Исследователи со своей позиции могут увидеть, в какую сторону стоит двигаться законодательству. «Все не очень просто в этой сфере», — говорит Елена Абросимова, завкафедрой коммерческого права и основ правоведения юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
«Казалось бы, исследователь всегда представляет идеальную картину мира, но не всегда мы можем жить, что называется, в ”городе Солнца” Кампанеллы и не всегда попадаем в ситуацию, когда позитивные задумки действительно приносят благо тем, кто на практике занимается развитием некоммерческих организаций… Поэтому на тех, кто занимается исследованием права, лежит большая ответственность».
Об ограничениях и возможностях, которые дает некоммерческим организациям закон, а также о замыслах и проблемах говорили теоретики и практики на сессии «НКО и право» конференции «Филантропия: наука и практика», организованной Центром развития филантропии Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Унификация и инкорпорация
Деление на коммерческие и некоммерческие организации в настоящий момент далеко от совершенства, считает Олег Гутников, доктор юридических наук, заведующий Центром частного права ИЗиСП при правительстве РФ, арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате. На деле принципиальной юридической разницы не так много, как может показаться на первый взгляд. Коммерческая организация ставит своей целью прибыль, у НКО цели другие, но заниматься деятельностью, приносящей доход, она тоже может, только не может его распределять между участниками, тогда как коммерческая такое право имеет, но при желании тоже может направить доход на благотворительность.
«Безусловно, в НКО есть своя специфика, и директор там не настолько продвинут в сфере вопросов бизнеса, как директор в коммерческой, — говорит Олег Гутников. — При привлечении его к ответственности должны быть какие-то поправки на то, что он не профессиональный коммерсант. Но с другой стороны, моя позиция — руководитель некоммерческой организации должен понимать и основы бизнеса, и каким образом управлять так, чтобы имущество сохранить и даже приумножить».
Сегодня наблюдается тенденция проникновения в законодательство о некоммерческих организациях правовых норм, работающих в отношении коммерческих. И в вопросах имущественного оборота здесь должно быть максимальное сближение, считает юрист.
А вот вопросы, касающиеся некоммерческих целей, — это отдельная история. И здесь модель законодательства также предлагается изменить. Сейчас между Гражданским кодексом, определяющим нормы для всех юридических лиц, и специальными законами об отдельных видах НКО, находится закон о некоммерческих организациях.
«Не только я считаю, что этот промежуточный закон как совершенно излишнее и ненужное звено должен быть отменен, — говорит эксперт. — Он во многом дублирует нормы Гражданского кодекса. В начале года в первом чтении был принят законопроект, направленный на то, чтобы убрать противоречия между законом об НКО и ГК. Но вопрос таким образом не решается. Все гражданско-правовые нормы по некоммерческим организациям должны быть инкорпорированы в Гражданский кодекс Российской Федерации. В направлении унификации и следует развивать наше законодательство», — заключает юрист.
Терминология
Есть аспекты, в которых сближение и унификация невозможны, а некоторые нормы — неприменимы, считает Юлия Лескова, завкафедрой предпринимательского, трудового и корпоративного права РАНХиГС. Простой пример: юридическое лицо может быть исключено из реестра юрлиц, если в течение 12 месяцев не было движения на банковских счетах. «Но НКО может вообще не вести деятельность, приносящую доход, и реализовывать себя с точки зрения общественных благ. Это не мертвые организации, они работают, но вне рамок гражданского оборота».
Другая актуальная проблема — сложность на практике различения соцпредпринимателей и социально ориентированных НКО. По-прежнему остаются вопросы, в чем отличие приносящей доход деятельности НКО от предпринимательской и можно ли рассматривать ее как вид соцпредринимательства?
«Приносящая доход деятельность может иметь все признаки предпринимательской, более того, Верховный суд говорит, что на всех субъектов, ее осуществляющих, распространяются правила о субъектах предпринимательской. Мы просто изменили терминологию, но это не сделало жизнь НКО лучше», — констатирует юрист.
Фото: pch.vector / Freepik.com
Перечень организационно-правовых форм НКО оказывается вовсе не исчерпывающим, и все их многообразие в него все равно не вписывается. А закрепленный в Гражданском кодексе критерий права участия — единый как для коммерческих, так и для некоммерческих организаций, — применим не ко всем НКО. «В частности, в автономной некоммерческой организации есть учредители — и это признак корпорации, но в то же время АНО — это унитарная организация».
«И наконец то, что я говорила и продолжаю говорить: у нас до сих пор остается непонятной история с категориями ”учредитель”, ”участник” и ”член” некоммерческой корпорации, — заканчивает перечисление лишь некоторых сложностей понимания Юлия Лескова. — Только в одном законе об общественных организациях идет это разграничение, а по факту они как будто тождественные. Несколько лет назад мы обсуждали в том числе этот вопрос на площадке Минюста. И налоговики говорили, что это важная практическая проблема: ”Законодатель употребляет эти термины, не понимая, что за ними стоит. Пишет ”учредитель”, а по факту это ”участник”. И кого тогда надо включать в Единый государственный реестр?” Необходимо отредактировать наше законодательство, чтобы все практикующие юристы и государственные органы могли грамотно и правильно применять закон с одинаковым смыслом».
Традиции и фикции в благотворительности
Распространенная и давняя традиция в некоммерческом секторе — встречное одаривание благотворителей. «Дореволюционный пример — акция ”Белый цветок”, когда жертвователь получал в ответ букет, — рассказывает Петр Сергеев, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Смоленского государственного университета. — В наше время мы встречаем разные вариации этой традиции — от брендированных ручек и календарей до лотерейных билетов и даже с недавних пор NFT-токенов. Существуют также практики репутационного воздаяния, когда НКО предлагают именные сертификаты, размещение сведений о благотворителе на сайте, присвоение титулов. Встречаются примеры, когда крупные жертвователи активно участвуют в принятии решений о расходовании средств, их представители могут быть включены в попечительский совет. То есть происходит обмен финансовых ресурсов на социальный капитал».
С одной стороны, в этом можно увидеть некое противоречие идее бескорыстности. С другой, такие практики популяризируют идею благотворительности. Они эффективны, и некоммерческой организации сложно отказаться от них. «Но постоянно над НКО и благотворителем нависает дамоклов меч переквалификации пожертвования в сделку возмездия», — говорит Петр Сергеев.
Для решения этой проблемы существуют правовые фикции, позволяющие возмездное по сути признать безвозмездным. Но этот же подход порождает новые вопросы. Даритель имеет право при определенных условиях отказаться от исполнения договора пожертвования, он также не отвечает за недостатки подаренной вещи — и это справедливо. Но если он получил в обмен какие-то блага — несет ли он ответственность и должен ли, в случае отмены своего благодеяния, также вернуть их?
«Если мы будем под пожертвованием понимать исключительно безвозмездные операции, а под благотворительными взносами — предоставление платы на льготных условиях, то многие вопросы можно было бы снять, — считает юрист. — Пожертвование остается исключительно дарением, а для благотворительных взносов устанавливается особый правовой режим».
Фото: KamranAydinov / Freepik.com
Дальнейшие научные разработки этого вопроса особенно важны, считает исследователь, на фоне усталости доноров и необходимости НКО удерживать их внимание и заинтересованность.
«Безобразный факт»
«Трагедия научного творчества заключается в убийстве прекрасной гипотезы безобразным фактом», — приводит Игорь Карлинский, консультант по правовым вопросам МБОО «Ночлежка», известную цитату. И приводит сам факт: по данным на начало октября 2025 года, в реестре НКО насчитывалось 12 743 организации, маркировавшие себя как благотворительные, и 17 422 благотворительные организации были оттуда исключены.
«Можно, конечно, возразить, что все города стоят на кладбище, — говорит эксперт. — Но во-первых, история современной российской благотворительности слишком коротка, соответственно большой погост — результат не длительности захоронений, а именно высокой смертности организаций. А во-вторых, если оценить ситуацию с другими видами некоммерческих организаций, то там будет иная пропорция зарегистрированных и исключенных».
При этом именно благотворительные организации — это «соль» некоммерческого сектора, подчеркивает Игорь Карлинский.
«Но трудно стоять на палубе, когда палуба под ногами ходит туда-сюда и невозможно предсказать, в каком направлении и насколько сместится, — поясняет он. — В среднем в три таких базовых для нас закона — об общественных объединениях, о благотворительности и об НКО, — ежегодно вносится 26 изменений. То есть по два в месяц. И мы сейчас не берем в расчет Гражданский кодекс и другие законы. Если мы посмотрим на все поле и посчитаем все изменения, на которые НКО должны ориентироваться, можно только посочувствовать их руководителям».
Помимо этого, законодательство влияет на целевые группы, с которыми работает благотворительная организация, и это также нельзя не учитывать.
***
Для решения некоторых из названных проблем участники дискуссии тут же предлагали варианты решений: например, создание единой информационной системы с оповещениями об изменениях в законодательстве, или развитие такого явления, как «ограниченная правосубъектность юридического лица» для НКО, не имеющих движения по счетам.
Озвучивали и другие сложности: территориальные ограничения в работе некоммерческих организаций, необходимость постоянно подстраиваться не только под законодательство, но и под новые формы поддержки, часто не слишком позитивное влияние реестров и зарегулированности на сектор и «движения души» его участников и многие другие.
«Для меня подготовка к этой секции началась со слова ”дискриминация”, — говорит Елена Абросимова, модератор дискуссии. — И она действительно есть по каким-то определенным критериям и в отношении некоммерческих организаций, и внутри сектора». Почти три часа обсуждения не дали ответов, но породили еще больше вопросов и показали, как широко поле для исследований — и академических, и прикладных.