Я очень люблю свое дело. Очень. Но бывает и трудно. Когда мы снимали первые фильмы на социальные темы, например «Клеймо» про ментальную инвалидность в 2011 году, никто не верил, что мы заполним большой зал кинотеатра «Художественный». Зритель не придет, если кино про «инвалидность», и к тому же «ментальную». Но фильм получился, по словам зрителей, нежным, поэтичным, хотя и в меру жестоким, как и полагается документальному фильму в принципе. И да, зрители висели на люстрах. И сидели в коридорах на полу. Диск с фильмом «Клеймо» лег на стол принимающих решения чиновникам, которые много раз выслушивали жалобы правозащитников. И только после просмотра фильма они поняли, чего делать нельзя, а что можно и нужно. И внесли изменения в законодательство.
Со следующим фильмом «В ауте», про неговорящую поэтессу Соню Шаталову с аутизмом, мы пошли дальше и сделали прокат на трех площадках Москино: «Факел», «Художественный» и «Космос». Часть денег, полученных от проката в Москве и России, мы передавали семье Сони.
Все это я говорю, чтобы поделиться своим неординарным опытом: социальные темы востребованы людьми. Более того, они нужны как воздух, что не отменяет и полярную точку зрения на социальные темы в кино: «Искусство — это непременно про что-то оторванное от реальности, чем более оторванное, тем лучше». Производители хотят сборов, призов и славы. И я их понимаю. Но у фильма еще может быть и задача по изменению жизни людей.
А что, если кино несет с собой заряд энергии, которая сносит зрителей, как мощная ударная волна, трансформирует их целеполагание в жизни? Не в лоб, не менторски, а по-человечески сообщает важное? Именно так случилось с фильмом «В ауте»: самые обычные люди, не знакомые с тематикой фильма, плакали. Отчего? Оттого, что все мы хотим говорить, но не у всех нас есть такая возможность. Гипертрофированная ситуация героини — немота и аутизм — на самом деле понятна каждому. Кино на социальные темы — это про универсальные человеческие ценности, переживания, вопросы без ответа.
Следующим шагом для меня стал фильм #Услышьменя о глухих и слабослышащих.
Я знаю, что этот фильм практически вытащил из петли несколько человек, вернул им веру в себя. Ради этого стоит и снимать кино, и пробивать новые бреши.
Показы продолжаются по всей стране вот уже два года. И не потому что мы вкладываемся в пиар или сами инициируем показы. Это востребовано людьми. И мы готовы предоставлять им фильм бесплатно. Главное, чтобы кино работало на замысел. Нет ничего дороже, чем незнакомый зритель, который подходит к тебе после показа и просто обнимает. И вы поняли друг друга. И мир стал немного другим.
Несколько лет назад я увидела блестящие работы западных коллег в области импакт-кино в Шеффилде (Великобритания). Импакт — это когда документальное кино нацелено на достижение социального эффекта. То есть, например, cнимается развлекательное социальное кино про косатку-убийцу. Вроде все понятно — сборы, телевизионный показ. Но у авторов есть задача более высокого порядка — изменить положение млекопитающих в неволе. Другой фильм, о травле детей в школе. В фильме были душераздирающие интервью родителей, чьи дети самовольно ушли из жизни. Фильм смог изменить положение вещей в школах и вузах в США и Великобритании. И я поняла, что я — про то же. Про изменение в реальной жизни. Для измерения этого эффекта создаются отдельные инструменты, такие, как метрики в интернете, анкетирование после просмотра, статистика, мониторинг, методологии SROI, применимые, как выясняется, и к искусству. Мы решили продвинуть импакт-кино в России. И занимаемся этим два года. Вынуждена констатировать: то, чем я занимаюсь, по-прежнему вызывает недоумение. Одни говорят, «пусть этим занимается государство», другие — «кино — это про искусство, не про реальную жизнь». Но я нашла тех, кто мне созвучен. Это волонтеры.
Многим не нравится знать, что в домах престарелых сидят заброшенные старики и инвалиды, других гложет статистика по сиротам при живых родителях.
Кого-то бесит инертность администраций, когда что-то горит. Или они знают, что ребенок в лесу, может быть, найдется только при помощи большого количества волонтеров. Вдруг им не хватит одного человека для успеха?
Может быть, этот человек и есть ты?
Волонтеры воплощают собой все лучшее, что есть в человеке в принципе. Сострадание, ответственность, воля. Наш нынешний проект #Яволонтер — про них.
По всей стране мы снимаем истории этих людей, создаем ролики для соцсетей, чтобы контент жил в Интернете, вовлекая новых людей в тему. В конце каждого ролика есть приглашение на сайт конкретного фонда, нуждающегося в новых волонтерах.
Таких историй к концу года мы хотим снять около пятнадцати. А 5 декабря готовим всероссийскую одновременную премьеру фильма более чем в ста городах России. Мы хотим показать зрелищное и захватывающее кино — это в первую очередь. Но, как обычно, мы не хотим ограничиться эмоциями в зале.
Мы хотим, чтобы люди, выходя из кинотеатра, могли тут же на месте записаться волонтерами в ту НКО или благотворительный фонд, который им ближе. Или стать волонтером позже, когда придет время. Не всегда импакт выражается в сиюминутных действиях. Иногда проходят годы, и люди сообщают своим детям, что относиться к слабым нужно бережно, а уважать надо не драчунов, а врачевателей. А все из-за юношеского впечатления от кино. Поэтому мы ждем всех на премьеру 5 декабря, в День волонтера, чтобы получить как минимум удовольствие. От того, что есть такие красивые люди, которые вопреки «здравому смыслу» все еще отчаянно хотят спасти мир.
***
Ольга Арлаускас — режиссер, креативный продюсер Лаборатории социального кино «Третий Сектор», член Гильдии неигрового кино и ТВ.
Лаборатория социального кино «Третий сектор» разрабатывает, создает и продвигает фильмы и проекты социального вовлечения. Работает с госсектором, НКО и фондами, отделами КСО, социальными предпринимателями и общественными деятелями.
