«Использовать слово “толерантность” сегодня стало сложнее, чем когда бы то ни было». Елена Горинова, Центр толерантности

Елена, по образованию вы психолог. Чем вас зацепила именно эта сфера?

Интерес к психологии у меня возник еще в детстве. Я любила много читать, смотреть кино, и в произведениях меня всегда цепляли человеческие характеры, поступки, взаимоотношения. Помню, в школе, когда надо было выбирать тему для сочинения, я всегда старалась брать портреты, характеры главных героев.

Плюс меня еще со школьной скамьи волновала тема буллинга. Я была как свидетелем, так и жертвой травли в школе. Поэтому и не могла оставаться равнодушной. 

Я задавалась вопросом: «Что я могу сделать, чтобы изменить свою жизнь, чтобы стойко выходить из таких ситуаций? Чего мне не хватает?».

А чтобы вы понимали, я окончила школу в 1997 году в небольшом городе Йошкар-Ола. И это был первый год, когда в местном университете появился факультет психологии. Но обучение было платным, да и многим было непонятно, чему там будут учить и что за профессию я в итоге получу. Было принято выбирать более традиционные, привычные специальности: идти в промышленные сферы или в педагогику, изучать историю, филологию и так далее. 

Вы все равно поступили на этот факультет?

Нет, я туда не пошла. Но я читала много литературы, например, о том, как заводить друзей и оказывать влияние на людей. Сейчас такие книги воспринимают немного наивными, но тогда они только появились в нашей стране и тема психологии стала потихоньку входить в мою жизнь.

И примерно в тот же момент в одном из университетов нашего города открылся факультет социальной работы. Студентам рассказывали про социально незащищенные группы, работу с пожилыми, семьями, детскую психологию и о многом другом. 

Мне это понравилось, потому что в программе были темы, связанные с социальным неравенством и психологией, было много философии и социологических наук.

А в 2004 году я впервые попала на стажировку в Германию, где заинтересовалась проблемами мигрантов и социальной работой в мультикультурной среде, темой столкновения культур внутри одного общества, адаптации, интеграции и пр.

Я погрузилась в эту тему, начала вести научную деятельность, активно принимала участие в конференциях. Даже начала выезжать в соседние города, в том числе в Москву, на «Ломоносовские чтения» в МГУ. 

«Это научило меня находить контакт с самыми разными аудиториями» 

Вам нравилась академическая среда?

Да, я даже решила в какой-то момент, что хочу связать свою жизнь со сферой образования. Я стала аспирантом и работала преподавателем кафедры социальных наук и технологий. И параллельно преподавала в колледжах и училищах города. 

Получилось так, что я работала с разными аудиториями. Преподавала подросткам – как заинтересованным в обучении, мотивированным, так и не очень, из обычных семей и из семей группы риска. И взрослым людям, которые учились на заочном отделении университета. Это научило меня находить контакт с разными аудиториями слушателей.

А потом я вновь стала стипендиатом международного конкурса и поехала в Германию на полгода. И продолжила исследовать тему миграции, изучала методы работы с принимающим населением и собирала материал, который включала в свои исследовательские работы.

Но до этапа защиты диссертации я так и не дошла: так получилось, что я уволилась из университета.

А какие у вас изначально были представления о работе мечты?

Когда я поступала в вуз, мои представления были весьма примитивными. У меня были фантазии о том, что я хочу приносить пользу и самореализоваться, но как именно, не очень хорошо понимала.

Конечно, важно, чтобы тема работы цепляла и была возможность реализовывать себя в разных направлениях. И в этом была проблема: преподаватели ограничены стандартами, методическими рекомендациями, регламентами работы, которые им спускают сверху.

Но тема социальной работы в вашей жизни осталась?

Да, еще в течение года я преподавала в колледже предметы, связанные с социальной работой и обслуживанием, и параллельно думала, какое бы дополнительное образование получить.

И в интернете увидела, что НИУ ВШЭ приглашает потенциальных абитуриентов на зимнюю школу: там можно было узнать о магистерских программах. Это было моей мечтой – учиться в Москве. Я собралась и поехала.

Мне понравилось направление магистратуры «Социальная психология». Это было во многом тем, чем я занималась последние 8-10 лет, многие аспекты мне близки. И я приложила много, очень много усилий, чтобы поступить. Например, выучила английский язык с нуля: нашла репетитора, занималась месяцами .

В итоге я приняла участие в международной  олимпиаде, которую проводила Вышка, и заняла второе место. Так я бесплатно поступила на магистерскую программу «Прикладная социальная психология» и смогла переехать в Москву, где проучилась два года и окончила программу с красным дипломом.

«Что такое Еврейский музей, что такое Центр толерантности и почему бесплатно?»

А когда в вашей жизни появился Центр толерантности?

Тогда же, в первый год обучения в магистратуре НИУ ВШЭ, я узнала про Центр толерантности.

Вообще у меня была мечта стать тренером. Еще в Йошкар-Оле я узнала про искусство тренинга и решила, что это мое: я люблю работать с аудиториями, умею увлекательно подавать материал.

Еще работая в вузе и колледжах, сама того не осознавая, старалась использовать интерактивные методы. И я подумала, что могу сделать это частью своей жизни и развиваться в этом направлении.

И на втором месяце учебы в Москве мне попался в «ВКонтакте» пост одногруппницы о том, что Центр толерантности Еврейского музея приглашает желающих на бесплатный тренинг тренеров (обучение тренеров), а лучшим предложат сотрудничество. Я закрыла этот пост, потому что не поняла ничего: что такое Еврейский музей, что такое Центр толерантности и почему бесплатно?

А потом в последний момент все же решила съездить на ознакомительную встречу.

Помните, какие впечатления остались от знакомства с центром?

Я помню, что приехала сильно заранее, чтобы найти это место. И когда нашла и попала внутрь, была в потрясении от увиденного. Еврейский музей — это уникальная площадка, один из самых высокотехнологичных музеев страны, который впечатляет своими экспозициями, пространствами, атмосферой. 

И мне очень понравились люди, с которыми я познакомилась на первой встрече. В том числе это была Анна Макарчук, директор Центра толерантности, которая вдохновила меня с первой минуты. 

В итоге я решила принять участие в обучении: занятия проходили каждое воскресенье, в течение полугода. И я каждый раз ездила из своего общежития в Одинцове к десяти утра на «Марьину Рощу» (Еврейский музей и Центр толерантности располагается рядом с метро «Марьина Роща» в Москве. – Прим. АСИ).

Я подумала: «Сейчас моя история с Центром толерантности закончится» 

А как проходил процесс обучения? 

С нами работали профессиональные тренеры с колоссальным опытом работы. Среди них были те, кто до этого работал с пострадавшими в трагедии в Беслане. А также специалисты, которые решали вопросы обострения межэтнических отношений в горячих точках. 

Нас обучали основам, технологиям и приемам тренерской работы, учили работать со взрослыми и детьми, рассказывали про разные сложные сферы, и меня вдохновляло порой до слез. Было страшно, что может не получиться, но интерес и мотивация все перевешивали.

А потом, к Новому году, Аня Макарчук дала нам задание написать сценарии для праздничного детского квеста на тему «Новый год в разных культурах». Тогда в Центр толерантности на праздники планировали приехать классы из разных школ, которых мы должны были познакомить с традициями празднования Нового года в разных культурах. 

Я посмотрела на это задание, закрыла его и подумала: «Сейчас моя история с Центром толерантности закончится». 

Почему?

Потому что никогда в жизни не работала с детьми младшего школьного возраста. Но я взяла себя в руки, написала несколько сценариев, и в Центре толерантности они многим понравились.

В итоге меня и несколько других студентов тренинга пригласили самостоятельно провести эти квесты в зимние каникулы. Уже потом я узнала, что это был метод отбора: специалисты смотрели, как мы работаем с детьми и взрослыми, как ведем себя на групповых занятиях.

Вначале я просто училась. С нуля осваивала профессию, совершала ошибки, получала обратную связь от коллег – не всегда положительную. Но шла и бралась за сложные тренинги, училась работать с непростыми целевыми группами.

«Так накачивались мои тренерские мышцы» 

Непростые целевые группы – кто это?

Для каждого по-разному. Для меня – это младшие подростки. Сложнее всего работать с учениками шестого-седьмого классов. Тем более Центр толерантности проводит занятия для всего класса, а в этом случае подростки не понимают, куда и для чего они приехали. Просто школа собрала класс, привезла их в какое-то загадочное место под названием «Еврейский музей», и с ними сейчас что-то будут делать.

Мы проводим тренинги по профилактике травли, программы на сплочение класса, встречи, направленные на межэтническое взаимодействие, борьбу со стереотипами. А еще занятия, направленные на развитие гибких навыков, управление временем и стрессом и т.д. Но чаще всего в момент приезда ребята понятия не имеют, что их ждет.

И когда начинается доброжелательное общение на равных, когда мы говорим, что готовы услышать любое мнение и не будем его оценивать, потихоньку начинает ломаться лед. Но вот этот процесс выстраивания доверительного контакта поначалу дается непросто.

Вы много работали с подростками?

Я проводила такие тренинги ежедневно и не по одному. Первые два-три года работала только с подростками и детьми. И только потом мне дали шанс себя попробовать в работе со взрослыми, в частности, с педагогами. 

Со временем самой любимой моей целевой аудиторией стали именно взрослые: педагоги, родители, широкая общественность. Последние несколько лет я работаю именно с ними.

«Мы считаем, что обучать онлайн не так эффективно, как лично» 

А что еще входит в обязанности ведущего тренера?

Много разных задач. Например, я обучаю новых тренеров, которые к нам приходят. Те, кто решает к нам присоединиться, проходят этап адаптации: узнают про наши методики, ценности, идеи и учатся проводить занятия по нашим стандартам.

Я же провожу супервизию, даю обратную связь, помогаю усовершенствовать процессы. Помогаю усилить сильные стороны тренера: определяю, для какой целевой аудитории специалист больше подходит. 

Кто-то будет подарком для подростков, а у кого-то отлично получится работать со взрослыми. Мы даем возможность попробовать себя в разных проектах, с разными форматами и аудиториями.

До этого вы говорили, что представляли работу мечты как профессию, где есть командировки. Знаю, что будучи тренером Центра толерантности вы как раз путешествуете по России. Но что вы делаете в таких командировках?

Мы проводим обучающие встречи для педагогов в регионах: учим их, как работать со сложными темами с разными аудиториями. Дело в том, что в Центре толерантности работают семь человек. Нас не хватает даже на Москву: а про регионы я вообще молчу.

Поэтому мы тиражируем свой опыт при помощи программ повышения квалификации, которые проводим, выезжая в регионы и проводя обучение в течение нескольких дней. Нами разработаны программы, которые включают в себя методические рекомендации с подробными сценариями занятий, видеоконтент и наши выездные мастер-классы.

Тут помогают гранты, при поддержке которых программы разрабатываются и реализуются. Например, Центр толерантности многократно получал поддержку от Фонда президентских грантов, благодаря которой наши лучшие программы переданы в десятки российских регионов. 

В течение нескольких лет мы вели проект «Гражданская идентичность школьников. Я – россиянин», направленный на формирование чувства сопричастности и патриотизма, этнической идентичности и активной гражданской позиции. Потом появились проект «Код безопасности. Профилактика экстремизма в молодежной среде» и антибуллинговая программа «Каждый важен». 

Каждая программа включает довольно внушительный методический пакет. Есть сценарии проведения занятий для школьников. Но мы считаем, что обучать онлайн не так эффективно, как лично. Поэтому благодаря поддержке мы выезжаем в большое количество регионов. 

Например, программу «Каждый важен» мы передали очно примерно в 30 регионов, в формате онлайн программу прошли педагоги со всей страны. Обучение прошли несколько тысяч педагогов. Плюс значительная часть наших командировок была связана с разработкой методологии образовательного туризма.

Это такой туризм, когда мы выходим за рамки культурного наследия и фокусируемся на тех индустриях, которые формировали облики городов, регионов в прошлом, которые существуют сейчас, и исследуем, какие тренды развития городов просматриваются на будущее, какие профессионалы будут нужны через 10-20 лет.

И, конечно, мы приезжаем на форумы, экспертные конференции, встречи. Мы всегда рады, когда нас приглашают. Благодаря этому я объездила огромную часть России, и в принципе отдельный драйв – работа с разными аудиториями в рамках различных проектов.

Центр толерантности работает с такими важными темами, как буллинг, ксенофобия, домашнее насилие. А с какой темой вам сейчас интереснее всего работать? 

Последние несколько лет я увлечена темой профилактики травли. В пандемию мы освоили YouTube, стали записывать лекции и вести трансляции с партнерами на темы, связанные с буллингом.

А еще в последний год мне стала особенно интересна тема психологического благополучия и развития гибких навыков. Допустим, как действовать в условиях неопределенности, прокачать стрессоустойчивость, сохранить жизнерадостность в сложные времена и пр. 

Плюс в 2023-2024 году мы стали активно сотрудничать со СМИ. Например, сотрудничаем с онлайн-журналом Psychologies: редакция присылает мне вопросы читателей, на которые я отвечаю либо пишу статью на определенную тему по запросу редакции.  

Вообще образовательные издания – это наши партнеры уже в течение многих лет, а в массмедиа мы вышли в последний год. И тема психологического благополучия – одна из самых актуальных.

«Режиссер говорит, что я характерная актриса»  

А еще в последнее время Центр толерантности все чаще предлагает посетителям интерактивные форматы: форум-театр, open-space, лабиринт дилемм… А что вам из этого всего нравится?

Я люблю театральные форматы, в частности, форум-театр. Фишка этого театра в том, что там нет профессиональных актеров и сценаристов. Труппа разыгрывает короткую постановку на социальную тему, буквально несколько сцен, а потом после небольшого обсуждения зрителям предлагается выйти на место главного героя или кого-то из второстепенных персонажей и «повернуть» развитие сюжета так, чтобы ситуация не дошла до критической точки. Что-то может измениться в лучшую сторону, что-то – в худшую. Это такой своеобразный тренажер, чтобы в безопасной обстановке попробовать разные стратегии поведения в сложных ситуациях. 

И это была моя мечта с первого года работы в центре. Именно в то время я впервые увидела форум-спектакль, но даже не предполагала, что сама стану актрисой.

А в 2023 году у Ани Макарчук родилась идея поставить форум-спектакль для взрослой аудитории, где труппой станут сотрудники центра. Мы выбрали тему и написали сценарий. Весь процесс подготовки нашего первого форум-спектакля занял примерно полгода. Все происходило под руководством режиссера Юлии Семеновны Шевелевой. В результате родился спектакль «Лишний», посвященный теме травли во взрослых коллективах.

Для меня это было исполнение мечты. С нами работали, как с профессиональными актерами, по системе Станиславского. Я получила роль антагониста – источника конфликта. Особенность в том, что зрители не могут выйти на место антагониста и повести себя противоположным образом: бережно, корректно к окружающим.

Если бы в жизни все было так просто, и люди менялись по нашему желанию. Но все не так, однако научиться менять качество коммуникации даже с самыми «токсичными» людьми в окружении, противодействовать травле, не допускать психологического или физического насилия и других негативных последствий можно, и именно такую возможность дает форум-спектакль.

А потом у нас родился форум-спектакль «Накипело» про выгорание. И там я тоже получила роль антагониста – строгой начальницы.

В обоих спектаклях вы играете антагонистов… Неожиданное амплуа для психолога и тренера.

У нас все, как в театре и кино, и финальный выбор актера на роль остается за режиссером. Наш режиссер Юлия Семеновна говорит, что я характерная актриса – мне такие образы подходят. Хотя в целом в форум-спектакле есть право выбора ролей. Если в следующий раз я захочу сыграть протагониста или вспомогательного персонажа, у меня будет такой шанс. Но я была не против сыграть антагониста: мне интересно. 

А в спектакле «Накипело» у меня довольно многогранная роль. Хотя моя героиня – антагонист, на самом деле, она сама выгоревшая. И этим спектаклем мы как раз хотели показать, что руководители – тоже люди. На них лежит огромная ответственность и часто они становятся жертвами выгорания.

А поскольку этот спектакль был в том числе адресован корпорациям, это был наш способ привлечь внимание к психологическому благополучию и самочувствию руководителей. Потому что сейчас компании часто занимаются профилактикой выгорания и тимбилдингом среди рядовых сотрудников, а руководители остаются в стороне. Они все это утверждают, планируют, оплачивают. Но при этом сами не получают поддержки в нужный момент. 

«Мы верим в взаимодействие на равных»  

Кажется, что в вашей работе вы отдаете приоритет именно игровым форматам. По вашим ощущениям, это работает лучше, чем обычные лекции или семинары?

Вообще, это наша работа – обогащать образовательные процессы в школах, колледжах, вузах интерактивными педагогическими технологиями, чтобы учиться было интереснее, занятия становились более увлекательными, в них было место креативу, коммуникации, самостоятельности.

Мы в Центре толерантности верим в эффект эмоционального включения, в взаимодействие на равных. И мы верим в то, что можно создать пространство, в котором могут звучать разные мнения и каждый может быть услышан. Но возможно это осуществить только с помощью интерактивной педагогики, искусства тренинга. 

У нас даже был эксперимент с психологическим стендапом: я выступала с шутками на тему лета и детского опыта. Я даже не знаю, как мы решились, откровенно говоря. Я взяла первый удар на себя: часть моей работы – экспериментировать на себе. Но все прошло довольно неплохо, люди смеялись, шутки попадали.

А какие форматы в планах опробовать в будущем?

Есть два формата: мы их уже опробовали и планируем реализовывать в будущем. Это не наши разработки, но мы их адаптируем под свои задачи.

Первый – open space. Это технология, которая способствует формированию сообщества соседей. Как правило, на наши события приходят люди, живущие где-то поблизости, но незнакомые друг с другом. Мы придумываем тему и предлагаем им ее обсудить в интерактивном формате.

Например, в июне мы проводили open space «Как не проспать лето»: собрали гостей и предложили им обсудить, как провести интересно лето. Мы заранее подготовили темы для старта обсуждений: например, «Лето в городе» или «На даче мы с тобой». И дальше участники могли ходить от группы к группе, делиться своими историями, советами или просто послушать. В процессе гости могут предлагать свои темы для обсуждения, и теперь уже к ним приходят люди и рассказывают новые истории. 

Формально мероприятие длится полтора часа, но мы решили не ограничивать гостей. В итоге люди сидели дольше, обменивались телефонами, составляли совместные списки интересных мест, где можно полезно провести время летом в Москве.  

А второй формат – лабиринт дилемм – это встреча, на которой задается несколько жизненных ситуаций, которые рассказываются от первого лица. В этих ситуациях главные герои (чья то мама, сестра, чей-то папа, друг и т.п.) оказываются перед сложным выбором из двух взаимоисключающих вариантов – это и есть дилеммы. Участники слушают истории, следует краткое обсуждение и далее каждому необходимо сделать выбор в пользу того или иного варианта. В зависимости от выбора участник переходит в следующую группу и решает очередную дилемму. 

Наш первый лабиринт был посвящен детско-родительским отношениям. Мы придумывали тематические ситуации: например, стоит ли разрешить ребенку бросить университет или отпустить в другой город? 

В целом мы довольно свободны в выборе форматов и можем экспериментировать.

«Мы можем открыто говорить о своих потребностях»  

А где вы обучаетесь, чтобы придумывать такие методы?

Мы с коллегами учимся в смежных сферах. Поскольку мы сами – генераторы методологии, поучиться нашему ремеслу негде. Но мы вдохновляемся другими школами и подходами. 

Например, в последнее время я сильно погрузилась в театральную сферу. И сейчас прохожу обучение технологии плейбэк-театра. Плейбэк-театр – это импровизационный социальный театр, где зрители рассказывают истории, а актеры их играют на сцене.

27 августа состоится премьерное выступление театра, который собрали я и мои коллеги по школе плейбэка. Наш театр получил название «Август», а перформанс называется «Лето (не) всё».  Будем говорить со зрителями на тему уходящего лета, делиться эмоциями, впечатлениями, готовиться к встрече с осенью.

То есть в моем случае обучение – это постоянное общение с тренерами, театральными деятелями, экспертами в смежных областях. Я езжу на конференции, семинары, мастер-классы, где узнаю про опыт других.

Сейчас замедляют YouTube, но на нем тоже можно было найти много интересных материалов. И книги, статьи, переводные издания – все это тоже приходится изучать, когда начинаешь работать с конкретной темой.

А еще я окончила программу по психодраме. Это метод, который используется в коучинге, тренерстве, психотерапии. Я получила сертификат психодраматерапевта и ролевого тренера. И активно тоже использую психодраму и ее элементы в своей работе. А в прошлом году проходила международный онлайн-курс по антибуллинговым мировым практикам. В течение нескольких дней шли лекции экспертов со всего мира: я слушала и соотносила это с работой нашего центра.

У вас очень много задач: и пробовать новые методики, и учиться, и обучать других… Что помогает вам не выгорать?

Я, как любой человек, выгораю. Но Центр толерантности на то и называется так. Здесь можно сказать: «Мне нужна пауза. Какое-то время мне нужно поработать в более спокойном режиме». Мы можем открыто говорить о своих потребностях и стараемся поддерживать друг друга.

А еще у Центра толерантности есть преимущество. Я работаю здесь 10 лет, но ощущение, будто каждый год пробую себя в чем-то новом из-за постоянного разнообразия методов, форматов, тем. 

В прошлом году я большую часть года провела в командировках, в этом – увлечена темой театра и психологического благополучия. А поскольку моя работа связана с разработкой нового, с обогащением нашей сетки событий, то эксперименты приветствуются и поддерживаются руководителем. 

«Отношение к слову “толерантность” теперь стало еще сложнее» 

В посте, который опубликовал Центр толерантности в 2019 году, вы говорили, что не любите слово «толерантность», потому что «требуется потратить много энергии, чтобы сформировать у людей современное, прогрессивное понимание этого слова». Изменилось ли у вас за пять лет отношение к этому слову? 

Использовать слово «толерантность» сегодня стало сложнее, чем когда бы то ни было прежде. У нас был случай в прошлом году: мы приехали в один город и столкнулись с настоящей агрессией, когда начали говорить про толерантность. Мне буквально зачитали определение из Википедии, что «толерантность – это терпимость». А мы стремимся такое понимание этого слова изменить. Мы в центре всегда говорили про толерантность, как про умение жить в мире различий. 

Для нас толерантность – это про уважение друг друга. Не нужно ничего терпеть, можно просто корректно говорить о своих страхах или потребностях. А человек напротив, если он толерантный, должен это услышать, обработать и понять.

Или, например, спокойно объяснить что поведение или слова собеседника противоречат его ценностям. И в идеале они найдут точки соприкосновения и договорятся между собой. 

Как вы объясняете своим посетителям, что такое толерантность на самом деле?

Мы стараемся показать людям, что в любой ситуации они могут изменить свои установки и свое поведение. Нельзя повлиять на ход мыслей или поступки моего соседа, коллеги или незнакомца на улице. Но можно влиять на свое восприятие и реакции. У многих бывают негативные стереотипы, которые строятся на непонимании, страхе, низкой осведомленности. 

Наша задача – показать, что мир разнообразный и это здорово. Каждый человек – это целый космос, а не просто носитель какой-то идентичности. И что негативные проявления, такие как терроризм, не связаны с национальностью.

Мы всегда были про межкультурный диалог. Поскольку мы работаем при Еврейском музее, то именно национальные вопросы всегда для нас были одним из важнейших аспектов. В музее большая часть контента связана с судьбой еврейского народа, в частности, с Холокостом, и в этом ключе тема толерантности, недопущения насилия, сохранения наследия приобретает особое значение.

А так мы уже не боремся с тем, что толерантность ассоциируется с терпимостью. Доказывать что-то словами трудозатратно и часто не результативно. Гораздо эффективнее организовать диалог, игру, дискуссию, тренинг – пространство для получения собственного опыта и рефлексии, которые могут многое в человеке поменять к лучшему, вызвать интерес к теме, саморазвитию или задавать новые вопросы. 

«Толерантное общество – это следующий этап в развитии нашей цивилизации» 

Какой он – по-настоящему толерантный человек?

Толерантность – это про неравнодушие, культурный кругозор, воспитанность. Толерантный человек не позволит себе ненавистнические высказывания, поскольку уважает других. Он не позволит себе смотреть свысока на других просто потому, что чем-то отличается. И он неравнодушен к чужим проблемам.

У толерантного человека фокус внимания выведен за границы только своих чувств. Он нацелен на общечеловеческие ценности. Он понимает, что у него нет права оскорбить кого-то или запретить кому-то общаться с человеком просто потому, что тот человек из социальной группы, которая чем-то не нравится.

Понятно, что в последнее время многие вопросы обсуждать стало сложнее. Зато, могу отметить, растет интерес к теме детско-родительских отношений, психологической устойчивости и благополучия. Люди стали внимательнее относится к себе и окружающим, анализировать собственные реакции и эмоции. И работают над этим, чтобы сохранять баланс в тех сферах, где могут.

А может ли общество в целом стать толерантным? Или это утопия?

Я считаю, это вполне возможно. И, более того, достижимо. Толерантное общество – это следующий этап в развитии нашей цивилизации. Однако сколько займет этот этап эволюции, сказать сложно.

Когда я училась в школе, нас учили соперничать друг с другом: меряться оценками, соревноваться на физкультуре, бороться за места на олимпиадах. И каждый ребенок был словно сам за себя. И это было отражением социальной среды в целом. В таких условиях трудно говорить о толерантности. Когда мы верим во фразу «Человек человеку волк», то об общем благополучии думать не приходится.

Сейчас в широком дискурсе все чаще звучат слова «синергия», «инклюзия». Это не только про людей с инвалидностью, а про то, что команды, состоящие из людей с разными характерами, навыками, опытом, разного возраста и культурной принадлежности могут создавать необычайные инновации, проекты, произведения. То есть сейчас прослеживается тенденция на объединение людей.

Так что я за этим вижу будущее, к которому нужно стремиться.

Но насколько вероятно, что все станут толерантными?

Всех невозможно сделать толерантными. Так устроен наш мозг – он достаточно ксенофобный. Мы в целом негативно настроены ко всему новому, странному, необычному. На заре возникновения вида единственным способом выжить было объединяться со своими против врага. 

Поэтому нужно приложить очень много усилий для того, чтобы установки толерантного мировоззрения стали частью общественной этики, вышли на уровень ценностей, которые формируются, поощряются, поддерживаются в обществе.

«Наша потребность – обмен, коммуникация и понимание» 

Если однажды наступит прекрасное далеко, в котором люди не будут сталкиваться с агрессией и научатся принимать друг друга такими, как есть, им будет оказываться вся необходимая помощь от государства и т.д., и работа центра станет не нужна, чем бы вы занялись?

Даже если мы все окажемся в Эльдорадо, где все люди без исключения уважают друг друга, мы все равно будем искать и находить трудности и нуждаться в мотивации к их преодолению. Потому что любой путь развития предполагает кризисы.

Все равно будут возникать потребности в поддержке и запросы: например, как найти общий язык с искусственным интеллектом или домашним роботом. Или новые горизонты откроются в покорении космоса, пространства и так далее. И все равно люди будут искать себя, мигрировать между планетами и искать взаимопонимание с местным населением. 

Человек никогда не остановится в своем личностном росте, потому что если человек не развивается, он деградирует. Я думаю, что такого никогда с нашим видом не произойдет. 

А если совсем отвлечься от социально-психологической работы, я бы, наверное, занялась искусством и посвятила бы себя живописи. И продолжила бы играть в форум-спектаклях и выступать в плейбэк-театре. Только темы были бы уже другие: любовь, понимание, дружба… Люди всегда будут иметь желание делиться своими чувствами друг с другом, потому что это наша общечеловеческая потребность.

Интервью с Еленой Гориновой – часть серии «НКО-профи», созданной Агентством социальной информации и Благотворительным фондом Владимира Потанина в 2017 году. «НКО-профи» – это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Материал подготовлен при поддержке Фонда Потанина.