Интервью с Ингой Моисеевой, руководителем проекта «Душевный Bazar», – часть проекта Агентства социальной информации, Благотворительного фонда Владимира Потанина и «Группы STADA в России». «НКО-профи» — это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Материал кроссмедийный, выходит в партнерстве с порталом «Вакансии для хороших людей» и платформой LES.Media.
Известно, что в команду «Душевного Bazar’а» вы попали не из сферы благотворительности, а из бизнеса. Как это получилось?
Все случайности не случайны – я это давно выучила и поняла. В «Душевный Bazar» я пришла в 2016 году, но мое знакомство с ним произошло раньше, в 2013 году. Я тогда работала в «Северстали», в городе Балаково Саратовской области.
Компания поддерживала «Душевный Bazar» с 2011 года. И я в социальных сетях моих московских коллег увидела историю про очередную ярмарку, про волонтерство команды «Северстали» – как это здорово, весело. Я тогда подписалась на страничку «Душевного Bazar’а». Эта подписка и сыграла потом свою роль – именно там я увидела сообщение об открытии вакансии.
2016. Фото: Слава Замыслов / АСИ
В Северстали вы работали в сфере корпоративной социальной ответственности?
Я была менеджером по коммуникациям, он отвечал и за КСО. Тема благотворительности – это то, что со мной было всегда, так что сказать, что я совсем не из этой сферы, — нельзя.
При этом вы профессиональный журналист.
Да, я работала в старейшем местном медиахолдинге, который был создан в 1991 году. Холдинг был сильным, много программ мы делали для Саратова, что-то отправлялось в Москву как новости из регионов.
И здесь мне повезло. Потому что это был золотой век журналистики. Мы тогда равнялись на парфеновскую энтевешную команду, формат «Намедни». У нас был один утренний, и два, а иногда и три вечерних прямых эфира. В трудовой у меня одна скромная запись «корреспондент», но по факту я доросла до выпускающего редактора новостей, до администратора программ вроде «диалога в студии»: ведущий, гость, прямые звонки. Потом мы еще запускали интерактив с голосованиями. И радио пришлось освоить, и технические вещи, связанные с выпуском и монтажом, вплоть до настройки спутников, когда мы искали координаты при замене сетевого партнера…
Это было и увлекательно, и весело, и интересно, и полезно, потому что научило многостаночности. Когда я потом училась в Москве на журфаке МГУ, нас, регионалов, очень ценили, потому что мы привозили реальные кейсы, опыт, на нем строили все практические работы и обсуждения.
После учебы в МГУ вам предлагали работу в Москве?
Мне предлагали работу в пресс-службе Минтруда. Но я не очень понимала, зачем мне это. Функционал был ýже, а зарплата – соизмерима. Тогда смысла в переезде в столицу я не увидела.
Опыт работы на московских каналах был?
Да, я проходила практику на московском канале ВКТ. Они делали программы для «Домашнего», для новостей. Помню, что я за неделю справилась с тем объемом задач, который мне дали на месяц. Но что я тогда поняла и что было грустно – за тебя решают, куда ты едешь, с кем ты говоришь, и о чем. Я подумала, что нет, в регионе лучше и правильнее — со всех точек зрения. Поэтому я с абсолютно чистой совестью уехала назад домой.
На местное телевидение опять вернулись?
Да, но через какое-то время я рассталась с телеканалом, попробовала себя в PR. Мы создали одно из первых в городе PR-агентств полного цикла. Но настали кризисные времена – 2006-2007 гг. Тогда отпустили тарифы коммунальных услуг и нестабильного дохода от собственного бизнеса хватать перестало. И тут я получила приглашение в администрацию Балаковского района – строить с нуля пресс-службу.
В пресс-службе я проработала пять лет. Со временем там появился отдел информации и общественных отношений, и я его возглавила. Прошла все, включая громкие митинги 2008-2009 годов. До сих пор считаю своим достижением, что мы ушли от рассылок в региональные СМИ и сделали официальный сайт администрации основным источником информации.
Это было удачное время, когда была относительная свобода творчества, и, что мне нравилось, — я могла влиять на изменения. Мы выстраивали систему обращений граждан, когда она еще не была законодательно утверждена. Еще нигде не было электронных приемных. А мы чуть-чуть всех опередили, и когда история с информатизацией стала массовой, у нас уже все было готово.
И мне опять повезло — с руководителями. Эти люди мне доверяли, давали свободу. Теплые отношения мы сохраняем до сих пор, что для меня очень ценно.
А благотворительная история в это время продолжалась?
Конечно. Правда, с муниципальным уклоном: Дни молодежи, волонтерские акции… Я входила в экспертные советы всех возможных конкурсов.
Был и еще один разворот этой темы. Предприятия, которые реализуют свои программы КСО, часто проводят массовые акции типа: «оБЕРЕГАй». Все массовые акции — это было по моей части… А потом пришла «Северсталь».
Так случилось, что именно я занималась в администрации их инвестпроектом – строительством завода. Заводить в промышленный город новое предприятие всегда очень сложно. В острые моменты нужен был пиар. И я для них стала одним окном, сложился контакт.
В какой-то момент я поняла, что не могу ими заниматься все время, потому что есть муниципалитет и куча других задач. Я попросила их взять пиарщика, открыть вакансию. И порекомендовала специалиста, который до того работал на Саратовской ГЭС и был одним из лучших.
Как получилось, что вы потом перешли работать в «Северсталь»?
Когда менялась власть, мне стало очевидно, что я не останусь. Да, мне уже предлагали дорасти до замглавы, но было понятно, что это максимум на полгода и, когда поменяют губернатора, мэра, я уйду следом. Я честно поговорила с шефом. Три недели провела в слезах – очень не хотела уходить из этой команды, настолько мне было там интересно, комфортно.
И в этот момент девушка-пиарщик, которая работала в «Северстали», собралась в декрет. Я перешла туда в 2011 году и получила совсем новый опыт. Мы строили завод и одновременно — внутренние коммуникации. Когда я туда пришла, было 60 человек. Вскоре набрали штат в 600 человек, а потом перевалило за тысячу. И была быстрая перестройка всех коммуникаций – с «лицом к лицу» на более формальные…
Там я курировала благотворительные программы – музейную и фонда «Дорога к дому», направленную на профилактику сиротства и работу с трудными подростками.
Проекты эти я заводила в муниципалитет с трудом, когда еще там работала. Полтора года потребовалось, чтобы люди поняли, что хорошо, когда предприятие приходит не просто денег дать, а приносит профессиональные социальные технологии. Но хороший соцпроект можно померить и пощупать в его результатах – люди начали понимать, когда статистика отказов от малышей изменилась, и с трудными подростками ситуация стала лучше.
Мне предлагали остаться в «Северстали» после выхода коллеги из декрета, но там не было развития. Ненадолго я вернулась в администрацию, но проект, который мне обещали, не сложился, и через несколько месяцев я оттуда ушла. Как раз в декрет собралась пиарщик с Саратовской ГЭС. Да, декретная работа – это мое… Я освоила еще и отрасль энергетики – и новые «большие железяки», как я их с любовью называю.
В КСО были медицинские проекты и образование. Я погрузилась в тему профориентации и дополнительного образования детей. Мы создавали энергоклассы для детей, которые могли в будущем пойти в энергетику.
Перед Новым годом, с 2015-го на 2016-й, девушка, которую я заменяла на время декрета, предупредила, что будет сидеть с ребенком только до 1,5 лет. И я опять начала искать работу.
Я понимала, что в никуда мне нельзя уходить – ипотека. Я стандартный среднестатистический житель нашей страны, имеющий финансовые обязательства, взрослую маму и бабушку с дедушкой – пенсионеров. Поэтому позволить себя какую-то паузу я уже не могла.
Я решила, что работа будет не в Балакове, потому что здесь я уже попробовала все. Я смотрела все, что угодно – Владивосток, Иркутск, Братск, Калининград. Но только не Москву.
Работу в некоммерческом секторе рассматривали?
Про НКО я на тот момент не думала вообще. Я, конечно, видела по телевизору акции фонда «Вера», Русфонда. Думала, что классно, что они есть, но себя с ними никак не ассоциировала. Искала в промышленности, в бизнесе. Проходила собеседования. Но как-то все было не то.
И тут ребята на странице «Душевного Bazar’а» вешают вакансию под названием «вакансия года – работа мечты». И я подумала: «Надо попробовать».
Откликнулась. Прошла первое скайп-собеседование. Через какое-то время мне прислали тестовое задание. Нужно было сделать презентацию — предложить концепцию реализации ярмарки: что может быть интересного, какие фишки и тому подобное.
Но вот со сроками… Во вторник мы закладывали камень в новый российско-австрийский завод, приезжал губернатор, австрийцы. Все это мне надо было соединить, организовать кучу СМИ, включая федеральные. А в четверг нужно было отправить презентацию в «Душевный Bazar». Я честно написала, что при всем моем желании я не смогу задание хорошо выполнить. Но все равно пришлю – вдруг окажется полезным.
И в последний день, вскакивая в уходящий уже поезд, я презентацию сделала. Была ею не очень довольна, у меня не получилось сделать красиво.
Отправила и забыла, понимая, что качество сделанного за сутки явно не на высоте. И уехала с командой «Русгидро» на форум молодых энергетиков «Форсаж», который в Калужской области каждый год проводит Росатом и группа компаний. Меня стали приглашать в корпоративный университет гидроэнергетиков. Мы договорились, что на этом проекте будут мои «смотрины».
Палатки, Калужская область, все прекрасно. И через неделю я получаю в один день два предложения о работе. Энергетики меня приглашают, и звонит исполнительный директор Настя Архипова, говорит, что конкурс состоялся, руководителя «Душевного Bazar’а» выбрали, а она уходит в декрет (!) и меня хотят пригласить на ее позицию.
Долго я не думала, потому что «Душевный Bazar» был для меня интереснее. Я понимала, что здесь будет простор для души и для мысли. А по условиям было примерно одинаково – там тоже была Москва.
Опять все про неслучайные случайности. На работе у меня в то время висел календарь известного проекта «Follow me». Венеция, Сингапур, Мальдивы, что-то еще. А в июле там была Москва с Красной площадью.
То есть, работа в «Душевном Bazar’е» началась уже летом?
1 августа я уволилась, 6 августа приехала в Москву, а 8-го вышла на работу. Но за несколько недель много что поменялась. По какой-то причине не вышла девушка, которая должна была стать руководителем «Душевного Bazar’а», вышла я одна. И ребята поступили иначе: они не стали меня брать на декретную должность, а создали новую — «руководитель проекта».
Вообще, Горькаев (Евгений Горькаев, основатель «Душевного Bazar’а» — Прим. АСИ) — авантюрист. Я до сих пор не могу от него добиться ответа на вопрос, почему он решил меня взять на работу. У нас был только один скайп. Он меня видел 45 минут. Взять на работу незнакомого человека из региона… Причем взять в августе, понимая, что только в сентябре я начну что-либо понимать, а «Душевный Bazar» уже в декабре…
Я ему за это очень благодарна, на самом деле. Потому что это геройский подвиг с его стороны и безумное счастье для меня.
Вы пришли, команда уже была. Легко ли было в нее вписаться?
В первый раз я встраивалась в уже готовый проект. У нас цикл начинается с 1 марта и идет весь год. А я появилась в августе: «Здравствуйте, я ваша тетя». Все НКО набраны, концепция уже есть, по ней все готовятся. Нужно было просто все это удержать и довести до того, чтобы все случилось.
Первый год мне сложно дался. Может, и хочется что-то сделать, творчество какое-то свое проявить. А здесь нельзя, нужно, наоборот, удержать, не разрушить. Тем более, что очень-очень быстро надо было погружаться в специфику, знакомиться со всеми фондами. Понимать, кто они, какая у них история, какова история взаимоотношений и партнерства, особенности проектов. Я была знакома с темой социального сиротства, культуры и искусства, с разными молодежными проектами. А здесь — социалка, паллиатив, орфанные заболевания… Я про это не особо что знала, да наверное и не очень хотела, как и все люди, такие темы мы стараемся стороной обходить. Надо было получать новые знания и делать это быстро.
Быстро сошлись с командой?
Вход, с одной стороны, был экстремальным. Но по-человечески все получилось очень быстро. Это такая особенность у команды – здесь настолько высокий уровень открытости и доверия, что ты приходишь, и ты как в семье. Я через месяц уже не понимала: завод? ГЭС? Что? Когда это было? Ощущение, что это было не вчера, не позавчера, а в прошлой жизни.
За время вашей работы поменялись люди? Много?
Из той команды ушло два человека. И пришло 4. Сейчас нас 7 человек, не считая Жени. Мы расширились, потому что проекты усложняются. И тем ресурсом, которым это делали, нереально было их развивать.
Почему ушли? Что-то свое новое делать? Я знаю, что когда-то Дарья Алексеева, например, имела отношение к «Душевному Bazar’у», а потом создала свой Charity Shop.
Да, я всегда не без гордости говорю, что Даша — один из самых ярких выпускников «Душевного Bazar’а», также как Настя Гулявина с ее Impact Hub ’ом. А из команды, в которую я пришла, в этом году Саша Щёткина ушла делать свой проект, возглавляет теперь АНО «Альцрус».
В первый «Душевный Bazar», наверное, вряд ли удалось внести что-то свое?
Мое микродостижение было в том, что удалось всю команду отправить поспать перед Душевным Bazar’ом… Когда Настя передавала мне дела, она сказала, что было большой ошибкой, что не спали накануне предыдущей ярмарки. Неулыбающиеся, хмурые, несчастные организаторы не добавляли гостям хорошего настроения. Мы разбивались по сменам, поэтому все смогли поспать, и Женя Горькаев в том числе. И он в первый раз был на событии без рации. По крайней мере, удалось его разгрузить с этой ответственностью, когда надо следить, чтобы провода не вываливались, чтобы люди не спотыкались, чтобы урны были чистыми.
«Душевный Bazar» этого года, как я понимаю, уже делался вами с нуля. Что изменилось, что нового будет в этом году?
Изменится многое, но это не только моя заслуга, мы все делаем вместе. Мы будем меньше внимания уделять форме, но больше – смыслу. Мы всех призываем «провести день со смыслом» и хотим сделать смысл более очевидным. Когда ты делаешь яркое шоу, людям это, конечно, нравится. Но если на смысле не акцентировать внимание, его может и не каждый разглядеть.
В прошлом году у нас был эксперимент, когда фонд «Настенька» сделал не традиционный прилавок и маркет, а квест про супергероев. Они поставили два шатра, через которые нужно было пройти. И на финише ты становился супергероем. Детям это очень нравилось. А потом им рассказывали, что дети, которые пережили рак, возвращающиеся к нормальной жизни, — тоже супергерои. Через такую ассоциацию, а не через жалость удалось донести то, чем занимается фонд.
Так что в этом году у нас будет много интерактивов. Например, появится спортивная площадка, потому что участвует много фондов, которые реабилитируют и социализируют посредством спорта. «Шередарь» построит мини-веревочный лагерь, где расскажет о своей работе, «Цвет жизни» покажет, как они учат детей с разными нарушениями настраивать физическую координацию, будет площадка голбола – футбола со звенящим мячом для слабовидящих, этот адаптивный спорт поддерживает фонд «Красно-белое сердце».
Конечно, будет и творчество — как же с Bazar’а уйти без сделанной собственными руками игрушки? И елка в центре зала, как в детстве, чтобы вспомнить эту атмосферу волшебства. Но волшебство будет со смыслом.
Сохранятся и ставшие традиционными вещи, такие, как открытки бабушкам-дедушкам. Другие интерактивы связаны с упаковкой посылок с гумпомощью. А еще в этом году будет два фудшеринговых проекта. Это впервые.
Сколько в этом году будет фондов?
Фондов будет меньше – 50, в прошлом было 56. Мы пошли на это сознательно — интерактивные площадки требуют больше площади. Но будут еще контентные партнеры. Всего площадок будет порядка шестидесяти.
В этом году участники предварительно проходили обучение. Оно обязательное для всех?
Для новичков – обязательно. Для «старичков» – по желанию. Плюс кому-то мы точечно что-то рекомендуем: тренинги или мастер-классы, работу с ментором.
А вообще появилась четырехмесячная программа «ПРО_Bazar» — обучение управлению проектами, развитию навыков коммуникации, в ней больше 10 модулей. Она началась с августа и закончилась в ноябре. Первый год мы это сделали системно. В прошлом году были отдельные мастер-классы и оргвстречи. А сейчас у нас целая команда занимается обучением и развитием.
Можно сказать, что вы постепенно отходите от формата «Душевного Bazar’а» как одноразовой акции?
Да, праздник на один день – это для гостей. А для НКО это годовой проект, так же как и для нас.
Что вам в особенности пригодилось из прошлого опыта работы в разных сферах?
Да все пригодилось. Когда ты понимаешь позиции разных сторон, реакции представителей разных секторов, это очень полезно.
Мы же все очень переживаем, например, когда про нас «Коммерсант» не хочет рассказывать или какое-то другое огромное СМИ. И в этот момент во мне просыпается пиарщик и говорит: «Зачем вам Первый канал, если вы работаете в северо-западном районе такого-то города? Вам, может, надо как-то на нем сосредоточиться: группа соседей северо-западного района, группа «ВКонтакте», как вариант?»
Что касается власти. За пять лет я хорошо поняла, как работают и федеральные органы власти, и региональные, и муниципалитеты. Я понимаю, например, что не надо, отправляя письмо в официальный орган, ждать ответа через час. Я точно знаю, что на это нужно две недели заложить. Я в принципе знаю, как работает система и в чем можно стать с ними партнерами.
Как представитель бизнеса тоже могу сказать, если я куратор благотворительных программ, почему я вам скажу «нет», а что могло бы меня заинтересовать. Практика в каждой области – бесценна.
Что отличает работу в некоммерческом секторе от других?
Здесь очень просто потому, что нет подковерных игр. Это семья. Легко можно сказать: вот ты сейчас не прав, и давай обсудим, почему. Можно просто прийти к Жене и честно признаться: у нас здесь проблема, и я не знаю, как ее решить. И не страшно в этот момент выглядеть глупой. Это то, от чего я испытываю потрясающее удовольствие.
Здесь очень важны отношения. Это проще в какой-то мере, но и сложнее одновременно. Нет регламента, который мог бы и упростить жизнь… Иногда нужно просто обнять и промолчать. Иногда покритиковать, зная, что на тебя не обидятся. Но не надо ничего держать в себе, переживать и как-то исподволь намекать на то, что что-то идет не так.
Безусловно, здесь потрясающие возможности для развития и личностного, и профессионального. Потому что, во-первых, мы имеем доступ ко всем собственным обучающим проектам – бери и пользуйся. Плюс ты попадаешь в сообщество экспертов, и только успевай учиться.
И, конечно, момент свободы. И забота. Когда мне говорят: так, завтра на работу не приходи. Или: утром завтра поспи, а потом приходи. И это важные мелочи, на которых все строится. И ты можешь сидеть здесь спокойно до двух часов ночи и смеяться над собой, потому что путаешь дом и кабинет. Думаешь: надо взять турку и сварить кофе. А потом: черт, турка-то в 35 км отсюда, а здесь надо пойти к кофемашине.
У меня такого нигде не было. В условиях корпорации команды строятся по-другому. И как бы там тесно ни общался с кем-то в дружбе, такой открытости я еще ни разу нигде не видела. Даже в СМИ, которыми я дорожу, ценю и люблю, все-таки там было больше моментов на эмоциях, творчестве… Но группки-подгруппки…
Но здесь на это не надо тратить силы. Не надо тратить силы на маски, на театры, на сценарии.
Если вспоминать классификации управления по Лалу, у вас, скорее, бирюзовый тип?
У нас, скорее, смешанный тип управления. Потому что сказать, что совсем нет иерархии, нельзя. Есть безоговорочный лидер, и это вообще не обсуждается. Как Женя Горькаев все это делает столько лет, я не понимаю до сих пор. Мне кажется, если его биографию написать, будет интереснее, чем книги Хокинга про черные дыры, потому что он видит вперед, вширь, и совмещает при этом профессиональные компетенции и искреннее желание помочь и сделать сектор лучше.
Есть лидер, но есть и процессы. И их важно не только выстроить, но и как-то зафиксировать. Пока ты их выстраиваешь – это режим эксперимента. Но, когда мы уже устаканиваемся с чем-то, это фиксируем.
Я всегда говорю: «Представляем себе вариант: после Душевного Bazar’а все уехали на Мальдивы и успешно вышли замуж. Любой новый пришедший сюда должен открыть файл и…» Он может не называться регламентом, это может быть удобный файл в Excel. Но человек должен видеть, например, календарь всего проекта: что ему нужно сделать с 1 марта, с 1 июня, с 1 сентября и с 1 декабря.
Не пожалели, что перебрались в Москву?
Ну, покорять Москву я точно не собиралась, скорее она меня покорила. Москва в итоге стала моим городом, мы с ней сдружились. Я ее люблю и за то, что мечта моя здесь живет, и за то, что она дает разные возможности.
***
«НКО-Профи» — проект Агентства социальной информации, Благотворительного фонда Владимира Потанина и «Группы STADA в России». Проект реализуется при поддержке Совета при Правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере. Информационные партнеры: журнал «Русский репортер», платформа LES.Media, портал «Афиша Daily», онлайн-журнал Psychologies, портал «Вакансии для хороших людей» (группы Facebook, Вконтакте), портал AlphaOmega.Video .
