Коррекционный (специальный) психолог по образованию, любит готовить, собиралась вести кулинарную мастерскую, но вынуждена заниматься административной работой — Мария Грекова говорит о себе просто, буднично, как бы удивляясь: «А чего тут рассказывать? Что необычного-то?»
Необычно в ее истории все. За свои 25 лет она успела побывать владельцем семейного антикафе, поработать руководителем благотворительных и социальных проектов на краудфандинговой платформе Planeta.ru, открыть инклюзивные мастерские и кафе — тоже инклюзивное, дающее работу людям с ментальными нарушениями.
Просто люди
Отвечая на вопрос, почему забота о так называемых «особых» людях стала ее делом, Мария рассказывает «простую историю»:
«Человек жил, думал, куда идти учиться, человек был не очень взрослым. Можно было пойти учиться и на психиатра, но мне не хотелось уходить в медицину – это совсем другой уровень ответственности, который тогда мне казался непосильным. А специальный психолог – это что-то на стыке педагогики и коррекционной работы. Я поступила на эту специализацию, и у нас в институте было очень много практики. Поэтому в первый же год обучения я работала.
Самую первую встречу с «особыми людьми» уже и не вспомню… Помню первую практику в институте на первом курсе. Это был детский центр для детей с множественными нарушениями развития. Я бесконечно могла разглядывать этих детей и пыталась понять, как там все устроено…».
А когда поняла, был шок: стало очевидным, что у большинства таких детей нет будущего : в лучшем случае — это изоляция дома, в худшем – в стенах интернатов. При изобилии различных образовательных программ для детей с ментальными нарушениями у взрослых круг возможностей социализации резко сужается: колледжи можно пересчитать по пальцам, трудоустройство доступно лишь редким счастливчикам. Чтобы им помочь и как-то изменить ситуацию, нужна долговременная системная работа.
«Этим людям сложнее, чем остальным, это такая группа риска, — объясняет Мария. — Им сложнее, чем тем, кто, например, не слышит или не видит, но имеет сохранный интеллект.
Никакими пандусами, желтыми кружочками на стеклах и тревожными кнопками человеку с ментальными нарушениями не помочь. Чтобы ему помочь, ты должен вникнуть в ситуацию, в ощущения этого человека, а не просто воспользоваться средствами реабилитации и сделать его жизнь попроще.
Эта тема оказалась для меня очень интересной. Многие люди, с которыми мы работаем, не могут принимать какие-то важные решения, самостоятельно выстраивать свой жизненный путь. И в этих случаях помощь должна быть более глубокой, более системной».
Еще учась в институте, Мария пришла в Центр лечебной педагогики с конкретным планом инклюзивных мастерских. Чтобы научиться писать бизнес-планы, прошла курс в бизнес-акселераторе при Высшей школе экономики. В ЦЛП тогда не взялись создавать с нуля у себя мастерские, но направили Марию в фонд «Жизненный путь», у которых такая практика уже существовала. Там работали мастерские «Особая керамика» и «Артель блаженных» , где занимались столярным делом. Мария стала помогать этим проектам, искать для них заказчиков, собирать деньги.
Но хотелось сделать именно свои мастерские. Так вышло, что для этого нужно было переехать из Москвы в Питер.
«Простые вещи»
Почему именно Петербург? Потому что здесь нашлись те, кто сказал «Да» и помог осуществить задуманное.
Не найдя поддержки своим идеям в Москве, Мария начала поиск единомышленников в других городах. Помог опыт, приобретенный на краудфандинговой платформе Planeta.ru. «Planeta.ru – это собрание лучших практик. За несколько лет работы там мне удалось углубиться в особенности региональных проблем, познакомиться с большим количеством инициаторов чего-то по-настоящему крутого».
Приехав в Петербург, она стала искать организацию, с которой вместе могла бы создать мастерские. «Мне нужна была команда, у которой уже было бы юридическое лицо, — рассказывает Мария. — Такой командой оказалась анимационная студия «Да!», мы с ними написали заявку на президентский грант, нашли помещение и буквально через несколько месяцев после знакомства открыли первые мастерские. Помещение для них нашли чудом. Чудеса эти происходят с нами постоянно. Я теперь знаю: если что-то совсем не идет, нужно оставить это направление – всему свое время».
Так на Васильевском острове появились «Простые вещи» – сначала керамическая, швейная, графическая и кулинарная мастерские, через несколько месяцев добавилась столярная. Направления выбирали, исходя из того, чтобы созданные изделия можно было продавать. «Столярка» появилась потому, что «просто места закончились во всех остальных мастерских».
Здесь запущен настоящий производственный цикл. «Наши профессиональные художники разрабатывают макеты. Потом мы разбиваем предполагаемый процесс на операции, которые доступны ребятам, — рассказывает Мария. — Если все сходится, то есть получается визуально красиво, практично и ребята могут это сделать, запускаем вещь в тираж. А дальше уже смотрим, продается это или нет, если не продается, что-то меняем.
Мы в основном делаем не сувениры, а утилитарные вещи, например, чашки, открытки. Открытка – это универсальный подарок. Вещи продаются у нас в магазине, также выполняем корпоративные заказы для бизнеса».
Недавно, 23 февраля, «Простые вещи» отметили двухлетнюю годовщину. За это время мастерские уже сильно разрослись. «Сначала команда состояла из шести человек, это были мастера и я в качестве повара и административного работника, — рассказывает Мария. — Поваром я была потому, что вообще люблю готовить. Сейчас нас уже гораздо больше и у нас больше задач, больше «особых» ребят стало к нам ходить. Мы расширяемся в зависимости от потребностей: понимаем, что у нас закончились места и можно будет кого-то еще взять, только если открыть еще что-то и постепенно это открываем».
Так, спустя почти год после открытия «столярки», в декабре 2019 года, появилось кафе «Огурцы».
Просто кафе
«Огурцы» — обычное питерское кафе с приятным дизайном и видом на Фонтанку. На нем нет никаких предупреждающих надписей, любой прохожий может зайти. Не каждый посетитель знает, что здесь трудятся «особые» люди. Кто-то удивляется манере общения некоторых официантов, кто-то — нет. В кафе нет какой-то особой атмосферы. Это просто кафе.
«С самого начала в мастерских была кухня, со временем она разрослась, — рассказывает Мария. — Мы поняли, что ребята могут готовить, и решили рискнуть. Рецепты разработаны нашим шеф-поваром. «Особые» ребята принимают участие в приготовлении уже разработанных блюд».
У Марии был опыт организации пространства, где собираются люди: антикафе «Комната с дверью» год проработало в Рязани. По ее словам, выбор на Рязань пал потому, что это ближайший более-менее крупный город, куда можно добраться из Москвы со станции Выхино. Так что в 19 лет Мария открыла ИП на свое имя. Вдвоем с подругой они сняли помещение, сделали ремонт… Из этого самого антикафе в петербургские «Простые вещи» переехала кофе-машина «Зинаида». В то время Мария давала особенные названия всем своим любимым предметам…
«Но кафе и антикафе – это разные форматы, — подчеркивает Мария. — Поэтому тот мой ранний опыт никак не связан с открытием «Огурцов». Антикафе – скорее, площадка для мероприятий, а кафе – целостный организм с кухней, хорошим кофе и активностями вокруг. Но и то и другое – открытые площадки для встречи разных людей. Именно эти встречи меня больше всего и привлекают».
Кафе и мастерские – две части одного процесса социализации людей с ментальными нарушениями.
«Кафе – это в первую очередь трудоустройство, мастерские – в первую очередь занятость. Если «особый» человек оказывается способен к настоящей работе, предполагающей и регулярность, и некое качество, и имеет потребность в такой работе, у него появляется такая возможность. Для остальных ребят занятия в мастерских – реабилитационный процесс».
Просто мир, в котором хорошо
Мария не скрывает, что, занимаясь мастерскими и кафе, не просто делает свою работу, пусть и любимую, но выстраивает для себя мир, в котором ей лично хорошо: «Зачем еще придумывать себе работу?» Да, в отличие от всей остальной команды у нее есть специальное образование, но она уверена, что любой из ее коллег при желании может заметить в поведении подопечного те или иные изменения и проанализировать их. И «коллеги» – теперь уже не совсем то слово. Друзья.
«У меня есть профессиональные знания про те или иные нарушения. Но можно спокойно общаться с человеком и без этого знания, — подчеркивает Мария. — Я занимаюсь набором «особых» людей в наш проект и могу отследить какие-то ситуации, при наличии которых не берем человека к нам на работу. Но наши сотрудники просто очень внимательны к каждому подопечному. И это внимание – именно то, что важно в отношении к людям с особенностями развития. Я почти все свое время провожу с коллегами, так они становятся моими друзьями. Что касается «особых» ребят, то, наверное, именно другом мне никто не стал, хотя есть те, чьи судьбы мне важнее, чем судьбы остальных.
Здесь я стараюсь, наоборот, держать границы и не входить в более близкие отношения, чем рабочие. Ведь ребятам самим тяжело выстраивать какие-то коммуникативные границы, может быть так, что «если мы с Машей друзья, то я могу не прийти вовремя на работу». А это нивелирует нашу деятельность».
Просто планы
Настоящее оказывается интереснее еще не наступившего будущего – это радостное чувство нормальной жизни, нормальной при всех ее неурядицах. И эта жизнь оказывается тем более нормальной, что у людей есть опыт, который они охотно передают всем интересующимся.
«К нам уже сейчас приезжают люди для обмена опытом, а также для того, чтобы научиться и открыть что-то подобное. И это круто, ведь нам не хватит сил открыть такие места, например, в каждом районе города.
Как будем развиваться мы сами? Возможно, когда-нибудь мы вместе с «особыми» ребятами будем обжаривать кофе. Но это такой сложный и дорогостоящий процесс, пока мы на него не решились. Вообще, многое можно адаптировать под наших подопечных и делать вместе. Мы говорим «ментальные инвалиды», но ведь это все очень разные люди: для кого-то нормально крутить свечи, для кого-то, может быть, и кузница подойдет».
Марии и ее команде часто приходится слышать вопросы: «Зачем вы это делаете? Ведь о людях с инвалидностью должно заботиться государство».
«Нельзя сказать, что общество и государство не бросают «особых» людей, — убеждена Мария. — Та же система интернатов – это тюрьма, в которой человек вынужден жить, хотя он не совершил никакого преступления. Система групп инвалидности такая, что человека могут признать нетрудоспособным и обеспечить ему жизнь пенсией, но в этой жизни нет никакого интереса, многие из этих людей не могут реализоваться. Нормальную систему выстроить гораздо сложнее: чтобы человека трудоустроить, нужно найти его мотивацию, нужно самому быть включенным в этот процесс.
Мне кажется, что работа – это какая-то базовая потребность каждого из нас, потребность быть нужным, чтобы твое дело для кого-то еще имело значение. Так что наш вариант трудоустройства этих людей – никакая не привилегия. А то, что кто-то удивляется, спрашивает, зачем нам такое… Здорово, что наш проект вызывает вопросы».
Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.
