Для большинства медицинских и социальных работников, которым пришлось ухаживать за пациентами с COVID-19 в наиболее тяжелой фазе эпидемии, этот период был чередой потрясений и испытаний.
Например, для Северин (имя изменено), помощницы по уходу в доме престарелых, чьи слова я цитирую в заголовке статьи. Северин не смогла быть рядом с умирающей 101-летней женщиной, так как это запрещено протоколами безопасности. Она говорит: «Было трудно смотреть на 101-летнюю женщину, которая была со мной с тех пор, как я начала работать в этом учреждении. Бедная дама, я смотрела, как она умирает. Я стояла на пороге ее комнаты, одетая в свой комбинезон».
Даже если каждый из нас понимает, как ужасно это было, даже если Франция и Россия столкнулись с одинаковыми или похожими испытаниями, прежде всего, я хотел бы сказать несколько слов о том, что именно пережили специалисты. Из уважения к тем, для кого это длилось часами, днями и ночами, и чтобы лучше их понять, приведу слова самих медицинских и социальных работников. Я также благодарю тех, кто собрал эти свидетельства и дал мне возможность их процитировать. Их имена в конце статьи.
Что пережили специалисты
Более всего травматично — столкновение со смертью. Конечно, когда работаешь в больнице или доме престарелых, видишь, как люди умирают.
Однако в ситуации пандемии смерть была беспощадной, неожиданной и массивной, а специалисты не всегда были уверены, что эффективно лечат пациентов. Иногда даже не было возможности достойно проводить человека в последний путь.
Софи, нянечка из города Амьен, описывает это следующим образом: «У меня был комок в животе. Сначала было сложно. Мы внезапно столкнулись с последствиями этого вируса. Психологически это было очень трудно. Но потом привыкли. Я лично очень переживала, что не могу сделать посмертный туалет«.
Вот что говорит Селин, медсестра: «Лично мне было очень тяжело принять то, как мы провожали умерших, как их хоронили […] мы должны были завернуть человека в мешок, а потом сразу в гроб. Похоронная служба приезжала очень быстро. И мы думали, что если бы на этом месте оказались наши близкие, не хотелось бы, чтобы с ними обращались так же«.
Иногда отделения больниц были переполнены пациентами, приходилось делать выбор, и каждый чувствует себя ответственным за эти решения. По словам одной из медсестер, «врач не смог госпитализировать 73-летнего пациента, потому что другой пациент 35-ти лет был в критическом состоянии. А на следующий день мы узнали, что пожилой мужчина умер. Врачу было очень плохо. Я не знаю, смогли бы мы спасти того мужчину, и никто этого никогда не узнает. Но мы ему даже не дали шанса. В таких ситуациях у тебя нет выбора, но каждый чувствует себя виноватым. И это очень-очень тяжело…»
Разрушительное воздействие на психику оказывает и изнурение, связанное с большим объемом работы и необходимостью постоянно перестраиваться.
Еще одна медсестра рассказывает: «Мы работаем по 12 часов в день, но на самом деле остаемся по 13. В конце дня я так устаю, что не помню, как меня зовут. Иногда у меня нет времени поесть или присесть на пять минут. Бывают даже дни, когда не успеваю ни попить, ни сходить в туалет.»
Северин, которую я уже цитировал, казалось, что ее работа утрачивает свой смысл: санитарные правила предписывали кормить резидентов домов престарелых в комнатах, а не как обычно в столовой, работники должны были принести поднос с едой, выйти и закрыть дверь. Она рассказывает: «Мы как будто вообще забросили наших проживающих… Мы толком не могли следить за качеством питания, за тем, нет ли обезвоживания. Зашел, поставил, вышел, закрыл дверь… и никакого общения. Еще и маска, а многие пожилые люди плохо слышат. Очень сложно было это пережить, потому что казалось, что каждый друг от друга отгорожен и изолирован«.
Сандра (имя изменено), помощница по уходу из города Безансон, вызвалась в качестве добровольца работать в ковидном отделении и так уставала, что «не могла даже здороваться со своими детьми«.
Кроме того, у медиков и социальных работников было ощущение, что их бросили или даже предали.
Не граждане — они-то каждый вечер в 20.00 аплодировали из окон и с балконов и выражали различными способами свою поддержку. Ощущение брошенности было из-за нехватки защитных средств, в том числе масок и специальной одежды, не хватало и средств для тестирования на вирус.
Камий (имя изменено), реанимационная медсестра из Парижа, признается: «Несмотря на всю эту поддержку (от ресторанов, торговцев, производителей шоколада, пекарен, анонимных граждан, НКО, семей, которые ежедневно помогали нам держаться своей щедростью и добрым словом), нам очень не хватало средств защиты… Масок было очень мало, защитные халаты проницаемые, одноразовые, но приходилось отправлять их в прачечную, откуда они возвращались рваные. И это все, что у нас было: костюмы с короткими рукавами, так что руки вообще не были защищены, мешки для мусора вместо защитной одежды, маски с истекшим сроком годности«.
И последний источник стресса, о котором я скажу, — боязнь заразиться самому (что и случилось со многими специалистами) и заразить близких.
Вот что говорит Люси, помощница по уходу из города Амьен: «Каждый день контактировать с пациентами с подозрением на ковид или с подтвержденным ковидом было страшно. Страшно подхватить инфекцию и заразить других. Все время нужно было тщательно мыть руки, хорошо выполнять другие профилактические рекомендации […] Это нужно было делать, думать о других и работать дальше«.
Я мог бы продолжать перечислять травмирующие обстоятельства, например, общение с близкими пациентов или ощущение полной безнадежности. Но самое важное сказано. К сожалению, нет сомнения, что эти испытания будут иметь психологические последствия для многих медицинских и социальных работников, и им потребуется время, чтобы восстановиться.
Кто оказывает психологическую помощь
Возвращаюсь к основному вопросу этой статьи: что мы делаем во Франции, чтобы поддержать людей, которые получили такие душевный травмы.
Мы организуем для них психологическую помощь, даем возможность высказать то, что они чувствуют, и получить совет.
Мы это делаем уже достаточно давно, с 1990-х годов, в тех случаях, когда кризис может массово сказаться на психическом здоровье людей (теракты, авиакатастрофы), а также в ситуациях, вызывающих стресс на рабочем месте. На одном из моих предыдущих мест работы я участвовал в организации службы психологической помощи для сотрудников инспекции труда в департаменте Дордонь на юге Франции. Они были шокированы убийством двух коллег, Сильви Тремуйе и Даниэля Буфьера, которые инспектировали условия труда на ферме и были застрелены ее владельцем.
Психологическую помощь оказывают специалисты в сфере психического здоровья, психиатры, психологи, медсестры. Также это могут быть добровольцы. Например, французский Красный Крест организовал горячую линию психологической поддержки с добровольцами, прошедшими специальное обучение.
Как правило, профессионалы и волонтеры работают в специализированных НКО. Таких организаций немало, можно привести пример ассоциации «Забота о медиках». Она была создана в 2015 году группой экспертов с целью обмена опытом и защиты здоровья медицинских работников, особенно в ситуациях стресса на работе. Эта организация также создала горячую линию и имеет сеть территориальных подразделений, что позволяет ей работать на местах и проводить исследования. Последнее исследование касалось пандемии COVID 19.
Как работают поддерживающие организации
Основной способ работы таких специализированных организаций — телефонные консультации, что позволяет оказать наиболее быструю и эффективную психологическую помощь.
Консультации могут быть и очные, когда представители НКО дежурят на рабочем месте или в других местах. Консультанты могут выслушать человека, а также дать совет, порекомендовать, куда обратиться за лечением, у кого наблюдаться. Они должны выявлять ситуации, где есть серьезные риски для здоровья, в частности, риск суицида.
Кроме того, могут быть организованы групповые встречи, например, для всех сотрудников медицинского отделения. Они позволяют команде сплотиться, найти поддержку друг в друге.
Важно, что за помощью может обратиться тот, кому она необходима, это не является обязательным. И должна быть возможность получить помощь анонимно.
При некоторых администрациях создаются специальные службы, если есть необходимые ресурсы. Например, на уровне департаментов региональные агентства здравоохранения организовали сеть служб экстренной медико-психологической помощи. Эти службы появились после взрыва на станции метро Сен-Мишель в Париже 25 июля 1995 года. Они призваны помогать в экстренных ситуациях, затрагивающих многих людей, например, после терактов, железнодорожных и авиакатастроф. Они были развернуты и для медицинских работников во время пандемии в наиболее пострадавших регионах например, в Страсбурге.
Фрагмент интервью с профессором Пьером Видайе, психиатром Больничного университетского центра Страсбурга (русские субтитры)
НКО-операторы этих служб получают финансирование от органов власти или предприятий, которые прибегают к их услугам. Это очень специализированные НКО, с ними заключаются договоры, как правило, в рамках государственных закупок и с предоплатой. Договоры не предусматривают фиксированного количества часов консультаций. Эти контракты кажутся нам относительно недорогими по сравнению с той пользой, которую они приносят. Так, медработники получили квалифицированную психологическую консультацию, когда это было необходимо, что позволило избежать ситуаций посттравматического расстройства и ухода в себя.
Этот подход советует Верховный орган здравоохранения (HAS) — независимая государственная организация, которая разрабатывает рекомендации для французской системы здравоохранения. 7 мая на коллегии HAS были приняты методические рекомендации по предотвращению стресса и психологических страданий на рабочем месте для работников медицинской сферы в связи с пандемией коронавируса. В документе перечислены все структуры, организации и НКО, в которых можно получить психологическую помощь. Также предлагаются и другие инструменты, например, тест на определение уровня напряжения. Оказание психологической поддержки — часть более широкой политики по снижению уровня стресса на рабочем месте, что является обязанностью руководства учреждения. Это подчеркнуто в методичке.
Уроки
В целом, необходимо сказать, что этот кризис дал нам всем понять, что психологическая помощь не может и не должна быть единственным ответом. Мы должны показать, что вынесли соответствующие уроки.
Один из уроков — необходимость придавать большую значимость работе и профессионализму тех, кто оказался на передовой борьбы с коронавирусом. Это касается и врачей, и других работников медицинской и социальной сфер. Медсестры и медбратья, помощники по уходу, санитары, соцработники… Это сложные профессии, однако, часто недостаточно уважаемые. Нужно признать их социальную значимость, говорить об этом. Это вопрос оплаты труда, и французское правительство готовит соответствующие меры, но не только. Выполняя свои профессиональные обязанности, работники здравоохранения и социальной сферы подвергали себя опасности. Мы должны им показать, что их работа важна и очень нужна обществу.
Мы также должны исправить ошибки, совершенные в управлении системой здравоохранения, в частности, отсутствие в нужный момент масок и тестов. Именно медицинские и социальные работники заплатили за эти чужие ошибки самую большую цену. И они имеют право потребовать от нас, чтобы такого больше не повторилось.
Кроме того, необходимо пересмотреть работу наших больниц и домов престарелых, дать им дополнительные средства. Потому что из-за несовершенств этой системы во многом пострадали именно медицинские и социальные работники: они не могли делать свою работу, в частности, с пожилыми людьми, обеспечить им достойные условия жизни и ухода из жизни. Для этого президент Франции инициировал реформы больниц, и для этого же принято решение о создании пятой отрасли социального страхования — страхование от утраты способности к самообслуживанию в пожилом возрасте, которое недавно поддержал французский парламент.
Если мы вместе сделаем все необходимое, а психологическая помощь сыграет свою роль, то раны заживут лучше и быстрее.
Как и обещал, моя благодарность журналистам, у которых я позаимствовал цитаты медицинских и социальных работниц: Мари-Одиль Мюле, Элиз Рамирез и Дженифер Альбертс, Эвелин Жосс, Флоранс Сиколелла.
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
