полное непонимание сказанного выше, полное отрицание этого, тревогу и страх, мы видим декларацию, мол, все делается в учреждении «правильно по всем нормам», проживающие (или пациенты) «получают услуги в полном объеме». Таких учреждений больше, чем первых.
Справедливости ради следует упомянуть и третью группу организаций – их пока подавляющее большинство. Это те, где волонтеров нет и не ждут. Сами проживающие или пациенты, конечно, ждут. Но вот руководство и персонал превратили свои учреждения в непреступные крепости и воспринимают подопечных как свою собственность.
Расскажу подробнее о втором типе учреждений. Именно они сейчас преобладают, и со временем их будет еще больше, ибо высокое начальство дало волонтерам зеленый свет. Более того, я думаю, что на обозримый период именно такие учреждения, где волонтерство существует «по приказу», и будут базовой моделью взаимодействия.
Это очень большая проблема – отсутствие партнерства. Со стороны казенных учреждений — барское снисходительное отношение: мол, мы вас пустили, будьте благодарны. Как-то давно мы открывали волонтерскую группу в одной из московских больниц. Так ни один сотрудник этой больницы — от охранника до ответственного по делам волонтеров — не пожелал даже из своего кабинета выходить, чтобы организовать работу волонтеров. Везде бегали наши сотрудники, буквально обивая пороги и нося бумажки из кабинета в кабинет. В больнице никому и в голову не пришло подумать, что штат НКО раз в триста меньше штата больницы, уровень зарплат ниже в полтора-два раза, бюджет организации меньше в тысячи раз. И все равно, всю работу должны были проделывать общественники. На наши недоумения нам говорили: «Ну мы же тут делом заняты, а вам нечего делать…»
Руководство и персонал учреждения часто не скрывает своего отношения к волонтерам и при удобном случае старается вставить свои шпильки. «Я не понимаю, зачем вы к нам ходите, нам приказали, мы пустили, но вы нам не нужны» — типичная повседневная фраза. Порой она сопровождается недоумением: «Вы, наверное, все бездельники, как можно волонтерить бесплатно, почему деньги не зарабатываете?»
Отсюда следует, мягко говоря, халатное отношение к волонтерам. То их забудут предупредить о том, что детей увезли на концерт, и волонтеры ни с чем уедут домой, проведя полдня в дороге. То к волонтерам приведут пару детей и скажут, что остальные наказаны за плохое поведение. Волонтеров не пускают в хорошие свободные помещения – залы, классы, игровые комнаты, мол, испачкают и испортят.
В одном учреждении, несмотря на полсотни незанятых детей, предъявили требование: приходить по два волонтера. А на недоуменные слова о том, что дети ждут, «мы обещали Коле, Маше, Андрею прийти» отвечают, что «они не могут», тогда как дети просто шатаются по коридорам и выглядывают в окна.
Что возможно сделать к 2020 году?
В силах города – обеспечить нормативно-правовую базу для работы волонтеров в социальных и медицинских учреждениях и тем самым снять барьеры и дать практические основания руководству и персоналу учреждений разграничить и разделить ответственность с общественниками.
В силах города – запустить программу популяризации социального волонтерства, привлечения людей для помощи ближним.
Со своей стороны, волонтерские организации готовы разработать стандарт социального волонтерства, проработать практические рекомендации и вспомогательные инструкции. Речь не о юридических документах, а о технологических, если так можно выразиться. Все эти наработки смогут ответить на вопрос «Как сделать?»
Общественники вместе с профильными ведомствами могут разработать учебный курс и обучить в пилотном режиме в ряде учреждений персонал, отвечающий за работу с волонтерами. Тем более что у нас уже есть учебный курс, и мы готовы обучать сотрудников НКО — тех, кто хочет развивать волонтерские программы при государственных учреждениях.
Вместе с городом на базе профильных НКО можно создать «единое окно» для взаимодействия с казенными учреждениями, приема заказов на волонтерскую деятельность, организации переподготовки персонала, организации труда волонтеров и решения актуальных вопросов.
Мы уже начали отрабатывать в казенных учреждениях в пилотном режиме тиражируемую технологию по созданию и развитию новых волонтерских групп. Первый шаг сделан – создана и работает Школа координаторов волонтерских групп. На ее основе мы готовы запустить своего рода инкубатор волонтерских социальных проектов как систему создания волонтерских групп при учреждениях.
В Москве действует и готова к расширению и тиражированию система поддержки и развития новых и действующих волонтерских групп. В ее основе лежит супервизорская работа по сопровождению координаторов волонтерских проектов.
Вполне решаема и задача ближайшего будущего — создать профессиональное сообщество координаторов и активистов, в котором можно будет запустить программу дополнительного обучения, психологической поддержки и профессионального роста.
Осталось лишь понять, нужно ли Москве повышение качества жизни людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и нужно ли, чтобы горожане, прежде всего молодежь и пожилые люди, включились в долгосрочные системные программы социального волонтерства на регулярной основе.
Если ответ «да», то всего за год мы все вместе сможем немало сделать и во многом изменить качество жизни москвичей.
Подписывайтесь на канал АСИ в Яндекс.Дзен.
