Сейчас Сергей Клюев работает в Саратовском государственном медицинском университете и в клинике детской хирургии при нем, но еще летом он провел более 200 плановых и срочных операций малышам и подросткам в Монровии, столице африканской страны Либерия, что на побережье Атлантического океана.
Почему Сергей выбрал путь врача без границ – в интервью АСИ.
Когда произошло ваше знакомство с «Врачами без границ»?
Мое сознательное знакомство с «Врачами без границ» произошло, наверное, в 2015 году. Я в это время был в Осло на стажировке и посетил центр Нобелевской премии. А этот центр включает в себя также музей, экспозиция которого представлена большим количеством интерактивных экранов, к которым можно подойти и посмотреть на того или иного лауреата, человека или организацию. Там я узнал, что «Врачи без границ» в 1999 году за гуманитарный вклад в развитие человечества были удостоены Нобелевской премии. До этого, безусловно, я слышал название организации, но никогда не вникал в суть ее работы. Тогда появился больший интерес, и я начал информационный поиск: мне стало интересно, не могу ли я внести свой вклад по своей врачебной специальности. До какого-то времени у организации не было проектов для детских хирургов, и я ненадолго позабыл об этом. В прошлом году, летом, в Париже, проходил ежегодный европейский конгресс детских хирургов и там был стенд с представителем организации «Врачи без границ». Стало понятно, раз они пришли на наш конгресс, то что-то появилось для детских хирургов. И я взял флаер.
Через два месяца, в октябре, отправил им свое резюме, и мы начали обсуждать возможности для сотрудничества. В ноябре у нас было онлайн-собеседование, после этого они несколько раз просили определенные документы, и уже в январе стало известно, что я зачислен в пул детских хирургов. И так как проект для детских хирургов сейчас только один, было сразу понятно, куда я поеду. Другой вопрос: когда поеду? Ведь я работаю в университетской клинике, у меня студенты, и я не могу прерваться в течение учебного года. Мы рассматривали летние месяцы, в итоге с 24 июня по 30 августа была моя первая миссия, в Либерии, в ее столице, Монровии, в детском госпитале.
А если мы вернемся лет на 15 назад. Почему вы решили пойти в медицинский?
Когда я был маленьким, то хотел быть много кем. Сначала летчиком, потом у меня ухудшилось зрение, потом какие-то романтические периоды были в подростковом возрасте, когда ты думаешь: вот, летчик – это здорово, врач – это здорово. В моей семье в каждом поколении есть врачи. И когда я слышал, будучи маленьким, их разговоры по телефону о тяжелых больных, о серьезных решениях, когда видел их, срочно уходящими в больницы, мне казалось, что все это очень романтичным и интересным. Это привлекало. С годами работы романтичность уходит, а ответственность нарастает.
А как вы представляли свою профессию: думали, в больнице будете работать, а не в Африку поедете?
Я об этом даже не думал, это опять-таки стечение обстоятельств. На самом деле, я хотел быть хирургом изначально, когда шел в медицинский, но взрослым хирургом. Так сложилось, что русский язык – у нас тогда только появилось ЕГЭ – я сдал на тройку (остальные все пятерки), а для педиатрического факультета по баллам это была четверка.
И когда уже попал на педиатрический факультет, понял, что работа с детьми – более интересна и более благодарна, чем работа со взрослыми. А поскольку хотелось изначально быть хирургом, то все сместилось в сторону детской хирургии. Но вопрос «где работать?» я не ставил никогда, хотелось работать только по своей специальности, и одной из причин, почему я стал работать с «Врачами без границ», стало то, что мне интересны все аспекты этой специальности.
Ну знаете, как: смотришь на актеров, на Мерил Стрип или Джонни Деппа, например. В каждом фильме он абсолютно разный, у него другие роли. Или художник, например, великий художник, который пишет в своем стиле и при этом отлично владеет множеством других техник. Так и здесь.
За короткий период моего опыта, за восемь лет после университета, я проработал на всех уровнях детской хирургической помощи нашей страны: начиная от центральных районных больниц, поликлиник, городских больниц, федеральных университетских клиник, заканчивая головным учреждением в Москве, где также проходил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию. Работа в рамках своей одной специальности, но в разных ее аспектах и при различных условиях, формирует. В этом смысле работа в Африке — одна из многочисленных граней моей профессии. Это другая роль.
Что вы почувствовали, когда узнали, что сможете поехать в Монровию летом?
Я прекрасно понимал, что не все будет соответствовать моим представлениям об Африке или тому, что мне рассказывали. И действительно, так и сложилось. Все было по-другому.
А какие у вас были представления об Африке?
У меня… такие, детские. Как у Чуковского (смеется). Ну, на самом деле, не настолько детские, у меня был подготовительный курс в Германии до этого. И там достаточно подробно объясняли, что и как будет. Правда, больше обсуждались тяжелые, устрашающие ситуации.
Например?
Например, что в Южном Судане (территория проектов «Врачей без границ») большой процент грабежа, насилия и убийств, в том числе в отношении «Врачей без границ». Или в Йемене, не помню, в каком году, разбомбили госпиталь с докторами.
А было что-то в этом «инструктаже», что вас очень удивило?
Работа с чужой агрессией, потому что на это выделили целый день, а мне все-таки казалось, что к «Врачам без границ» больше уважения. Оно так и оказалось, в большинстве стран агрессия – только в порядке исключения.
А какие цели ставили перед поездкой?
Для себя лично – помочь максимальному количеству детей за этот период времени. Все, больше никаких целей.
Вы провели более 200 операций за два месяца. Это практически четыре в день…
Четыре? Как это вы так посчитали? Мне казалось, у меня было около семи-восьми в день… (смеется).
И у вас не было выходных?
Фактических выходных не было, потому что каждый день нужно было как минимум приезжать на обход. Было несколько дней без операций. Но в целом такого, чтобы можно было спокойно куда-то уехать, забыв о телефоне, не было: постоянно кто-то вызывал и приходилось возвращаться в клинику и в выходные, и ночью.
А досуг, если он вообще был, как проводили?
Очень сложно организовать досуг хирурга и анестезиолога, на самом деле. И иногда мы с некой завистью смотрели на тех же логистов, финансистов и менеджеров (тоже сотрудники «Врачей без границ»), которые спокойно проводили свои выходные, играли в волейбол, устраивали барбекю, которые тебя приглашали, а ты извинялся и говорил, что у тебя там ребенок готовится к операции.
Но за все это время один раз выбраться на барбекю мне удалось. И один раз съездить к Атлантическому океану.
Какие самые яркие впечатления?
Люди, наверное.
Если говорить об особенностях страны, то это один из эпицентров лихорадки Эбола, за последнее время там было несколько вспышек смертельных лихорадок, с 70-х годов в стране прошло несколько гражданских войн, политических переворотов. Сейчас там тяжелый кризис и экономический, и социальный. Но при этом люди очень открытые и простые. Они понимают всю сложность своего бытия, понимают, что больше им никто не поможет. Они, к сожалению, зависимы от «Врачей без границ» и очень благодарны за их помощь. В Либерии нет государственной бесплатной медицины, а у населения – нет денег на лечение. До сих пор там много так называемых «хиллеров» — лекарей, которые в большинстве случаев не помогают, а иногда только хуже делают.
А самый тяжелый случай?
Наиболее тяжелый случай был, когда мне передали ребенка, поступившего еще до начала моей миссии. У него оказался брюшной тиф. Он поступил с перфорацией кишечника, когда открывается отверстие и содержимое кишечника выходит в брюшную полость и развивается перитонит. Он был многократно прооперирован, но у этого заболевания есть определенные стадии течения, и в конце концов в последней стадии практически на каждом сантиметре кишечника возникают эти перфорации. В этом случае и в таких условиях, к сожалению, помочь нечем. Этот ребенок прожил двадцать восемь дней в клинике и погиб, несмотря на проводимую терапию.
Чем отличалась работа в африканском госпитале от работы, допустим, в саратовской больнице?
Поскольку этот проект организован французским операционным центром «Врачей без границ», в его основе – общие протоколы, и вы работаете, как в Европе: европейский распорядок рабочего дня, гораздо больший процент среднего медицинского персонала (помимо медицинских сестер были ассистенты врача), чем в нашей стране, и другое распределение обязанностей, которое облегчает работу врача. В нашей стране сейчас есть такая тенденция, когда на лечащего врача, если говорить просто, «вешают» абсолютно все: он должен выполнять огромную работу, которую может сделать сестринский и даже не медицинский персонал, нести административные функции, заниматься менеджментом, оформлением огромного числа бумаг не медицинского характера и только на последнем месте – лечить людей. Это не логично: работа хирурга в развитых странах – очень дорога для госпиталя, и если просить его выписывать целый день справки, которые может выписывать кто-то из среднего персонала, то зачем платить такие большие деньги этому хирургу? На этой логике была построена работа и в проекте. Таким образом, хирургу выделялось время для хирургической деятельности, консультаций и лечения, что рационально.
А как отнеслись к вашему решению поехать в Африку друзья и коллеги? Не было мнений «лучше бы наших детей лечил»?
Мы встречаемся на протяжении жизни с колоссальным количеством мнений. При этом каждый считает, что «есть сотни субъективных мнений и объективное мое». Правда? И к этому нужно относиться критически. В России может быть мнение «почему ты не лечишь наших детей», в Африке – «почему ты сюда приехал, может, у тебя в России все плохо?».
Встречались люди, которые не понимают необходимость волонтерской работы. К сожалению, в нашей стране, когда возвращаешься из миссии, первый вопрос: «сколько тебе заплатили?». У нас в России нет понятия, что можно проработать бесплатно или за те же деньги, которые ты можешь получить дома. Все ищут личную выгоду.
Я думаю, это проблема отсутствия масштабности профессионального мышления. И это, кстати, та выгода, которую вы получаете, участвуя в таких проектах. Это постсоветская проблема. Раньше, например, считалось, что если ты меняешь работу каждые два года, то ты – «летун», и у тебя что-то не складывается на рабочем месте. Теперь при повышении должности за эти периоды это называется карьерным ростом. И люди, которые хвалятся тем, что работают по тридцать лет в одном учреждении, не правы. Это беда и проблема для этого человека, потому что он ограничен: а когда ты видишь, как работают в других странах, в той же Африке, расширяешь свой профессиональный кругозор. Это дает больше возможностей в будущем справиться с любой непривычной ситуацией.
Говорят, врачи – одна из самых «выгорающих» профессий. Как боролись с выгоранием и стрессом?
Если честно, я занимался гимнастикой с петлями TRX. Высокий уровень активности на фоне тяжелой физической нагрузки позволяет переносить ее легче. А вообще, стараюсь не доводить ситуацию до своего личного выгорания, никому от этого лучше не будет. Да и это ответственность организатора труда и там [в Монровии, во время миссии] это прекрасно понимали. Но я сталкивался с другими врачами, которые менялись психологически, у которых случались психоэмоциональные срывы. Это по-разному проявляется.
У меня к окончанию миссии была хроническая усталость, при которой очень сильно снижается внимание. И ты решаешь лишний раз перестраховаться: кладешь под наблюдение пациентов просто с подозрением на какие-то заболевания, и в конце-концов таких пациентов становится сильно больше. Главное, понимать свои пределы и не геройствовать во вред окружающим.
Справка
12 декабря «Врачи без границ» (Médecins Sans Frontières / MSF) провели в московском пространстве «Тверская, 15» информационную встречу для всех заинтересованных. На данный момент организация работает и в России: «Врачи без границ» организовали проект по лечению туберкулеза с множественной лекарственной устойчивостью в Архангельске.
В 1971 году в Париже врачи и журналисты создали негосударственную, международную, медицинскую ассоциацию «Врачи без границ». С тех пор «Врачи без границ» оказывают бесплатную неотложную помощь людям, которые пострадали во время эпидемий, вооруженных конфликтов и природных катастроф по всему миру. География миссий организации – более 70 стран.
