– Моя первая поездка в детский дом поразила меня до глубины души – я понял, что ничего не знаю о судьбах детей, которые по разным причинам стали сиротами, о том, как беспросветна их дорога, как мало шансов у них стать самостоятельными и осознанными личностями, о том, что опека над ними, которая была когда-то поручена государству, превратилась в конвейер загубленных человеческих душ. По статистике, лишь 10% выпускников интернатов добиваются какого-то успеха в жизни – остальные медленно погибают, теряются в криминальных сводках и пропадают, как будто их никогда и не было. Задумайтесь, как страшно звучит: у нас такая богатая страна, что ежегодно может пускать в расход не только триллионы бюджетных денег, миллиарды баррелей нефти, но и сотни тысяч детей? Когда рядом идет война, никто не остается равнодушным. Но когда в мирное время погибает столько детей, когда пропадают без вести люди, вырубают леса и обижают стариков – как можно оставаться безучастным к этому?
Исследования говорят о том, что у нас рост благотворительности наблюдается, и все больше людей понимают: помогать другим – это нормально, это естественная потребность человека и то, к чему рано или поздно приходит бизнес. Как вы думаете, как этот процесс можно стимулировать, как достучаться до тех, кто убежден, что никому ничего не должен?
– Безусловно, вы никому ничего не должны и если вы считаете социальную ответственность пустым делом – это ваше дело, но ведь беда может коснуться каждого. Один мой знакомый бизнесмен никак не хотел признавать, что благотворительность нужна, а слабым требуется помощь – этот здоровый и неглупый мужчина заявлял, что от детей с врожденными диагнозами типа ДЦП нужно избавляться как в Спарте. И лишь когда у него родилась дочка с диагнозом «Синдром Дауна» и ему потребовалась помощь (а помочь смогли только в специализированном центре, существующим, как и наш фонд, на частные пожертвования), тогда он впервые осознал, как важно иметь возможность обратиться к тем, кто профессионально занимается «добрыми делами» и для кого это цель всей жизни.
А как это стало профессией, целью всей жизни для вас?
– Как и многие другие предприниматели, я не раз задумывался о создании благотворительной организации, искал людей, которым это могло быть интересно, но для того чтобы у группы людей что-то получилось, их должно что-то очень сильно объединять: мне повезло, что я встретил свою будущую жену Татьяну Яковлеву и нашего третьего учредителя Романа Козака, а позже и всех остальных сотрудников фонда, с которыми мы принялись за системную работу по изменению судеб детей. Это огромная удача, когда ты имеешь возможность работать с единомышленниками, в которых абсолютно уверен, и знаешь, что их желание помочь ребятам наполняет смыслом все, что мы делаем.
Программы фонда ориентированы на инклюзивное образование. Вы помогаете детям из интернатов, детям с синдромом Дауна адаптироваться в обществе. Это ведь глобальная проблема, вы чувствуете, что она вам по силам?
– Интернат — это такая воронка, куда попадают дети уже не в очень хорошем состоянии, а выходят, может быть, еще в худшем. В институт он, скорее всего, не поступает, общаться умеет плохо. Задача нашего фонда в том, чтобы дети, попадая в эту воронку, все-таки шли на улучшение: поступали если не в вуз, то в колледж, к моменту выхода из интерната обладали хотя бы какой-то самостоятельностью, смогли бы найти себе достойную или хотя бы доступную профессию. Видите, как много этих «хотя бы»? Это очень непростая задача – подготовить ребенка из интерната к выходу в социум. Конечно, мы понимаем, что ситуация требует глобальных перемен, которых мы пока не в силах добиться: чтобы интернатов не было или стало как можно меньше за счет того, что поток детей, попадающих туда, был бы перенаправлен в семьи. Тех же, кто все-таки попал в интернат, на выходе оттуда должны ждать хорошие вакансии, вузы, новые связи, контакты, друзья, но главное, конечно, семьи. Мы понимаем, что это не близкий путь и впереди годы работы. Поэтому активно участвуем в работе Коалиции НКО и Общественной палаты, чтобы постараться изменить ситуацию в корне.
Второй наш проект — «Солнечные дети». Мы полностью оплачиваем коррекционные занятия 27 детям с ограниченными возможностями. Мы изначально исходили из концепции максимальной эффективности нашей деятельности, чтобы результатом была действительно лучшая жизнь этих детей — не материальная, а человеческая. Как говорится, «можно дать рыбу, а можно дать удочку». Так вот мы даем удочку и учим, как ей правильно пользоваться. К нам стали обращаться родители детей с синдромом Дауна, которые долго и безуспешно искали какую-то помощь для своих детей — и в наших группах они нашли то, что искали: возможность развития для своего ребенка, надежду на лучший контакт с ребенком и ощущение, что они не одиноки. Многие приходят к нам как за «последней надеждой», и мы пока еще не отказали никому – все наши подопечные показывают отличные результаты в своем развитии, начинают ходить, говорить, поступают в школу.
В последнее время все чаще говорят о том, что нужно пересматривать подходы к оказанию благотворительной помощи детям-сиротам. Что им нужны не только новогодние подарки, красивая мебель и одежда, но и навыки самостоятельной жизни, профориентация, умение налаживать отношения с окружающими, решать проблемы и нести ответственность за свои поступки. Как вы думаете, те, кто жертвует в помощь детям-сиротам, готовы к выйти за рамки подарков к празднику?
– Это одна из наших задач – донести до взрослых людей и серьезных компаний, что необходимо вкладываться не в развлечения для детей, чья жизнь и так перенасыщена впечатлениями, а в образование и развитие личности.
Десять лет назад движение «Благотворительность вместо сувениров» заставило многие компании пересмотреть свою социальную политику и отношение к проявлению милосердия. Однако лавина корпоративных подарков, которая направилась в сторону детских домов, чуть было не погребла под собой саму идею благотворительности – миллионы ненужных игрушек, тонны конфет и сотни телевизоров и игровых приставок стали «индульгенцией» для людей, не желающих вникать в проблемы детей, а сами вещи заменили сиротам внимание, общение, заставив их поверить в то, что им все должны, и что поток «одноразовых» людей с подарками – это и есть жизнь. В итоге выпускник интерната ничего не знает о том, как жить за его пределами, не умеет покупать продукты в магазине и считать сдачу, готовить себе еду и устраиваться на работу. Да и работать он не особо хочет – ведь все предыдущие годы государство его исправно снабжало минимумом необходимого, а щедрые люди – безделушками и деньгами. А вот после выхода из интерната ребенок внезапно становится никому не нужен – все льготы со стороны государства заканчиваются, а благотворители отворачиваются. Мы объясняем, что очень многим детдомовцам не суждено найти приемных родителей и у них есть шанс выжить, только если они будут учиться и готовиться к выходу в большой и не слишком дружелюбный мир. Если им вовремя не протянуть руку и не стать их наставниками – они могут не дожить до 20-летия.
В мировом рейтинге благотворительности Россия из-года в год укрепляет свои позиции. Вы ощущаете этот прогресс? В чем он проявляется?
– У нас долгое время было принято думать, что делают добрые дела только те, кто всего добился, заработал достаточно денег. То есть благотворительность – это «помогать от избытка». Но это не так! Все больше молодых предпринимателей и создателей стартапов закладывают в свои бизнес-планы строку «благотворительность», хотя ни в одном стандарте это не прописано. Более того, волна волонтерского движения собирает не только бизнесменов и менеджеров, но и врачей, учителей, студентов и даже школьников. Люди, которые не имеют возможности собрать достаточно средств или выделить свое время, устраивают благотворительные дни рождения, зовут помогать сотрудников и друзей, рекомендуют фондам своих знакомых. Россия начинает свое движение к осознанной благотворительности.
Есть поговорка, что все цифры в бизнес-планах рано или поздно сходятся — гораздо важнее, по каким принципам люди живут и выстраивают отношения с другими людьми. Ведь рано или поздно ситуация пойдет не так, наступят проблемы — и опыт показывает, что общие ценности сближают и помогают преодолеть кризис лучше любого бизнес-плана. Постепенно все больше людей осознают, что роль бизнеса во многом в том, чтобы сделать мир лучше для каждого из нас!
