Все началось с пресловутого 44-ФЗ «О госзакупках», который, очевидно, в конечном итоге может привести к социальному взрыву. Сначала большинство населения, казалось, его не замечало. Люди у нас так устроены: пока нас лично не касается, не беспокоимся. В жизни надо искать всегда повод для радости, жить сегодняшним днем и так далее.
Я с удивлением сегодня обнаружила мнение члена ОНФ об этом законе, где прямо сказано об опасности этого закона, точнее, опасности его формулировок и приоритетов.
Добавить к этому даже нечего, но могу проиллюстрировать конкретными случаями и судьбами изнутри ада. Впрочем, об этом я и так давно рассказываю и в своих блогах, и в СМИ. Это все проходит через личную нервную систему.
Как они сами теперь о себе пишут в соцсетях «довели самую терпеливую группу пациентов», когда родственники и даже кислородозависимые больные МВ вышли из тени на улицы разных городов России с одиночными пикетами. Эти пикеты продолжаются почти месяц.
А удавка эта затягивалась постепенно, с момента взятия курса государства на импортозамещение, когда врачам запретили в рецептах указывать назначение препарата по торговому наименованию, и все чаще вместо оригинальных проверенных препаратов, от которых напрямую зависит качество и прогноз жизни этих больных, пациенты стали получать некачественные заменители чаще производства отечественных фармкомпаний или из Индии, Китая, Аргентины.
Муковисцидоз (МВ) – это комплексное заболевание, вовлекающее в патологический процесс жизненно важные внутренние органы.
Эти пациенты пожизненно и ежедневно принимают высокие дозы препаратов разных групп и в разной лекарственной форме: таблетки, капсулы, спреи, растворы и порошки для ингаляций, растворы для внутривенных инфузий. При тяжелых обострениях и присоединяющихся сопутствующих заболеваниях список только расширяется.
Ферменты, поскольку без них не усваивается пища, муколитики (отхаркивающие средства) для избавления от загустевающей мокроты в легких, бронхолитики, антибиотики в больших дозах для подавления тяжелых хронических инфекций в легких, препараты для поддержания печени, — это только самые основные для поддержания жизни, до того, как потребуется ее спасение.
И я сейчас говорю только о лекарствах, потому что именно они, что называется, «взорвали Рунет», а за ним и СМИ, включая даже государственные каналы и издания. А кроме лекарств есть необходимая медицинская техника индивидуального пользования, и надежная – только импортного производства. А еще есть ежедневные физиотерапевтические процедуры, упражнения, массаж грудной клетки, и это пожизненно. И еще хочется «жить, как все» как пациентам, так и их родственникам. Да просто жить хочется.
Если препараты качественные, если нет пропусков в лечении, если они действующие, не дающие токсических побочных реакций, это позволяет нашим детям вести активную во всех отношениях жизнь, становиться взрослыми, вообще, жить как можно дольше до момента, когда прогрессирование болезни перейдет в терминальную стадию, когда спасением жизни и даже возвращением к прежней активности может стать только уже органная трансплантация — чаще обоих легких, а в отдельных случаях – еще и печени или почки.
За рубежом есть много взрослых и в зрелом возрасте активных пациентов, перенесших трансплантацию органов не один и не два раза. Но за рубежом также уже вовсю используется таргетная терапия, которая останавливает развитие болезни, воздействуя на ее причину. Чем раньше дети начинают глотать эти таблеточки, пока нет необратимых последствий болезни, тем больше шансов у них жить обычной жизнью, сопоставимой с жизнью здоровых людей, меньше нуждаться в базовом «симптоматическом» лечении.
У нас таргетные препараты от МВ даже не зарегистрированы, и годовой курс стоит порядка 300 тыс. долларов. У нас стало постепенно пропадать из страны и то самое, базовое, стандартное и работающее. Терпели и как-то пытались подстраиваться.
Минздрав оставил им один узкий и тяжелый выход: возможна, мол, индивидуальная закупка по торговому наименованию, если удастся зафиксировать побочные явления на выданный «по тендеру» дженерик. Если лечение проходит на дому – вызывать скорую, на основании ее заключения (тоже вопрос: выдаст или не нет? И откуда врачам местной СМП известно, что ребенку стало плохо именно от препарата, если это не лечащий врач-специалист?).
Если лечение проходит в ЛПУ – врачи всевозможных районных больниц часто отказываются фиксировать побочные явления на препараты, выданные больницей, потому что боятся наказаний со стороны чиновников.
Если все-таки удалось «зафиксировать побочки», рискуя здоровьем, а то и жизнью, в итоге, когда получил от региональной закупки непроверенный дженерик вместо оригинатора, эффективно помогавшего ранее, нужен консилиум поликлиники, потом длительное путешествие бумаг и ожидание решения местного Минздрава: делать или не делать индивидуальную закупку для этого пациента по торговому наименованию. А пока пациент пусть подождет, дождется ли – неизвестно.
Терпели долго… Похоронили за это время многих, кто мог бы жить при более благополучном обеспечении лечением.
Представьте себе, возможно ли технически в каждом регионе осуществить для каждого из 4 тыс. пациентов только с муковисцидозом весь этот квест от фиксации побочных явлений до индивидуальной закупки нескольких препаратов по ТМ? Многие из семей, тихие и раздавленные вечной адской усталостью и часто слабо социализированные, с парализованной волей, смирялись и принимали свою судьбу. Если повезет – остается встать в очередь на трансплантацию легких.
Медийная волна стала подниматься после писем от представителей зарубежных фармкомпаний в ответ на запрос мамы, чья воля не была парализована. Закончились лекарства, и нигде в продаже их не оказалось. Ответы содержали наилучшие пожелания и почтение, и сообщение о том, что компании прекращают поставку препаратов и уходят с российского рынка.
Теперь нельзя рассчитывать ни на «фиксацию побочек» и индивидуальную закупку, ни на помощь благотворительных фондов, ни на покупку за собственные деньги. Только «поддержка отечественного производителя», любого, кто построит заводик и имеет «некие связи в определенных кругах» для того, чтобы выставить свое изделие, включающее в себя некое количество воспроизведенного действующего вещества, плюс какие-нибудь дополнительные компоненты-держатели, которые под рукой.
Вот здесь стало по-настоящему страшно. Мама двух детей с МВ Лейла Морозова создала петицию, подросток с МВ Таисия Шеремет рассказала в своем блоге в Instagram подробно, отчаянно и образно о том, что значит сегодня жить с муковисцидозом в России. Тася показала себя широкой публике. Подавляющее большинство людей с МВ не хотят себя показывать.
Молчание ребят
Здесь надо бы сказать о человеческом факторе, когда все всего боятся, и государством через массовые СМИ навязывается гражданам страх «как бы не стало еще хуже». Поэтому большинство прячется и молчит «пока гром не грянет».
И есть социальные причины для такого молчания. Именно это, зачастую делает очень сложным сбор адресных пожертвований. Звучало даже такое «а вы можете мне помочь с кислородным концентратором, только нигде об этом не рассказывать?»
— Потому что могут узнать на работе и выгнать.
— Потому что я потеряю друзей, если они узнают о моей болезни.
— Выгонят из института.
— Родственники перестанут общаться.
И ведь это все реальность. Наших ребят, случалось, травили в школе. Из большинства семей, где ставится диагноз ребенку, уходят отцы. На них косо смотрят в обществе, когда они кашляют. Чиновники, порой, говорят мамам: «Нечего было рожать уродов».
Это не растет ниоткуда: эти сорняки нравственного пустыря — плоды отечественной социальной политики, точнее, ее отсутствия, и полного номенклатурного наплевательства на людей, особенно, попавших в беду.
Отсюда страх быть обнаруженным.
У нас маленький узкопрофильный и орфанный фонд, но наши потенциальные бенефициары разбросаны по всей огромной стране. И это получается огромный срез и квинтэссенция, по которой можно делать выводы и о загибающейся медицине в стране, да уже загнувшейся, практически, и даже о плачевном состоянии образования и социализации. Создается отчетливое впечатление о том, что государству выгодно малограмотное и забитое население, которое не будет жаловаться, а будет терпеть до конца. Если невмоготу станет терпеть, тогда есть благотворительные фонды.
Вид страданий такого больного уже впечатляет без объяснений, и тогда жертвуют на его спасение охотнее. Но тогда очень часто бывает поздно спасать.
Молчать и стесняться до последнего, не пытаться даже отстоять свои права, но когда страдания больного, лежащего в каком угодно, хоть самом дальнем регионе в сельской местности, становятся невыносимы, тогда депутат, или чиновник, или местный врач советуют обратиться в благотворительный фонд.
Дженерики дженерикам рознь
Итак, несколько ярких амбассадоров-муковисцидозников вышли в медийное пространство с требованием вернуть оригинальные препараты, имевшие годами проверенную эффективность.
Потому что сработала система в госзакупках «третий лишний», когда на торги выставляется минимум три наименования, два из них — российского производства с заниженной ценой, и автоматом вылетает третий – западного производства. И этот производитель видит, что оставаться ему на российском рынке – только в убыток. И уходит.
Звучит отчаянный лозунг «Нет – дженерикам!». Но за этим следует острая необходимость потом уточнять, что речь идет о российских дженериках, чья токсичность давно доказана на детских жизнях. Поэтому нет ничего удивительного в том, что пациенты и их семьи, и без того живущие в бесконечном аду, так боятся дженериков и ассоциируют его со злом. Это зло уже показывает себя во всей красе. В РДКБ снова начали поступать дети в терминальном состоянии, как в прошлом веке. А еще ведь пару лет назад бессменный завотделением МВ в РДКБ Сергей Семыкин говорил о детской смертности в стране по МВ «не более 0,2%». Да, было время. Теперь – снова назад.
А тем временем дженерики давно применяются с успехом в социально ориентированных странах. Но это другие дженерики, и их производят все те же фармгиганты и их ответвления, когда патент оригинатора устаревает, когда появляются новые технологии.
Там давно уже не применяется «Фортум» (антибиотик), который долгие годы спасал наших ребят. Там действуют его дженерики и зачастую с наибольшим терапевтическим эффектом. Так же обстоят дела и с остальными «старыми-добрыми» представителями «золотого стандарта», которые морально устаревают там, в других странах, не у нас. Они проходят все необходимые испытания на качество и безопасность, но поскольку это уже дженерики, цикл испытаний не полный, как было с первичным брендом.
Наш производитель воссоздал биоаналог «Пульмозима» («Дорназа Альфа»), чтобы было дешевле. Взрослые пациенты, согласившиеся на тестирование, говорят, что отличий почти нет. Это биоаналог, его, мол, не нужно синтезировать. Потому что «Дорназа Альфа» – биопрепарат, муколитик (отхаркивающее средство). Кстати, единственный, вошедший в государственную программу обеспечения, когда-то она называлась «Семь высокозатратных нозологий», теперь их стало четырнадцать. «Пульмозимом» тогда просто завалили и продолжали заваливать всех пациентов с МВ по регистру. Потом бодро отчитывались о том, что регионы «получили лекарство от муковисцидоза», то есть все хорошо, все обеспечены. Правда, все остальные жизненно важные лекарства регионы должны покупать за свой счет, а они спокойно могут сказать «у нас нет денег».
А «Дорназа Альфа» показана и подходит не всем больным МВ. В странах Европы для каждого пациента лекарственная терапия подбирается индивидуально. Немало тех, кто обходится без «Пульмозима». Кто-то дышит растворами более для него эффективными и даже бывает, что менее затратными по стоимости. А наши пациенты после истечения срока действия скопившегося «Пульмозима», часто случается, не знают, что делать с излишками.
Это получается такая «экономия средств госбюджета», которая больше похожа на бездумное расточительство. Просто у нас тяжелобольных, даже самых сложных лечат, по сути, депутаты Госдумы и вышестоящие чиновники. Но не врачи-специалисты.
Что в итоге
В результате волны, поднятой несколькими семьями, когда к ним присоединились другие семьи и пациенты, к проблеме подключилась Екатерина Курбангалеева из Общественной палаты, человек, проявляющий действенное сочувствие, и срочно инициировала круглый стол в палате. На нем присутствовали представители пациентов, врачи, чиновники Минздрава и даже российские представители иностранных фармпроизводителей, отозвавших свою продукцию из России.
По его итогам представители Минздрава «признали существование проблемы» и обещали мониторить ситуацию и обязать ЛПУ фиксировать побочные явления, а жалобы пациентов на отказы направлять в Росздравнадзор.
Обсуждалось также создание врачами стандарта лечения взрослых пациентов, который до сих пор в Минздраве не утвержден.
Представитель «Глаксо» (GSK — фармацевтическая компания) Смит Кляйн проникся ситуацией и заверил, что компания выпустит дополнительную партию «Фортума» и в качестве гуманитарной помощи подарит российским пациентам примерно к февралю. Количество благотворительных флаконов – 30 тысяч. Дозировка неизвестна. А дозировка бывает разной. Спасибо им за помощь и отклик! При лучшем раскладе, если дозировка по два грамма, этого хватит, приблизительно, на 250 курсов лечения. Что дальше – неизвестно.
Минздрав щедро предложил благотворительным фондам покупать «Колистин» за рубежом и открыть ему дорогу. Правда, за какие средства благотворительные фонды будут покупать дорогостоящий важнейший препарат, осталось загадкой. Чиновники, вообще, часто отправляют пациентов в благотворительные фонды. Но благотворительные фонды не могут взять на себя все обязанности государства по лечебному обеспечению граждан. Как работают фонды и откуда у них «берутся» деньги, чиновники, видимо не знают.
Как будет оформляться гуманитарный груз, как он будет проходить все бюрократические препоны в связи со всевозможными законами и актами – также до сих пор не понятно. Было предложено отправить «Фортум» фондам. Но фонды не имеют фармлицензий.
Тем временем, стало известно, что российский завод ПСК «Фарма», как по заказу, быстро произвел «дженерик» «Колистина».
Контракт о поставках на торги, насколько мне известно, заключен на 10 лет. Доверия ни у пациентов, ни у врачей, к этому изделию нет. Это и пугает. Производство такого сильнодействующего препарата требует точнейших и сложных технологий с учетом высоких требований, с максимальным снижением его токсичности при сохранении уникальной терапевтической эффективности.
Пикеты продолжаются по сей день. Лекарств как не было, так и нет.
Последнее, что известно – врачи пытаются вести переговоры с европейскими производителями дженериков нового поколения взамен «старым добрым» оригинаторам, к которым привыкли наши пациенты просто потому, что у них не было выбора, и им не с чем сравнивать эффект «Фортума» или того же «Тиенама», чей патент вообще закончился, и его больше не производят в мире.
Как только пошло распространение петиции Лейлы, на фонд, на самих пациентов и врачей обрушилась лавина звонков и писем из СМИ. Наших отчаянных амбассадоров-мам и даже пациентов приглашали госканалы, и создалось ощущение, что проблемой прониклось само государство, вещающее устами его телеведущих, как будто пропаганда лозунга «В России все самое лучшее» на время сдала позиции. Не помню, какому количеству СМИ я давала интервью, но вот звонила, как мне показалось, очень информированная журналистка из РГ, задававшая правильные вопросы. Был долгий разговор, мне скрывать нечего, я могу рассказывать много о том, что происходит. В конце беседы журналистка сказала упавшим голосом «Да. Какой ужас. Все понятно» и обещала прислать мне расшифровку для сверки. Или не обещала… Но не суть. Конечно, ни одной своей цитаты я в РГ не увидела.
Тем временем в Госдуме практически принят закон о переходе на отечественные аналоги.
Пикеты продолжаются.
Мы снова проводим срочные сборы на оригинальные препараты. Временно, на этой волне, люди стали больше откликаться и больше жертвовать. Люди увидели детей в тяжелом состоянии, давно таких не было. Но нас всех вместе взятых со всеми жертвователями не хватит на то, чтобы остановить катастрофу с лекарствами.
В конце концов, это касается уже всех, кто не имеет титульного преимущества лечиться за рубежом. И это ведь не только пациенты, это их семьи. Диабет, астма, онкозаболевания, редкие (орфанные), все хронические болезни — это уже слишком большая группа, которую будет сложно не заметить.
Пикеты продолжаются.
Все очень устали.
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
