Быть волонтером: «Ты не можешь снять боль, но можешь сфотографировать красоту и радость»

Впервые фотоаппарат в руки Оксана взяла около четырех лет назад. Тогда это было просто хобби, и она не подозревала, что оно станет ее профессией и уж тем более приведет в благотворительность. Два с половиной года назад она пришла на площадку проекта «Химия была, но мы расстались» как волонтер, а через некоторое время стала членом команды – теперь она не только снимает сама, но также ищет других волонтеров-фотографов, помогает им включиться в проект и курирует их работу.

Оксана Шилова, репортажный фотограф-фрилансер, творческий куратор проекта «Химия была, но мы расстались» и волонтер-онкофотограф:

Внутренний запрос на помощь людям, на участие в каком-то волонтерском проекте у меня был всегда. Но не было понимания, что бы это могло быть, прицельным поиском какого-то проекта я не занималась, запрос как бы висел в воздухе.

Начинала со съемки на телефон, потом было еще много разных курсов и обучения. Я уже снимала репортажи и мероприятия для крупных брендов, имела определенный уровень узнаваемости и уверенности, но внутренний запрос оставался.

В чате участников одного курса я увидела объявление от проекта «Химия была, но мы расстались». И пазл сложился.

Первая моя волонтерская съемка состоялась 14 июля. Я хорошо помню дату, потому что это день рождения моей мамы. Она заболела где-то за полтора года до этого, и так совпало, что как раз в тот день у нее заканчивался курс химиотерапии. На съемку мы поехали вместе.

Когда я рассказала ей о проекте и пригласила, сначала было отрицание. Но я сказала: «Мамочка , я сама очень волнуюсь и боюсь». И мы пошли волноваться вместе.

Чтобы это было максимально терапевтично, ее снимал другой фотограф, а у меня были две героини. Я написала им за пару дней до съемки, мы вместе выбирали наряды, обсуждали идеи и на площадке встретились уже как добрые знакомые. 

Перед съемкой я читала их истории. И плакала. Потому что это невероятно, что человеку пришлось пережить.

Пока ехала на площадку, сердце в пятки уходило, но когда увидела девчонок, мы начали съемку, погрузились в процесс, страх и волнение пропали сами собой. В целом, мне кажется, перед любой съемкой присутствует волнение: насколько человек будет открыт, готов, сложится ли диалог? Но когда фотографируешь людей, которые вызывают у тебя восхищение, хочешь сделать не просто хорошо, а еще лучше, и переживаешь, случится ли тот душевный контакт, который для этого нужен.

У меня были потрясающие героини, в них чувствуешь жажду жизни. Съемка прошла максимально легко и комфортно, на дружеской волне. Были и слезы, и душевные разговоры, и юмор, и объятия…

А что касается эффекта после съемки, то его сложно описать словами. Надо один раз попробовать, это считывается на уровне ощущений, в глазах участников проекта – до и после. 

Я видела это в глазах моих героинь и моей мамы. В тот день ей впервые в жизни сделали профессиональный макияж, девочки-волонтеры сделали нам совместные фото, а потом мы пошли в кафе, и мамочка прямо светилась. Несмотря на то, что она пришла после капельницы, она была счастлива в тот день.

Все приходят на разных этапах лечения и с разным настроением. Кто-то на позитиве, с предвкушением, воодушевлением, в них столько энергии, что, кажется, полгорода можно подзарядить – и это не напускное. Кто-то приходит в ровном, спокойном состоянии, например, когда вышел в ремиссию и хочет для себя какой-то итог подвести. Кто-то, как моя мама, волнуется, боится быть неудобным, а кто-то – в личных переживаниях, колючий. И задача фотографа – помочь раскрепоститься и просто быть собой. Да, даже если больно. Плакать тоже можно.

На одной съемке была ситуация, когда героиня не могла найти вход в студию, таксист ее не туда завез, она была так взбудоражена и напряжена, что даже хотела развернуться и уйти. Или как-то у меня на съемке у героини после операции случился болевой приступ – мы обнялись, немного помолчали, а потом продолжили. Бывает всякое и волонтер-онкофотограф должен быть к этому готов.

Самое важное в этих съемках – быть максимально эмпатичным и в моменте чувствовать, когда нужно приобнять, побыть рядом, а когда, наоборот, дать человеку паузу и несколько минут в одиночестве. Важно не растеряться, не испугаться и понимать, что это не твоя вина и не твоя ошибка.

Ты можешь поддержать, поговорить о диагнозе, если человек готов говорить об этом, или поболтать на отвлеченные темы, дать почувствовать себя красивым, подарить моменты радости. Но ты не можешь стать врачом, вылечить, снять боль – это не твоя зона ответственности и компетенции.

Мы не делаем какие-то театральные истории, и, даже если на площадке присутствует стилист, человек сам выбирает, как хочет выглядеть. Кто-то действительно готов и хочет наряжается максимально ярко и эпатажно, надевает брошь на полпиджака или просит сделать броский макияж – но, значит, он и в жизни такой. Обычно образы обсуждаются, чтобы это гармонично смотрелось в кадре. Но при этом мы не ограничиваем героев в их желании самовыражения: можем сделать для проекта портреты более сдержанные, лаконичные, потому что здесь акцент на истории, а оставшуюся часть съемки провести в той концепции и наряде, в каком герой хочет. Хоть в костюме клоуна с красным носом, если есть такая задумка и мечта из детства. Наша цель – порадовать человека, сделать так, чтобы ему было классно, чтобы он кайфанул.

В проект приходят и женщины – их больше, и мужчины. У женщин две мотивации. Первая – самой увидеть: я снова красивая. И плюс показать, что (да, заезженная фраза, но все же) рак не приговор, то есть поделиться своим примером и вдохновить. У мужчин, как правило, больше второй мотив.

Мы не говорим, что не страшно столкнуться с таким диагнозом. Но наш проект призван в том числе помочь обществу справиться с онкофобией. В 2025 году мы вместе с партнерами провели исследование, которое показало, что ее уровень по-прежнему очень высокий.

Конечно, рак – это не насморк, и он не пройдет за семь дней. Мы не живем в мире розовых единорогов, и все мы – герои и волонтеры – понимаем, что это за диагноз и какие последствия у него случаются. Но мы показываем, как люди проходят свой непростой путь, сохраняя оптимизм, надежду, жизнерадостность.

Мы сотрудничаем с медицинским сообществом, получаем обратную связь в том числе от врачей, и они говорят, что успех лечения зависит не только от медикаментозной истории, но и от психологического настроя. Сейчас фотографии героев проекта висят в медучреждених, кабинетах специалистов, значит, они тоже считают, что это важно.

Какие бы ни были сложные истории у наших героев, у меня ни разу не было после съемки ощущения, что я «нырнула» в чужую беду, что меня «загрузили», – нет, наоборот. Меня очень вдохновляет и восхищает их оптимизм, жизнелюбие и воля.

Помню, первая съемка, на которой я была с мамочкой, проходила в очень фактурном, колоритном пространстве в центре Москвы, и в одном из залов стоял рояль. Я завершила свои съемки и вышла попить кофе. Возвращаюсь в студию, захожу в этот зал – а там дым, свет софитов и прожектора, и героиня играет на рояле и поет. Я замерла! Это просто была сцена из голливудского фильма про джаз. Я смогла сказать только: «Вау!»

Эти съемки и работа в проекта для меня важная часть творчества и реализации как фотографа. Я вижу, что меняю чьи-то жизни. Хотя и невозможно измерить цифрами то, что происходит у нас на площадке, но есть в этом какая-то магия, которую чувствуют и герои, и волонтеры.