В начале 2017 года прошли выборы нового председателя cовета ассоциации крупнейших российских и иностранных благотворительных организаций, работающих в России, — Форума Доноров. По результатам голосования на ближайшие два года им стал Дмитрий Поликанов – президент Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение». Корреспондент Агентства социальной информации побеседовал с новым председателем совета Форума Доноров и выяснил, в каком направлении будет развиваться некоммерческое партнерство, насколько взаимосвязаны политика и благотворительность и в каких специалистах нуждается сфера благотворительности.
Дмитрий, в каком направлении будет двигаться Форум Доноров, что он обновит в своей работе?
Сейчас мы с коллегами обсуждаем стратегию развития Форума Доноров, и она направлена на то, чтобы сделать из форума ассоциацию благотворителей. Мы хотим собрать как можно большее количество благотворительных организаций под свое крыло. Сейчас в Форуме Доноров доминирующее положение все-таки занимают фонды, которые работают при корпорациях. А мы хотим попробовать объединить разные благотворительные фонды — фандрайзинговые, частные, корпоративные — вокруг общей проблематики, характерной для сектора. То есть создать своего рода отраслевой союз благотворительных организаций в России. Сегодня остро стоит проблема, что нет единого рупора, который отстаивал бы интересы сектора. Есть несколько разных организаций, ассоциаций, каждая из которых работает со своими членами. Благотворительность сейчас становится индустрией, в которой крутятся сотни миллиардов рублей, поэтому должна появиться некая объединяющая площадка, находясь на которой, можно было бы говорить от лица третьего сектора в целом. Да и государству всегда проще работать с крупным игроком, который выражает мнение сообщества, чем с несколькими организациями.
Сейчас большинство доноров поддерживают проектную деятельность. Почему необходимо финансировать развитие инфраструктуры благотворительности? На ваш взгляд, каковы перспективы?
Во всем мире происходит переход от адресной благотворительности к системной. По мере того как будет взрослеть наше общество, подрастать новое поколение, люди будут понимать, что важно решать системные социальные проблемы, а не конкретные проблемы одного человека. Инфраструктура благотворительности необходима, потому что без нее, без профессионалов, без площадок, на которых можно обсуждать лучшие практики, без воспитания доверия в обществе решать проблемы невозможно. Флагманы этого рынка – крупные фонды и жертвователи, в том числе известные российские бизнесмены. Для них уже не фантастика — взять и поддерживать системные проекты, это часть их жизненной философии. Они понимают, что сегодня важно не просто дать деньги на организацию концерта или на операцию тяжелобольного, а поддержать фонд, который будет решать проблемы в комплексе, чтобы больше таких ситуаций не возникало.
У благотворительного сектора много и своих собственных проблем. Есть трудности, характерные для всех организаций. Казалось бы, что может быть общего у фонда «Подари жизнь», Фонда Михаила Прохорова и маленького фонда, где работают пять сотрудников? На самом деле есть много вещей, связанных с отчетностью, налогообложением, изменениями в законодательстве, которые важны для фондов всех уровней. Нужна единая площадка, чтобы такие проблемы обсуждать и консолидировано выступать перед государством, бизнесом, обществом.
Фонд «Со-единение», который вы возглавляете, учрежден по инициативе государства. Он довольно быстро стал известен, хотя тематика, с которой вы работаете, очень непростая. Как вам удалось это сделать?
Мы пришли работать практически в чистое поле. До нас никакой системной и крупной инициативы по работе со слепоглухими людьми не было. Одной из наших первостепенных задач было рассказать обществу, что такие люди в принципе существуют. Мы начали Всероссийскую перепись слепоглухих, которая позволила сразу занять информационное пространство. Для нас было важно, чтобы как можно больше людей узнали о переписи и помогли нам найти тех, кто страдает от одновременного нарушения слуха и зрения. Далее мы себе сказали: давайте не будем фондом, который делает скучные вещи. У нас должны быть яркие и интересные проекты, которые каждый раз напоминали бы людям о том, что есть мир слепоглухих, есть их проблемы, но есть и их достоинства и успехи. В каждый наш проект при его планировании мы закладывали компонент публичности.
А что поменялось за последние три-четыре года во взаимодействии государства, бизнеса и благотворительных организаций?
Сейчас люди стали больше жертвовать, участвовать в благотворительности, чем несколько лет назад. Это показывают разные исследования. Несмотря на экономическую ситуацию, люди стали больше чувствовать свою ответственность за решение социальных проблем. Мне кажется, что государство поддерживает этот тренд. Оно не сбрасывает с себя ответственность за социальные обязательства, а оптимизирует ее. Оптимизация подразумевает, что граждане должны быть более активными и более вовлеченными, чтобы исправить ситуацию в социальной сфере. Косвенно это тоже влияет на развитие некоммерческого сектора.
Кроме того, постепенно государство и бизнес начинают воспринимать НКО как партнеров. Да, это медленный процесс, да, для бизнеса НКО – это люди с протянутой рукой, которые постоянно хотят денег. Но в целом ситуация начала меняться, и НКО становятся младшим партнером для государства и бизнеса. Потому что НКО начинают закрывать те ниши, где государство либо не справляется, либо просто не хочет этим заниматься. Отсюда появляется тема с исполнителями общественно полезных услуг, с тем, что НКО нужно допустить до госзаказа. Это здорово, потому что таким образом мы получаем немного другой сектор, который вырастает из хаотичного движения энтузиастов и становится профессиональным.
Как вы считаете, то, что сейчас делают НКО, является дополнением функций государства? Взять, например, лечение тяжелобольных детей. Их ведь лечат на пожертвования граждан.
Да, НКО в некоторых случаях подменяют государство, и это не совсем правильно, потому что в каких-то вопросах государство должно нести ответственность и само активно включаться. Либо должна нормально работать схема, когда НКО являются исполнителями услуг, а государство дает деньги и фактически выступает заказчиком, чтобы услуга была оказана. Но в целом НКО должны дополнять государство, а не дублировать его. Есть сферы, где государство еще не нащупало эффективную модель. Возьмем пример нашего фонда — проект по подготовке тифлосурдопереводчиков. Государство дает слепоглухим слишком мало часов бесплатного сопровождения в год. Мы начали диалог и сказали, что часов для слепоглухих по сопровождению не хватает. Нам ответили: зачем эту услугу вообще предоставлять, когда никто из специалистов не умеет это делать? Мы предложили вложиться в инфраструктуру, в разработку профессионального стандарта, в создание курсов для обучения таких специалистов, в финансирование пилотных служб сопровождения в нескольких крупных регионах. А следующий шаг будет уже за государством – обеспечить устойчивое оказание этой услуги. Это общественно-государственное партнерство.
Дмитрий, вы пришли работать в некоммерческий сектор, будучи политологом. Что общего между политикой и благотворительностью?
Наверное, самая главная черта – общение с людьми. В принципе, политика – это разговоры, дискуссии, обсуждения, ведущие к принятию какого-то политического решения. Очень многое зависит от того, как ты общаешься, с кем ты общаешься, сколько людей вовлек в число своих сторонников. В благотворительности то же самое. Как общественная деятельность она построена на коммуникациях с людьми, с коллегами по сектору, с донорами. В благотворительности, как и политике, нужны хорошие коммуникативные навыки, дипломатичность, потому что сектор довольно обидчивый. Одно неосторожное слово — и обида на века, ведь все люди, которые работают в благотворительности, — герои. Мне кажется, что навыки, востребованные при работе в политике, востребованы и в благотворительности.
В феврале первый зампред главы администрации Президента России Сергей Кириенко отдал золотой парашют Росатома на борьбу с раком. Об этом написали многие СМИ. А если мы посмотрим доклад Форума Доноров за 2016 год, то увидим, что из топ-10 публичных персон, лидирующих по упоминанию в СМИ, пять позиций занимают чиновники, включая первых лиц государства. Насколько распространено среди политиков и чиновников участие в благотворительности?
Они обычно не афишируют это, но так или иначе очень многие из них участвуют в благотворительных проектах, поддерживают их. Это происходит и на уровне губернаторов, и министров, и вице-премьеров. Кстати, это вопрос того, насколько мы хотим делать сектор профессиональным. Если мы хотим популяризировать благотворительность, чтобы люди больше доверяли НКО и благотворительности в целом, то было бы правильным, чтобы политики и чиновники больше рассказывали о своей благотворительной деятельности. Не стеснялись этого, не делали тайной, а подавали пример всем остальным. Чиновники высокого ранга, как бы к ним ни относились, все равно лидеры общественного мнения. И если систематически глава региона рассказывает в своих интервью об участии в благотворительности, то люди это отметят и задумаются. Да, будут скептики, но при этом будет довольно большое количество людей, которые последуют его примеру и скажут, что раз губернатор поддерживает, значит, этим организациям можно доверять. И значит, я тоже могу помочь в следующий раз, когда услышу крик о помощи.
В одном из интервью вы сказали, что участие в благотворительности, гражданское участие — для многих хорошая альтернатива политической активности. Вы видите тенденцию, что политическая активность перерастает в волонтерство и благотворительность?
Когда вы начинаете работать в социальной сфере и в благотворительной организации, то сталкиваетесь с реальными проблемами конкретных людей. Это хорошая школа, чтобы стать гражданином. Лет через пять приходит осознание того, что если вы помогаете, но ничего не меняется, значит, проблему нужно решать системно. И тогда первое – нужны благотворительные организации, второе – тебе как гражданину нужно по-другому выстраивать диалог с государством.
Политическая жизнь в стране в наше время достаточно спокойная и стабильная. И для многих людей, которые хотели бы активно заниматься политикой, нет пространства для этого: выборов на всех не напасешься, а митинги – забава отнюдь не для всех. Да, кто-то реализует себя в муниципальных выборах, в законодательных собраниях, но вся остальная масса людей, обладающих гражданской сознательностью, могли бы заниматься социальной сферой и благотворительностью. Здесь ты действительно можешь увидеть результат, изменения для одного, десяти, ста человек, ты видишь, как своими пусть даже микроусилиями меняешь страну к лучшему.
В каких специалистах нуждается благотворительный сектор?
Нужны менеджеры, пиарщики, юристы, бухгалтеры… Как везде. Но социалка и благотворительность сегодня требуют междисциплинарного подхода. Ты не можешь прийти с улицы и просто сказать, что хочешь работать в этой сфере. Вернее, можешь, но вряд ли получится хорошо, вряд ли не сбежишь оттуда так же быстро, как и зашел. Все-таки есть своя специфика. Мне кажется, что в благотворительность должны приходить люди с разным бэкграундом. Сейчас многие говорят о том, что нужны люди из бизнеса, они, мол, более эффективные. Я с этим не совсем согласен: у меня нет никаких иллюзий ни по поводу идеальной результативности бизнеса, ни по поводу корпоративной культуры в коммерческих компаниях. Везде есть и лентяи, и непрофессионалы, и приспособленцы, и очковтиратели. Нужны люди из разных сфер деятельности, а еще лучше успевшие поработать в нескольких. И к тому же имеющие сильное нравственное начало: «офисным планктоном» в благотворительности не оттрубишь с 9 до 18, да и с идеей «сесть на поток» тут делать нечего. При этом, с одной стороны, благотворительность тебя может сильно обогатить профессионально, а с другой, она охотно примет лучшее из твоего опыта. Так что для многих здесь прямой сплав и желания учиться, развиваться, и возможности помогать людям.