Без ресниц и без бровей, с обнаженной головой и потухшим взглядом. Таков образ человека с онкологией в массовом сознании. Кажется, что в его жизни нет ничего – ни любви, ни радости, ни встреч с друзьями – только болезнь и лекарства.
Но это не так. Точнее, не всегда так.
Возможно, это звучит дико, но онкология дает шанс – заново влюбиться в жизнь и в себя.
Этой возможностью я и решила воспользоваться, как только увидела перед глазами буквы, складывающиеся в пугающий диагноз.
Когда личных сил не хватает
В момент, когда единственным верным решением кажется свернуться клубочком, накрыться одеялом и только вытаскивать руку для капельниц, я решила открыться. Постороннему человеку, который поможет включить приборы ночного видения в мне незнакомой темноте, я обратилась к психологу.
Причин было две. Первая: бурная фантазия. Она как резвый художник-пессимист рисовала картины с печальным исходом. Вторая — страх за ребенка. Что будет, если…
Моих личных сил ставить жестко блоки разрушительному потоку сознания не хватало. Я написала психологу, которого мне рекомендовала подруга, и начала с ней заниматься. Онлайн – по видеосвязи. Еще до начала курса лечения, в период обследования.
Благодарность за болезнь
Первый урок, который дала мне специалист, – относиться к болезни с благодарностью.
Да-да, не кричать «За что?», а остановиться и подумать «Зачем?» и «Почему?» в мою жизнь пришла эта болезнь.
Рак – это программа самоуничтожения, означающая, что прежний стиль жизни – губителен. Выходит, что болезнь – это время перемен, которое проходит под девизом «Так, как я жила раньше, жить больше нельзя».
А что же было раньше? Вполне счастливая жизнь современной сильной и независимой женщины. Захватывающие путешествия, любимая работа, классные друзья, замечательный ребенок…
А еще – чудовищный тайм-менеджмент, недосыпы, недолеченные простуды, невысказанные обиды, развод, бесконечные обязательства в борьбе за наше с сыном благополучие…
Все это было припрятано, как горелый блин под слоем меда, поэтому как только я встретила человека, готового взять за меня и моего ребенка ответственность, в мою жизнь пришла болезнь.
Мой организм жил много лет в состоянии войны. С обретением семьи – воевать уже не нужно было, но тело и ум это не поняли и продолжали напрягаться и брать ответственность. По инерции.
Выходит, что онкология в моем случае – это последнее предупреждение о том, что я – женщина, а не солдат. Что ж, настало время сложить оружие…
Принять беспомощность
Первое, что я сделала, приняла свое состояние беспомощности. Это было самым сложным, потому что установка «я сама» давным-давно стала жизненным кредо. «Сейчас ваша задача – принимать и накапливать», — сказала мне психолог.
Поначалу я сопротивлялась. Как это – я буду принимать помощь, а не спасать мир?
Но жизнь – умница, знает, как надо и аккуратно грозит пальцем или дает подзатыльник.
Стоило мне начать рваться в бой и пройти сквозь силу между химиями 20 тысяч шагов по любимым неотложным делам, как на следующий день я не могла встать с постели. Стоило мне делегировать задачи и направить энергию на общение с ребенком, просмотр фильмов и отдых, как на следующий день я снова была полна сил – не всегда физических, но моральных.
Мир не рухнул, а моя семья, которая состоит из мужчин, оказывается всецело с большой любовью и вниманием приняла на себя заботы, которыми я жадничала с ними поделиться.
Например, восьмилетний сын, который сначала сказал мне: «Я боюсь лысых, кроме Нагиева», вдруг стал гладить меня по ершистой голове, баловать омлетом и говорить шепотом, когда я сплю.
Болезнь как временный проект
Беспомощность в болезни – это не состояние 90-летней бабушки, а – ребенка, которому нужна поддержка для дальнейшего роста. У младенца есть далеко обозримое будущее, а у бабушки? Чувствуете разницу? Отложите бабушку на сто лет вперед, впустите в свою судьбу неумелого, но охочего до жизни малыша.
Как только я позволила себе это сделать, из моего воображения ушел художник-пессимист, страх за сына стал менее явным. Происходящее открылось в реальных красках, а не тех, что я резво плескала на холст своего сознания.
Болезнь стала восприниматься, как… временный проект, у которого есть начало и конец.
Своей беспомощностью я помогаю этому проекту случиться и завершиться, но не позволяю ему поглотить себя, как это бывает с работой, которую мы приносим домой на один вечер, а потом забываем о том, что дом – не для планерок.
Помимо этого проекта, в моей жизни есть всё, что не отличает меня от остальных людей. Да, я стала успевать меньше, но …лучше.
Если хорошая погода, то я иду на прогулку, но не на три часа, а хотя бы на сорок минут. Если нет сильных побочек, то накрываю стол и приглашаю гостей. Делаю все в удовольствие настолько, насколько позволяет самочувствие.
Если мне хочется плакать (а такое бывает, даже если работаешь с психологом), то я подхожу к мужу и прошу побыть со мной в этом моменте и выслушать. В такие минуту мы становимся еще ближе друг к другу.
Болезнь, которая выпала на первый год нашей супружеской жизни, вывела отношения на новый уровень. Здесь нет места спорам из-за неубранных чашек.
Только любовь и уважение, принятие и сострадание.
Рак не болит. Рак требует любви к себе.
