Людей с ВИЧ, которые пропадают из-под диспансерного наблюдения, специалисты называют «потеряшками». Как правило, это обычные люди: у них есть образование, работа, отношения.
Согласно исследованию, которое проводила ассоциация «Е.В.А.», у 76% таких людей есть среднее профессиональное образование. Более чем у половины есть постоянная или временная работа.
46% опрошенных «потеряшек» никогда не употребляли наркотические вещества, практически у половины есть постоянный половой партнер.
«Это усредненные результаты. Но это не значит, что среди людей, которые «потерялись» для диспансерного наблюдения, нет тех, кто испытывает финансовые трудности, сидит без работы или имеет низкий уровень образования», – говорит Алина Банщикова, специалист по мониторингу и оценке в ассоциации «Е.В.А.».
Алина подчеркивает: социально-демографический статус человека с ВИЧ влияет на приверженность лечению.
Почему становятся «потеряшками»?
Первое – индивидуальные факторы. 65% опрошенных признались, что им было тяжело соблюдать режим антиретровирусной терапии. Около половины испытывали усталость от приема лекарств и не верили, что от лечения будет позитивный результат.
Многие не посещали СПИД-центры, потому что не хотели, чтобы кто-то узнал про их диагноз. А треть опрошенных отмечали, что не верили, что у них ВИЧ.
Второе — организационные проблемы. Например, длительный процесс получения лекарств, грубое или безразличное отношение медицинских работников и т.д.
Фото: Anthony Tran / Unsplash
И наконец, третье — социальный статус «потеряшек». В зависимости от уровня образования меняется уровень понимания необходимости приема терапии, страх перед разглашением информации, способность принять свой диагноз.
Респонденты, у которых на момент опроса были трудности с работой, реже посещали СПИД-центры.
Близкий человек отказывается продолжать лечение – что делать?
Если пациент получил негативный опыт в СПИД-центре, у него нет денег на частных специалистов, если есть сомнения, как действовать, он может обратиться в профильную некоммерческую организацию. Специалисты бесплатно окажут профессиональную помощь, от психологической до юридической. Но все это возможно, только если человек сам хочет продолжать лечение.
Сергей Кустов, равный консультант ассоциации «Е.В.А.», отмечает: если близкий человек прервал терапию и перестал наблюдаться у врача, ни в коем случае не надо пытаться заставить его передумать.
«Нужно аккуратно выяснить, в чем причина отказа. Это не происходит просто так. Может, человек переживает внутренний кризис или столкнулся с какими-то внешними факторами», – говорит Кустов.
Лучше всего поговорить аккуратно, без давления: не «Ты должен пить таблетки», а «Расскажи, почему ты прекратил лечение?». Если выстроены доверительные отношения, человек с высокой вероятностью расскажет, в чем причина.
На практике Сергей Кустов чаще всего сталкивается с тем, что люди прекращают лечение либо из-за непроверенной информации о ВИЧ, либо из-за непринятия своего диагноза.
Фото: Oscar Keys / Unsplash
Бывает, человек сталкивается с негативным отношением в районных кабинетах инфекционных заболеваний. В таких случаях полезно посетить группы взаимопомощи для людей с ВИЧ или обратиться в НКО и получить помощь равного консультанта, говорит Кустов.
«Близкие человека тоже могут обратиться в НКО за помощью. Но только не пытайтесь образумить – это так не работает. Не получится так, чтобы консультант пришел и сказал: “Я пришел помочь по запросу вашей жены, сейчас буду причинять добро”», — продолжает Кустов.
Семья и друзья могут обратиться к специалистам НКО и рассказать о ситуации, попросить информацию о группах помощи, НКО и анонимных службах, которые есть в городе, а потом рассказать об этом человеку с ВИЧ.
Но аккуратно и уважительно: помогать можно только на равных, а не указывая сверху.
«Даже если человек начнет принимать терапию по указанию кого-то из своих близких, уровень его приверженности лечению будет оставаться очень низким. А нам важно, чтобы человек сам понимал, что ему нужно лечение. Только в этом случае риск, что он вновь перейдет в статус «потеряшек», будет реально снижен», – убежден Сергей Кустов.
