— Началось все с детства: я много читала о животных, собаках. Именно собаки и были моими проводниками в мир природы. А затем так сложилось, что я окончила Ветеринарную академию, в 1972 году поехала работать на Сахалин, а через семь лет вернулась в Москву.
Мне хотелось попасть туда, где можно было бы заниматься дикой природой. Заповедники всегда были для меня таким манящим горизонтом. Я пришла во ВНИИ охраны природы и заповедного дела, который и соединил меня с заповедной системой.
Затем была серьезная управленческая школа в Комитете по охране окружающей среды в отделе заповедников, где я оказалась в кругу очень сильных специалистов, о которых сегодня можно только мечтать.
Удалось тогда сделать немало, и в первую очередь я занималась разработкой Закона об особо охраняемых природных территориях, который и сегодня действует с многочисленными поправками.
Туда по моей инициативе было внесено, в частности, что экологическое просвещение — неотъемлемая задача заповедников и национальных парков. После этого у меня возникла идея создания организации, которая будет продвигать это направление, будет центром последующей работы.
Идею восприняли в штыки. Тогда бытовало мнение, что заповедники — это исключительно наука, их надо только изучать и охранять, хотя для меня было очевидно, что только охраной обойтись невозможно. Если не объединять людей, живущих вокруг, и общество в целом, если нет экологической культуры и бережного отношения к природе, сохранить ничего не получится.
Сопротивление было и внутри Министерства природы, и со стороны специалистов на охраняемых территориях, среди ученых, Академия наук была против. Говорили, что я толкаю к разрушению самой заповедной системы. Сегодня, когда я рассказываю об этом своим коллегам, это воспринимается как совершенный бред. Разрушением может быть все, смотря как использовать.
Это была серьезная для меня школа преодоления. Неожиданная, но полезная. В дальнейшем работа предстояла не менее колоссальная, и если в итоге удалось преодолеть сопротивление круга образованных и экологически грамотных людей, то дальше открылась бездна вопросов: как преодолеть сопротивление простых людей? Важно, чтобы изменение отношения к природе «пронизывало» все общество.
Сначала я работала над этим одна, затем вокруг начало формироваться просветительское сообщество, нас становилось больше и больше. Мы увидели, что все, что мы продвигаем — работает. Но, прорвав первоначальный заслон, внезапно обнаруживаешь, что уже успела произойти смена поколений и если работу хоть ненадолго остановить, тебя отбрасывает на точку старта. Так что, с одной стороны, понимаешь, что уже немало сделано. Но в то же время видишь, что эта деятельность бесконечная, она должна быть очень системной и постоянной.
Все, что мы делаем, меня очень сильно заряжает. Мы все-таки больше работаем в Москве, но когда общаешься с людьми из регионов, которые используют наши наработки, посещают наши курсы, и мы вместе видим наши общие прорывы, это невероятно заряжает энергией. Чем больше становится единомышленников — а их уже тысячи, тем сильнее эта энергетика вдохновения и удовольствия. Дорого то, что чувствуешь доброе отношение людей, ради которых мы работаем.
Даже когда опускаются руки и кажется, что бьешься в закрытую дверь, меня поддерживает общение с коллегами, которые развивают то, что мне когда-то казалось очень трудно осуществимым. Общение с ними — для меня самое главное.
Я очень горжусь своей командой ЭкоЦентра. Это люди необычайные, штучные, талантливые, горящие, умные, сворачивающие горы. И когда наблюдаешь за их работой, гордишься, что тоже причастна к этому.
Еще я горжусь, что появилась специальность «специалист по экологическому просвещению». Как я уже говорила, для меня очень важно, что я была причастна к созданию ныне действующего Закона об охране природы. И волонтерство, которое пришло на охраняемые территории, тоже во много было инициировано нашей командой. Мы видим, как это нужно и важно. Но наряду с этим мы видим еще бездну того, что необходимо сделать, чтобы охраняемые территории устойчиво развивались. Это немного пугает, потому что постоянно приходится находиться в неком преодолении и сталкиваться с непониманием уже новых людей, которые пришли в управление охраняемыми территориями. Пока мы никак не начнем работать системно. Настолько, чтобы полностью реализовать потенциал наших специалистов. Это грандиозная задача на будущее. Так что помереть не дают!
В нашем центре работают люди совершенно разных поколений, и юное поколение очень активно, они сами скоро все окончательно подхватят и утащат. Молодежь приходит сейчас умная, со знанием иностранного языка, что очень важно, потому что зачем изобретать велосипед: вопросы и проблемы одинаковые что в Австралии, что в Америке, что у нас.
Пока я еще ощущаю, что для чего-то бываю нужна. Мне до сих пор интересно работать, это здорово украшает мою жизнь и это основная ее часть. Когда почувствую, что молодежь уже сама все может — спокойно пойду на покой.
Займусь всем тем, на что не хватало времени. Буду больше общаться с семьей, с внуками — они, как я заметила, стали интересоваться мной, моим мнением — это приятно. Может, буду рисовать: у меня были периоды, когда я рисовала, сейчас нет времени. Больше буду находиться «в природе». Сейчас, несмотря на всю работу с заповедниками, мне этого не хватает. И музыка, и концерты, и музеи — все, что сегодня часто проходит мимо, а этого всего хочется.
Моя главная мечта сейчас связана с тем, чтобы благотворительный фонд «Заповедное посольство», который мы создали год назад, стал мощной и авторитетной природоохранной организацией. Чтобы он мог многое сделать для поддержки природоохранной системы и людей. В конечном итоге для чего мы все это делаем? Для людей. Чтобы природа сохранилась и в ней могли жить люди. Мы же без природы никуда.
Записала Анна Ермягина
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
