Фонд защиты городских животных запустил карту хордеров Москвы и Московской области. На карте отмечены адреса квартир, хозяева которых бесконтрольно подбирают животных.
По просьбе АСИ ситуацию прокомментировали руководитель программы Фонда защиты городских животных Константин Янкаускас и директор центра «Дом друзей» Алания Журкина.
«Наша цель — привлечь внимание властей к проблеме»
Как пояснил Константин Янкаускас, основная задача программы — привлечь внимание к проблеме недолжного содержания животных.
«Мы понимаем, что в случае бесконтрольного спасения и собирания животных человек нуждается в психиатрической помощи. Такое поведение — один из видов компульсивного накопительства. Страдают от этого все — сам хозяин, животные, которых содержат в антисанитарных условиях, соседи. В таких случаях человек должен пройти лечение, и далее за ним должен быть установлен патронаж, чтобы избежать рецидивов».
В то же время, по словам представителя фонда, проблема хординга (патологического накопительства) находится на периферии внимания органов власти. Фонд обращался по поводу этой проблемы в департаменты ЖКХ и здравоохранения, социальной защиты. Представители фонда писали в правительство Москвы, министерство здравоохранения, но проблема не решается. Для того чтобы визуализировать, что проблема есть, в фонде и решили сделать карту хордеров.
Карта составляется на основе жалоб соседей и близких хордеров. Затем каждую заявку сотрудники фонда проверяют лично. При этом на карту наносится адрес проживания хордера без номера квартиры и количество животных. Иногда локация бывает еще менее конкретной, например «дом около аэропорта». Никакие личные данные — фамилия держателя животных, его телефон или диагноз — в открытый доступ не выкладываются. В фонде считают такую степень размытия данных достаточной, чтобы поддержать безопасность хордера.
По словам представителя фонда, информация об адресах и количестве животных нужна для того, чтобы показать городским властям территориальный разброс проблемы и необходимое количество мест в приютах.
Сейчас на карте фонда 13 адресов, их количество будет увеличиваться. За 2024 год в фонд поступило 20 обращений по поводу зоохордеров, в квартирах которых суммарно содержалось более тысячи животных. Всего, по расчетам фонда, в Москве может быть от 500 до 850 квартир, хозяева которых могут содержать у себя до 43 тысяч животных. Это больше, чем могут вместить московские муниципальные приюты, в которых суммарно может содержаться до полутора тысяч кошек.
Более того, в 10–25% случаев фонду удается застать хордера в стадии ремиссии и договориться о стерилизации животных.
«У нас был случай, когда нам позвонил племянник хозяйки. У него удалось получить контакт тети, с ней мы договорились на то, что войдем в квартиру и стерилизуем животных, — рассказывает Константин. — Увы, когда звонят не родственники, а соседи, договориться бывает сложнее. Часть времени уходит на то, чтобы убедить соседей, что хордер не злобный и не вредный и что ему самому нужна помощь».
При этом в фонде тщательно фильтруют все поступающие жалобы, чтобы отличить зоохордеров от содержателей частных передержек.
«Однажды соседи пожаловались нам на девушку, в квартире которой живут шесть собак, — рассказал представитель фонда. — Мы стали разбираться, и выяснилось, что это не хордерство, а просто недоразумение. Собаки лаяли, мешали соседям, договориться с ними не получалось. Наносить этот случай на карту мы не стали».
Чем может быть опасна карта хордеров
«На мой взгляд, даже когда мы выкладываем в сеть адрес зоохордера без номера квартиры, мы подвергаем этого человека опасности, — говорит директор центра ”Дом друзей” Алания Журкина. — Ведь вычислить такого человека даже в многоквартирном доме довольно просто. Фактически таким образом мы даем карт-бланш мошенникам всех мастей. Мы не помогаем человеку, а подвергаем его лишнему абьюзу и лишним рискам».
По мнению Алании Журкиной, неправильно ставить животных выше человека. Ведь в первую очередь в ситуации любого хордерства в помощи нуждается именно человек. Но от того, что случаи хордерства нанесут на карту, желание городских властей заниматься ими вряд ли принципиально изменится.
В опыте «Дома друзей» были случаи помощи хордерам, поэтому Алания Журкина точно знает: для волонтеров и НКО такая работа связана с рисками.
«Волонтеры, которые пытаются навести порядок в квартире у такого человека, могут очень легко попасть в юридическую коллизию, когда именно таких помощников хозяин может обвинить в пропаже неких ценностей, которые у него хранились. Поэтому заниматься разборкой квартир должен в первую очередь муниципалитет», — считает Алания Журкина.
При этом абсолютное большинство захламленных хордерами квартир, по наблюдению правозащитницы, находится в муниципальной собственности. В этом случае можно апеллировать к тому, что квартира — собственность города.
На практике заставить местные власти привести квартиру в порядок, даже если об этом просит и сам хозяин, бывает непросто. Как правило, предварительно приходится задействовать соцслужбу, местных депутатов и прессу. Даже после этого местная управа, как правило, начинает перекладывать разные поручения на «Жилищник» и так далее. Порядок реагирования городских служб на различные жалобы в Москве тоже не отработан. Те же проверки квартир нередко проводятся формально. Например, стоя под дверью квартиры, из которой разит мусором и бегут тараканы, комиссия может ответить жителям, что жильцы им не открыли.
Но если постоянно обращаться в разные службы с напоминаниями, то мусор в квартире рано или поздно удается разобрать. После этого становится возможным провести в квартире дезинфекцию и добиться, чтобы социальные службы выделили какую-то новую мебель.
«Нужно заниматься не животными, а людьми»
Проблема с хордерами, по мнению Ланы Журкиной, состоит в том, что в подобной ситуации, как правило, соседи начинают искать некое силовое решение. Но на самом деле работать надо не с мусором, а с людьми. Директор «Дома друзей» считает, что большое значение в работе с хордерами имеют усилия, благодаря которым хордеры могут вернуться в общество.
«Проблема не в одном только мусоре. Проблема в том социальном вакууме, который накапливался вокруг хордеров годами. В итоге даже после разбора квартиры человека нужно ”социально перезапустить”», — отмечает Алания Журкина.
В «Доме друзей» были случаи, когда жильцов на время, пока в квартире наводили порядок, приходилось поселять в социальный центр «Убежище». После того как человек возвращался домой, он заключал договор на социальное обслуживание с московской социальной службой.
«Надо понимать, что многие хордеры нуждаются в сопровождении. Самостоятельно такие люди жить не могут. Хотя при этом их состояние не настолько тяжелое, чтобы лишать их дееспособности, — продолжает Журкина. — Но, конечно же, никаких ”кураторов от государства” у нас не существует. У нас есть соцработники, и работе с хордерами их нужно специально обучать.
Фото: wirestock / Freepik
То есть как минимум договор на социальное обслуживание с хордером должен быть заключен так, чтобы соцработник имел доступ в квартиру, мог видеть, что там происходит. А соцработник должен вовремя сигнализировать, если в квартире снова появляется мусор».
В целом, по опыту Алании Журкиной, ситуацию с хордерами удается разрешить, как только появляется какой-то заинтересованный человек, который мог бы за ней постоянно следить.
«У нас был случай, когда психически больной мужчина жил в одной квартире с психически больной же мамой, — вспоминает правозащитница. — После смерти этой женщины в квартире остался завал мусора и более 30 кошек. Значительная часть этих животных была больна и не очень поддавалась лечению, поскольку они не были кастрированы и несколько поколений там шло близкородственное скрещивание».
Тем не менее животных удалось пристроить в зоофонды. Самого мужчину — уговорить лечь в больницу по поводу соматических диагнозов. Кроме того, с ним поработали психологи. Пока он лечился, городские службы навели порядок в квартире, так что туда смог вселиться брат мужчины, который до этого был вынужден жить на улице. Теперь этот родственник следит, чтобы в квартире не появлялся мусор и новые животные.
Иногда такую же роль играют сотрудники НКО. Например, в «Доме друзей» стараются не выпускать из виду подопечных, которые когда-то страдали хордерством. В организации был случай, когда мужчину, который пропал со связи на два месяца, пришлось уговаривать снова выносить хлам из квартиры. После этого его стали приглашать в «Дом друзей» на праздники и поговорить с психологом. Были и другие подопечные, которые относительно легко перестроились с «Дома друзей» на городскую программу «Московское долголетие».
При этом, по мнению Алании Журкиной, именно в Москве возможностей у государственных социальных служб много. Зачастую основная проблема бывает в том, что теперь характер любых услуг заявительный. Но хордеры, которые много лет находятся фактически вне социума, крайне редко обращаются за помощью и, как правило, никаких заявлений никуда не пишут.
Отдельная проблема — во взаимодействии городских структур и НКО.
«Ситуации с хордерами неоднократно удавалось разрешить и нам, и Фонду защиты городских животных, — отмечает Лана Журкина. — При этом городские власти продолжают воспринимать НКО как нечто, что крутится под ногами и бесконечно заставляет их работать. Равными в диалоге с городскими властями мы так и не стали».
