В центре «Благосфера» прошло очередное открытое интервью из цикла «С европейской точки зрения». На этот раз Евгений Гонтмахер побеседовал с директором Государственного Эрмитажа, историком-востоковедом, академиком Михаилом Пиотровским. Они обсудили, какая страна может считаться европейской, в чем особенности империи, как сейчас происходит обратный Крестовый поход и почему в музее не должно быть эскалаторов.
О Европе и войнах памяти
Европой может называться только та страна, у которой есть античное наследие. После того как античное наследие было раскопано, стало частью нашей культуры и попало в коллекцию Эрмитажа, мы стали европейской страной.
Эрмитаж – музей мировой культуры. Он возник при Екатерине II как частная галерея, потом, при Николае I, начал становиться музеем именно мировой культуры. В конце XIX века в Эрмитаже появились громадные коллекции восточного искусства. В постсоветское время он стал глобальным музеем мировой культуры.
Эрмитаж — музей мировых культур, и наша главная задача — делать так, чтобы существовал диалог культур. Если его нет, происходят войны памяти. Мы — средство их потушить.
Сейчас мы пытаемся создать законодательство о культуре. Если сначала это выглядело так, словно мы создаем культуре некие привилегии, то теперь ее нужно защищать и объяснять, почему в музее не должны действовать законы ни об оскорблении верующих, ни об оскорблении государства.
О многонациональности России
Что бы в истории России ни происходило, мы все равно оказываемся многонациональной империей. Особенность империи в том, что она всегда в восторге от того, что состоит из разных народов. Национальные государства, которые стали рождаться в Европе в XIX веке, гордятся тем, что они — один народ. Империя — страна многих культур, она строится на сочетании разных типов наследия.
Когда нации объединяются — это хорошо. Но просто так они этого не делают: обычно они объединяются против кого-то. Когда люди говорят на равных, они начинают заниматься диалогом культур Запада и Востока. Когда диалога нет, случаются войны памяти: кто лучше, кто хуже, кому принадлежит это наследие, кто кому чем обязан? Мы в музеях это очень хорошо знаем: «Почему у вас написано «Страна Тибет», когда Тибет – это не страна, а часть Китайской народной республики?»
Если мы не настраиваем людей на то, что различия прекрасны и хорошо, что люди разные, они начинают рано или поздно вгрызаться друг другу в глотки, вынимать ножи и автоматы. Это происходит везде в мире.
Чаще всего посетители Эрмитажа жалуются на грубость сотрудников музея. Во многом это правда: обстановка нервная, и наши смотрители часто делают людям замечания, когда им кажется, что те ведут себя не так. Но различия в быту и манерах не должны восприниматься как что-то плохое. Нужно воспитывать понимание: различный — не значит плохой.
О новом Крестовом походе
Мигрантам давно пора вжиться в европейскую систему хотя бы бытовых ценностей. Этого не происходит, и реакция носителей европейских ценностей понятна: почему эти люди не вписываются? Конечно, у этого много причин, но мне кажется интересным, что по сути сейчас мы имеем обратный Крестовый поход.
Что такое Крестовый поход? Ободранные, бедные европейцы пришли грабить богатый, процветающий Ближний Восток. Стали там жить и использовать все блага, которые там были. Через какое-то время они, не прижившись, ушли. Но благодаря такому симбиозу культур они многое принесли в Европу. Сейчас мы видим обратную ситуацию, вплоть до мелочей. Только, в отличие от Средних веков, диалог культур не получается.
Люди разные, и чем дальше, тем более разными они становятся. В каждой стране должны быть свои порядки и традиции, и нужно уважать разные культуры. Каждый человек, живущий в определенной стране, должен знать язык этой страны и уважать местные обычаи.
Когда самолет из Парижа прилетает в Эр-Рияд, все женщины надевают абайи. Когда самолет прилетает в Париж – наоборот, снимают. В стране господствующих обычаев ты должен подчиняться традициям.
О подлинниках и лестницах
В музеи стоят очереди, потому что сейчас экспонаты можно увидеть на сайтах музеев. Именно благодаря тиражированию искусства у человека появляется желание понять и увидеть подлинную вещь. В этом смысл музея: чем больше мир становится виртуальным, тем выше ценность подлинной вещи и восторг от нее.
Книгопечатание стало вызовом рукописным книгам, оно уничтожило многие особенности средневековой культуры. Что-то теряется, что-то приобретается. То, что раньше было элитарной культурной, становится культурой массовой. Всякая культура, став массовой и доступной, что-то теряет. Нужно думать, что с этим делать. Один из вариантов — заставлять людей прилагать усилие для потребления культуры. Приложенное усилие увеличивает удовольствие от искусства.
Одна теоретик музейного дела сказала: в музей нельзя входить через подвал. В музей надо подниматься по лестнице, как в храм. Да, если человек не может, должен быть лифт. Но нельзя пользоваться эскалатором. Не думай, что тебя должны занести на руках, чтобы ты посмотрел картины. Некие сложности дают возможность понять искусство и культуру глубже.
Подписывайтесь на канал АСИ в Яндекс.Дзен.
