Интервью с директором благотворительного фонда «Точка опоры» — часть проекта Агентства социальной информации и Благотворительного фонда Владимира Потанина. «НКО-профи» — это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе.
«Сталкивалась с настороженностью и недоверием»
Анна, как вы, журналист и телеведущая, известное медийное лицо для Санкт-Петербурга в 2000-е, оказались в сфере благотворительности и спорта для людей с инвалидностью?
Меня пригласили на работу в фонд «Точка опоры», когда уже были поданы документы на регистрацию в Минюст. Требовалось помочь организации сформулировать цели и задачи для внешнего мира, чтобы было понятно, чем она занимается. Если говорить о каких-то совпадениях, на тот момент я задумывалась о том, чтобы сделать первые шаги в благотворительности, и вот в жизни появляется эта задача и повод проверить, действительно ли потребность была истинной. Изначально я планировала, что это будет проектная работа. Но вовлеклась в деятельность и осталась в фонде.
Какие первые шаги в новой для себя области вы сделали?
Моя работа началась со сбора информации. Я была далека от профессионального спорта, от проблем людей с инвалидностью. Первое, в чем я пыталась разобраться, – это как организована, финансируется, курируется сфера спорта для людей с инвалидностью. Я приходила в одни профильные органы, другие, общалась с тренерами, спортсменами. Было видно, что основная проблема – это недостаток финансирования.
И, наверное, как и многие сотрудники НКО, сталкивалась с настороженностью, недоверием. Вот ты приходишь и говоришь: «Мы хотим помочь, поддержать». А первая реакция такая: «Кто вы, что вы, чего вы хотите?»
Постепенно белых пятен становилось меньше и довольно быстро пришло понимание, что работать нужно в сотрудничестве с государством. Видеть друг в друге врагов – не самый эффективный путь. Задача и тех, и других – решить социальную проблему, а если это превратится в «вы дураки, а мы умные», то никакой эффективности работы не будет. Нужно договариваться и продвигаться к решению социальной проблемы.
И как вы начали работать с государством?
Мы достаточно плотно в информационном ключе сотрудничаем с Комитетом по физической культуре и спорту Санкт-Петербурга, с Федерацией спорта инвалидов, которая получает субсидии от спорткомитета. У нас были такие истории, когда спортсмен подает нам заявление с просьбой помочь приобрести инвентарь на большую сумму. Мы сверяем информацию и выясняем, что субсидия уже выделена, просто до человека еще не дошла информация. Наша первая задача как фонда – убедиться в том, что человек действительно нуждается в этой помощи, во-вторых, действительно не может получить эту помощь от государства.
Еще мы сталкивались с такими историями, когда спортсмены обращаются к нам за помощью, а на деле могут получить материальную компенсацию из бюджета, собрав необходимые документы. Мы объясняем, как это сделать. А если мы говорим о цикле подготовки к Паралимпиаде, то спорткомитет и Федерация спорта инвалидов помогают определить приоритеты, чтобы помощь была системной и действительно приводила к развитию спорта людей с инвалидностью.
«Уравнялись призовые. Но инфраструктура не появилась»
Фонд «Точка опоры» был создан по благотворительной программе Группы компаний «Фармакор». Почему была выбрана тема поддержки спорта людей с инвалидностью?
По моей оценке, как журналиста, в 2010 году, когда была Олимпиада и Паралимпиада в Ванкувере, где основная сборная провалилась, а паралимпийцы показали очень хорошие результаты, эта тема стала активно обсуждаться в СМИ и государство обратило внимание на необходимость развития сферы (на Олимпиаде – 2010 российская сборная заняла 11 место и завоевала наименьшее число золотых медалей за всю историю участия в зимних Олимпиадах. Паралимпийцы в медальном зачете показали второй результат – прим. АСИ).
Фото: Оксана Соколова / АСИ 
Тренировка женской и мужской сборных по волейболу сидя. Фото: Оксана Соколова / АСИ
В Санкт-Петербурге на тот момент была очень грустная статистика. Многие годы вообще никто не попадал от Петербурга в основную паралимпийскую сборную. И губернатор города, на тот момент Валентина Ивановна Матвиенко, обратилась к бизнес-сообществу с просьбой оказать финансовую помощь в развитии этой сферы и поддержать спортсменов-инвалидов. Компания «Фармакор» учредила благотворительный фонд.
В первую очередь помощь со стороны фонда была нацелена на тех, у кого были шансы войти в национальную сборную Паралипиады-2012 в Лондоне. От Петербурга тогда поехали девять человек, абсолютный рекорд в спортивной истории города, семь из них поддерживал фонд.
Как изменилась тема поддержки паралимпийцев с тех пор? Что поменялось в смысле возможностей для инвалидов?
Уравнялись призовые. До 2008 года олимпийцы и паралимпийцы получали разные суммы за успешное выступление на соревнованиях. Сейчас нет. (На последней Олимпиаде и Паралимпиаде в Токио за золотую медаль выплачено 4 миллиона рублей, за серебряную медаль — 2,5 миллиона рублей, за бронзовую медаль — 1,7 миллиона рублей – прим. АСИ)
Кроме того, появилось больше информации о том, что делать человеку с приобретенной инвалидностью. Когда мы начинали работу фонда, мы тоже обратили внимание на это направление: сайт фонда сразу стал информационным ресурсом, где мы собирали информацию об истории Паралимпийского движения в мире, России и отдельно в Санкт‑Петербурге, всех видах спорта, доступных в Петербурге, рассказывали о тренерах, спортсменах и всех, кто может помочь, оказывали консультационные услуги.
В последнее время появилось больше видов спорта для людей с инвалидностью. И, мне кажется, сейчас более качественным стал тренерский состав, я вижу много профессиональных, молодых, энергичных тренеров, которые настроены вести свои спортсменов к хорошим результатам.
Какие основные проблемы инваспорта вы бы выделили?
Недостаток финансирования остается одной из самых актуальных проблем. Нет инфраструктуры. Если есть место для тренировок, то оно может быть с трудом адаптировано для занятий. Многие спортивные объекты в Санкт-Петербурге дают возможность федерациям видов параспорта проводить у себя тренировки, соревнования, но история о современном спортивном центре для людей с инвалидностью в Санкт-Петербурге так и остается незавершенной. Перспективы окончания строительства непонятны.
Есть еще история с импортозамещением. Многие спортивные федерации официально могут закупить только отечественный инвентарь, а он пока зачастую неконкурентоспособен в отношении импортного инвентаря.
И несмотря на недофинансированность, нехватку профессионального инвентаря, качественных мест для тренировок, наши паралимпийцы часто в призах на международных соревнованиях, а порой выступают лучше, чем спортсмены без инвалидности в тех же видах спорта.
У людей с инвалидностью в спорте выше мотивация, желание победить. Порой спорт становится единственной возможностью реализации и реабилитации, и физической, и социальной. Паралимпиада – высшая цель для профессионального спортсмена, но шанс выступать на них не может длиться всю жизнь. Как и Олимпиада, эти игры проводятся раз в четыре года.
Если вы придете на спортивное мероприятие с участием людей с инвалидностью, вы там не увидите инвалидов, а вы увидите людей, у которых азарт в глазах, желание победить. Костыли, коляски – все это очень быстро уходит на задний план.
Есть виды спорта, которые для людей с инвалидностью физически тяжелее, чем для здоровых людей. Например, пауэрлифтинг. Это жим лежа на скамье. Если здоровые людей делают ногами упор в пол, то у людей с повреждениями опорно-двигательного аппарата спортсмен лежит на скамье, его привязывают ремнями. В этом виде спорта гораздо больше идет нагрузка на мышцы верхнего корпуса. Только с их помощью выжимаешь достаточно серьезный вес. И когда ты видишь на мониторе цифры, ты просто поражаешься.
Фото: Оксана Соколова / АСИ 
Фото: Оксана Соколова / АСИ
«Профессию мы выбираем не один раз»
Вы учились на факультете журналистики СПбГУ, работали телеведущей. Мечтали о карьере журналиста?
На вопрос «Кем ты хочешь быть?» с достаточно юного возраста я отвечала, что буду международным журналистом, что моя мечта – посетить каждую страну мира. И до журфака, и в процессе обучения я уже работала в СМИ. Потом года два-три я работала на радио, сначала в Петербурге, потом в Москве, а после пришла на телевидение, была руководителем и ведущей программы «Истории в деталях — Санкт-Петербург» (телеканалы «СТС – Петербург» и «Санкт-Петербург»). В общей сложности лет 15 в журналистике я поработала.
Я очень рада, что получила профессию журналиста и опыт работы в СМИ, но считаю, что давно наступило такое время, когда мы не один раз в жизни делаем профессиональный выбор. Есть много возможностей, когда ты можешь, имея базовую профессию и образование, развиваться, получать новые знания и опыт, реализовать свой потенциал в разных направлениях.
Для меня компетенции в журналистике – коммуникация, эмпатия, любопытство, интерес, умение работать с информацией – стали базой для дальнейшего профессионального развития, в моем случае, в сфере PR и рекламы. Кроме того, я не могу сказать, что оставила работу журналиста. У фонда есть свой YouTube-канал «Вдох Вдох» о людях, которые побеждают.
Вы запустили его в марте 2020 года, перед пандемией.
Да. Разговор о том, как не впадать в панику в сложных ситуациях и сохранять оптимизм, оказался тогда особенно актуальным. Название YouTube-канала «Вдох Вдох» мы переосмыслили из другого нашего проекта – с Государственным Эрмитажем. Это была мультимедийная выставка фотографов Ксении Диодоровой и Юрия Молодковца о 12 петербургских спортсменах с инвалидностью.
Если в названии проекта с Эрмитажем имелось в виду, что человеку с инвалидностью каждый раз нужно сделать чуть больше для того, чтобы добиться того же результата, что и человеку без ограничений, то в YouTube мы еще добавили смысл, что «Вдох Вдох» — это тот момент, когда тебе кажется, что все, предел, не могу больше, и раз – открывается второе дыхание, ты раскрываешь свой большой потенциал.
С момента запуска канала нашими героями стали 17 человек. В среднем каждый выпуск собирает 30-80 тысяч просмотров. Расширять аудиторию нам помогают волонтеры, которые подготовили субтитры на английском языке нескольких выпусков. Мы получили предложение от эфирного канала на показ цикла серий. Кроме того, есть планы на участие в международных фестивалях с этим проектом.
Два с половиной года назад основатель программы «Профессия: репортер» Александр Зиненко представил документальный фильм о 13-кратной чемпионке мира по армрестлингу среди инвалидов-опорников Ольге Буниной. И тогда на премьерном показе прозвучало, что для людей с инвалидностью спорт – чуть ли не единственная возможность реализации и социализации. Вы с этим согласны?
Для всех людей, неважно с инвалидностью или без, спорт – это самый мощный способ физической реабилитации и поддержания энергии в своем теле. С ограниченными возможностями мы рано или поздно столкнемся все, когда постареем. Вопрос в том, кто с каким багажом подойдет к старости. Если человек с хорошим здоровьем полежит на диване, он потом как-нибудь, да встанет. А человек с инвалидностью, при отсутствии физнагрузки, раскачается с трудом.
Я общалась с девушкой с редким генетическим заболеванием несовершенный остеогенез, «хрустальная болезнь». Она занимается греблей. Причем она вернулась в спорт сразу после родов. И она говорит: «Если я не буду двигаться, то просто умру. Мне нужны большие физические нагрузки».
Что касается социализации, то действительно, если люди нашли себя в спорте, удачно выступают, то они много путешествуют, финансово независимы.
Чему вас научило общение со спортсменами с инвалидностью, героями выпусков YouTube-канала фонда?
Я для себя сделала вывод, что нет нерешаемых проблем, кроме одной — смерти. Когда ты умер, тогда точно ничего уже нельзя сделать. Большинство наших страхов – только в голове. Мы многое себе надумываем, во многом себя ограничиваем, пока жизнь не даст пендель.
«Не надо препарировать мотивацию благотворителей»
«Точке опоры» уже 11 лет. Когда фонду исполнилось 10 лет, вы написали, что так и не придумали ответ на вопрос «Зачем тебе это все?» Год спустя что-то изменилось?
С ответом на этот вопрос мне очень помог герой одного из выпусков «Вдох Вдох». Он бывший чиновник, который ушел работать в сферу НКО. Сейчас он развивает проекты по дайвингу для людей с инвалидностью. Я тоже во время интервью спрашивала его, зачем вам это нужно? И он ответил словами еще одного человека, который помогал людям с аутизмом: «Я помогаю, потому что хочу, и не надо препарировать мое «хочу». Я это делаю, потому что получаю от этого удовольствие».
Фото: Оксана Соколова / АСИ 
Фото: Оксана Соколова / АСИ
Мне кажется, что мотивацию помощи в НКО и вообще все, что не связано с материальным, действительно не нужно раскладывать на какие-то формулы и составляющие. Если кому-то нравится деятельность организации или человека, можно просто радоваться и по возможности помогать.
Но вы ведь выполнили первоначальную задачу в фонде. Почему вы остались?
Потому что я вовлеклась эмоционально. А не вовлечься ты не можешь, потому что история каждого спортсмена – это сюжет книги, конкретный пример человека, который столкнулся с очень сложной жизненной ситуацией и нашел выход из нее, в нашем случае, через спорт, физическую активность.
Кроме того, у меня появилась ответственность, возникло подозрение, что если я оттуда уйду, то деятельность фонда после Паралимпиады в Лондоне быстро закончится. А мне нравится то, что я делаю. Как и в любой деятельности, ты получаешь удовольствие от результата работы и отклик на нее.
Вы фандрайзинговый фонд. Какие правила работы по привлечению пожертвований вы бы выделили для себя?
Мы стремимся, чтобы помощь благотворителя дала ему максимальную отдачу, не была лишь выгодой для фонда и благополучателя. Это закон бизнеса, да и любых отношений, что если выгода будет односторонняя, то это будет либо разовая история, либо она закончится, не начавшись.
Мы очень активно собираем деньги на краудфандинговых платформах Planeta.ru, Добро Mail.ru, Благо.ру. Это норма, что при открытии нового краудфандингового проекта ты можешь получить сувенир фонда, благодарность в соцсетях, мерч. Мы стараемся, чтобы каждый жертвователь почувствовал удовольствие от того, что он сделал. Это же не только благодарность, это донесение значимости его помощи в процессе изменения чьей-то жизни к лучшему. То же самое пытаемся донести до бизнеса.
На мой взгляд, сфера благотворительности уже давно переросла форму молчаливого перевода средств.
Нет ничего предосудительного в том, что совместный проект бизнеса и НКО приносит коммерческую выгоду компании. Мы, как НКО, наоборот, заинтересованы, чтобы бизнес рассказывал о своем сотрудничестве как можно большему кругу людей.
Например, есть партнер – компания, которая производит спортивные гаджеты. Запускается челлендж в социальных сетях, где за публикацию фото тренировки с фирменным гаджетом компания переводит деньги в фонд, поддерживающий спортсменов с инвалидностью. Это не молчаливое пожертвование, а абсолютно логичная совместная акция, которая принесла не только деньги, но еще и осветила деятельность фонда, рассказала о нем аудитории, которая раньше с ним не была знакома.
«Я не ищу мотивацию вовне, я сам ее создаю!»
Вы сказали, что, когда начинали работу в «Точке опоры», погружались в тематику, которой занимается фонд. А что касается управления НКО, обращали ли вы внимание на эту сферу деятельности в плане того, чтобы получить о ней знания?
Управлению я не училась в принципе, хотя всю свою жизнь руковожу разными организациями. Менеджменту мне приходилось учиться уже на практике. В первый раз я стала руководителем в 30 лет, еще до появления фонда, когда работала журналистом. Теорию можно почерпнуть из книг, курсов, но непосредственный опыт дает больше знаний.
В 2010 году не было такого огромного доступа к информации, как сейчас. Новые сотрудники благотворительных организаций недолго остаются в вакууме, потому что в Санкт-Петербурге есть Центр развития некоммерческих организаций (внесен Минюстом РФ в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента), есть образовательные проекты от самих НКО, которые поддерживает Фонд президентских грантов, есть конференции. Сейчас очень сложно, работая в этой сфере и имея небольшой опыт, долго оставаться неофитом.
Я бы не сказала, что в управлении сотрудниками НКО есть значительные отличия от бизнеса. Правила общие: планирование и организация работы. Наверное, я бы обратила внимание на то, что ведет к выгоранию и дезориентации у сотрудников, а значит и задаче руководителя НКО этого избежать. Это отсутствие информации и ориентиров. Когда у сотрудников нет информации, куда мы идем и зачем мы идем, это приводит к домысливанию. Психология человека такова, что мы думаем не в позитивном ключе, а в негативном.
Мне кажется, задача руководителя в том, чтобы сотрудники знали о векторе организации, целях и задачах, то есть не только куда и зачем мы идем, но и как мы будем это делать, почему мы это делаем.
На мой взгляд, главная мотивация сотрудника – осмысленность своих действий.
То, что я говорила о партнерах, значимости вклада, — важно добиться того же от сотрудников, чтобы они осознавали и понимали значимость своей работы, от большого фандрайзингового проекта до рутины.
«Точка опоры» — достаточно распространенное название для некоммерческой организации. Если вбить словосочетание в поисковике, то выдаются сайты сразу нескольких организаций. Как вы думаете, почему так много «Точек опоры» и что лично для вас та самая «точка»?
С психологической точки зрения, самую мощную поддержку человек должен найти внутри самого себя. И если говорить о ребятах, с которыми мы работаем, безусловно, это те люди, которые это сделали. Сейчас мы выпустили мерч с классной фразой одного из героев выпуска «Вдох Вдох» Александра Похилько, который попробовал себя в 11 видах спорта: «Я не ищу мотивацию вовне, я ее сам создаю!» Когда ты понимаешь, что самую мощную поддержку ты можешь оказать себе сам, появляется гораздо больше силы и меньше зависимости от окружающего мира.
Так много «точек опоры» в названиях благотворительных фондов, наверное, потому что то, чем мы все занимаемся, — помогаем выйти из состояния безнадеги. Это задача фонда, первый этап помощи тому, кто оказался в безвыходной ситуации.
Если говорить в целом об институте НКО, его развитие показывает, что при всем нашем недовольстве несовершенством мира, у нас есть возможности как-то повлиять на ситуацию, находиться в активной позиции, а не в пассивной. Да, порой кажется, эта проблема меня никак не касается, животным пусть помогают зоологи, инвалидам – их родственники, жертвам насилия – бывшие жертвы, но, например, в проблеме дискриминации — ключевое слово «дискриминация» и не важно, по какому признаку она проявляется, равно как и равнодушие неповоротливой госсистемы, с которыми может столкнуться каждый.
Не ставя перед собой нерешаемых задач по спасению вселенной, но делая вклад в улучшение ситуации в какой-то отдельной сфере в рамках своих возможностей, в конечном счете мы оказываем влияние на наше собственное будущее.
