Death Cafe – это бесплатные добровольные встречи, на которые может прийти любой человек, чтобы за чашкой чая поговорить на тему смерти и жизни. Из-за пандемии встречи теперь проходят онлайн, а фокус бесед сместился от смерти к переоценке собственной жизни.
Основательница Death Cafe в России, соавтор проекта «Жизнь со смертью», онкопсихолог Катерина Печуричко рассказала АСИ, о чем стали задумываться люди в самоизоляции.
Какой жизнью я живу
На первых [во время пандемии] встречах люди резко стали говорить про смысл жизни. Некоторые, даже не будучи в группе риска, почувствовали, что риск заболеть и умереть есть у всех, наверное. Возникло ощущение: «А что, если я – следующий? В какой точке своей жизни я сейчас нахожусь и той ли жизнью я вообще живу?».
Сейчас жизнь поставлена на паузу, и в каком месте ты оказался? С кем ты сейчас, что с твоим любимым делом, что с твоим ощущением себя? И чем дольше длится карантин, тем больше у людей возможностей эту мысль подумать.
Раньше люди чаще говорили о том, как переживают смерть родственников, как хотели бы умереть и быть похороненными, а сейчас стали подниматься экзистенциальные вопросы.
Жизнь стала казаться бессмысленной, потому что вроде как основной набор того, что ее наполняло, временно утратился: путешествия недоступны, возможность пойти в кафе, погулять по городу, обняться с друзьями, сходить на концерт – исчезла.
У людей как будто исчезают опоры, которые делают жизнь хорошей, радостной, наполненной и счастливой. И когда ты сидишь в четырех стенах, то начинаешь себя спрашивать: а если всего этого внешнего нет, то что же мне приносит радость? Что делает меня счастливым? Куда мне себя деть, для чего я живу, чем я хочу заниматься?
Сказал ли я, что люблю
Жизнь очень сильно замедлилась и стала более настоящей. Раньше, когда мы бежали по маршруту «дом-работа-развлечения», было много всего, но в этом было очень мало жизни. А в этой замедленности отвалилось все внешнее и началось все основное, главное и настоящее. Это хорошо, что оно началось и что люди стали задумываться об отношениях с близкими и об отношениях с собственной жизнью.
Люди стали делиться сильными переживаниями за своих родителей, бабушек и дедушек, которые находятся сейчас в группе риска. У кого-то есть чувство вины, что он недостаточно для них сделал. Кто-то переехал к своей маме, чтобы каждый день мерить ей температуру. Кто-то, наоборот, не может переехать и испытывает чудовищную тревогу.
У кого-то недавно умерла мама и остался папа, который не может без нее жить и все время плачет. Дочь не может ничего сделать, чтобы добавить смысла в его жизнь — не может даже просто встретиться с ним. Все это вызывает у людей рефлексию на тему своих отношений с родителями.
Начинаешь задумываться: а я вообще с ними все успел? Говорил ли я им, что люблю? Сказал ли, что они меня когда-то обидели? Отношенческие вещи становятся важными.
Проблема в том, что мы не привыкли на эту тему думать, задерживаться на этих мыслях. Поэтому у людей возникает сильная тревога: ты не знаешь, что с этим делать, куда это нести и как налаживать. То, что у вас не налаживалось в отношениях долгие годы, невозможно наладить сейчас, пока мы засели в карантине.
Где искать наслаждение после пандемии
Я достаточно скептически отношусь к заявлениям, что люди изменятся. Мир, наверное, изменится, но это очень общее заявление. Мне кажется, что чаще на людей влияют более сильные потрясения и травматичные события, чем эпидемия.
Когда у человека происходит что-то необратимое, тогда он начинает переосмысливать свою жизнь, потому что ему некуда от этого деваться. Например, у человека раз – и рак. Человек понимает, что ему всю жизнь придется теперь с этим жить, и он вынужден перестраивать свою жизнь. Это вынужденное обстоятельство: человек себе этого не выбирал, это ему преподнесла жизнь.
Ситуацию с пандемией мы не воспринимаем как часть нашей жизни. Мы ждем, что скоро этот период закончится, и тогда начнется наша настоящая жизнь. А сейчас как бы ее нет, хотя жизнь происходит каждую секунду, конечно.
Но мы не хотим думать, что сейчас у нас жизнь, потому что сейчас нам все запретили, поэтому это – не жизнь. Мне кажется, что люди изголодаются по привычным формам жизни и после отмены ограничений бросятся компенсировать этот голод: будут встречаться, путешествовать, больше обниматься.
Вопрос: будет ли все это продолжать их насыщать и наполнять? Может быть, после голода все это покажется особенно вкусным. Может быть, кто-то почувствует, что в этой медленной жизни тоже есть наслаждение, радость, счастье.
Поговорить о смерти и жизни
Встречи Death Cafe сейчас проходят каждую среду с 18 до 20 часов по московскому времени. Чтобы присоединиться к разговору, нужно зарегистрироваться. Участвовать можно только с видео: это важно для создания атмосферы доверия, в которой люди могут рассказывать личные истории.
В проекте «Жизнь со смертью» появилась рубрика «27 вопросов под брют о жизни и смерти», где Катерина беседует с разными людьми на важные темы, в том числе о смерти.
Death Cafe работает также в Петрозаводске, Ростове-на-Дону, Петербурге, Воронеже, Екатеринбурге, Барнауле, Нижнем Новгороде. В России первое Death Cafe открылось в 2016 году в Москве благодаря Катерине Печуричко. В апреле 2018 года она привезла идею в Воронеж, презентовав ее на фестивале «Город прав». В конце лета третье Death Cafe открылось в Санкт-Петербурге.
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
