Александр, расскажите, пожалуйста, как у нас в стране развивается институт пробации?
У нас 1 декабря 2024 года была принята только первая часть закона о пробации. Вторая часть закона вступит в силу с 1 января 2025-го. Поэтому можно сказать, что становление института скорее находится в начале пути.
Сможете чуть детальнее поделиться, почему закон поделен на несколько частей?
Закон о пробации на самом деле двухступенчатый. Согласно ему, существует три вида пробации.
Первая — исполнительная пробация, которая осуществляется в отношении лиц, не лишенных свободы: условно осужденных, находящихся под домашним арестом, в общем, всех, кто не находится в местах содержания под стражей. Этот вид пробации входит в первую часть закона, то есть это уже работающий механизм.
Второй вид пробации — пенитенциарный. А этот вид уже для тех, кто находится в учреждениях закрытого типа. Им после освобождения может понадобиться помощь с трудоустройством, с местом проживания, социальными связями, документами, получением образования. В общем, со всеми вопросами, которые касаются социально-бытовой сферы. Этот вид пробации тоже входит в первую часть закона и уже осуществляется.
А вот третий вид пробации — постпенитенциарный — вступает в силу только с 1 января 2025 года. Его введут для тех, кто освобождается. Чтобы они не выходили в никуда.
Знаете, как бывает: ушел отбывать наказание на 5–10 лет, а на свободе вторая половина бросила и квартира продана. И куда ему или ей податься после освобождения? Выходит из тюрьмы, у него небольшая сумма на счету, если заработал, ФСИН дают 750 рублей. Ну на сколько этого хватит? Дай бог на несколько дней.
А если он готов к труду и обороне, то может начать работать и обеспечить себе дальнейшее нормальное проживание и старость.
Зачем нужен институт пробации?
Ну вот представьте. Выходит человек с этой небольшой суммой денег, жизни на свободе особо не знает. Что ему делать? Идти грабить магазин? Снять с кого-то шапку? И это еще так, по мелочи. Может вообще пойти убить кого-то или изнасиловать, не дай бог. Институт пробации нужен для того, чтобы у освобожденного не возникало таких мыслей.
За девять месяцев до освобождения ФСИН начинает работу совместно с другими субъектами пробации. Как это происходит: человек говорит — я освобождаюсь такого-то числа, планирую жить в условной деревне Кукуево, потому что я оттуда родом, но сейчас у меня там ничего нет.
За эти девять месяцев ФСИН либо помогает человеку развить его специальность, либо, если ее нет, обучить новой. Тем временем органы исполнительной власти решают вопрос, куда этот человек освободится. Будет ли это общежитие, временная точка проживания, а может, его возьмет к себе на предприятие какой-то бизнесмен, который предложит определенные условия для жизни.
То есть основная задача института пробации — сведение рецидива до минимума?
Да, безусловно, это главная задача.
И еще одна — борьба со стигмой?
Да, таким образом мы боремся и с идеологией.
Люди не должны думать, что человек, вышедший из тюрьмы, это какой-то, извините, конченный зэк. Он такой же человек: у него тоже две руки, две ноги, голова. А если в нее еще вложили неплохие знания и руки умеют что-то делать, так это вообще замечательно.
Вы только поймите правильно: из тюрьмы профессорами не выходят. А вот токарями, сварщиками, слесарями, сантехниками, кровельщиками — вполне. И это все востребованные профессии на рынке труда.
Причем у нас сегодня как раз идет первая стадия подготовки к пробации — создание исправительных центров и участков. ФСИН этим занимается.
Что в них будет происходить?
В исправительных центрах будут находиться те, кому судом назначены принудительные работы. Либо те, кто за примерное поведение смягчил себе вид наказания с общего режима на принудительные работы.
По сути, это такое же общежитие. Там нет заборов, колючек, коридорных и караульных. Но режим определенный есть: человек должен встать, позавтракать, поехать на работу и вернуться до 22:00, потому что в это время отбой. После работы он может выходить в город, видеться с родственниками или находиться в общежитии. У него также есть средства мобильной связи.
Но есть несколько «но». Он не может употреблять алкоголь. Один раз попался — нарушение, два — уехал обратно в колонию. Кроме этого, он не может не ходить на работу, потому что именно в этом заключается принудительное наказание. И соответственно, обязан соблюдать дисциплину: потому что если он на работу просто ходит, а не работает, работодатель вправе на него пожаловаться. Несколько жалоб — уехал туда, где раньше был, либо на новое место.
Такие центры у нас созданы уже практически в каждом регионе. Там люди зарабатывают неплохие деньги. Понятно, что они обязаны платить за свое содержание — за воду и свет, но это мелкие траты. В принципе, смотря кем он работает, там по 40–50 тысяч зарплаты есть, бывает и побольше.
Знаете, у нас в России существует мнение, что тюрьма ничему не учит.
Есть такая пословица: горбатого могила исправит.
В тюрьме есть разные категории лиц. Первая — воры в законе, так называемые преступные авторитеты. Их уже ни пробация, ни психологи не исправят. Это их жизненный путь.
Вторая группа лиц — джентльмены удачи, которые хоть авторитетами никакими не являются, но вот жизнь у них такая, ничего не хотят делать. В тюрьме для них все условия: утром подняли, покормили, если есть работа — отправили на работу, если нет — значит, будет “балду гонять”. На обеде поел, сходил письмо написал, погулял, вот уже и ужин. Палец о палец не ударит. Для таких никакая пробация не нужна.
Пробация направлена на третью категорию лиц, которые понимают, что оступились, совершив преступление, и хотят вырваться из этих оков, став нормальным человеком. Чтоб вы понимали, на тюремном жаргоне такие заключенные зовутся просто мужиками. Как в ульях есть трутни, а есть рабочие пчелки, так вот они и есть — мужики. И их в тюрьме больше всего.
Есть, конечно, четвертая категория, но она как пенка на молоке, потому что представителей в ней раз-два и обчелся. Речь про заключенных с инвалидностью. Все зависит от того, какая у них группа, рабочая или нет, но в будущем мы хотим эту категорию тоже включить в трудозанятость.
То есть в будущем стоит ожидать, что к институту пробации присоединятся и люди с ограниченными возможностями?
Да, мы и на форуме это как раз обсуждали.
Они ведь тоже чем-то занимаются: кто-то гармошки делает, кто-то ботинки клеит. Но это, конечно, дальняя перспектива, пока что у нас акцент на самую распространенную категорию лиц, трудоспособную.
Но совсем со счетов людей с инвалидностью мы не сбрасываем. У нас есть даже инициативные люди, кто готов с ними работать.
Поняла вас. Спасибо. А какие основные задачи сейчас стоят перед ОНК?
Мы с вами уже это обсуждали, но ОНК не является субъектом пробации. Это задача ФСИН и Минтруда, Минпросвещения, Минздравоохранения и Минсоцзащиты.
Мы с коллегами пообщались и решили, что, возможно, к институту пробации стоит подключать и другие министерства — в частности, Минпромторг и Минэкономразвития. Это понадобится в том случае, если мы подключим к этому процессу бизнес.
Однако ответственным за институт пробации со стороны органов исполнительной власти должно быть лицо в должности не ниже замгубернатора. Потому что если человек захочет перебраться в родные деревенские края, нужно будет подключать муниципальные власти. Поэтому и нужен координатор высокого уровня.
Теперь что касается ОНК. Вот представим: распределение произошло, одних отправили жить, куда они хотели, другим дали работу и жилье. Кто должен за всем этим следить?
Поскольку Общественная палата РФ является субъектом общественного контроля, у нас при палате создан Координационный совет ОНК, который ваш покорный слуга и возглавляет. Никто, кроме нас, не предоставит абсолютно независимую информацию о тех людях, которые решили вступить в программу пробации.
Среди общественных структур только ОНК имеет право беспрепятственного посещения учреждений закрытого типа. Да, туда могут приходить представители некоторых НКО, но только после оформления специального разрешения.
К тому же вы сами понимаете, что разъяснения сути пробации только сотрудником ФСИН заключенным может быть недостаточно. У них могут возникать мысли о том, что сотрудник ФСИН хочет втравить его в какую-то пробацию. Они и слова-то такого еще не знают.
А когда об этом рассказывает член ОНК, буквально гражданский человек, это совсем другое дело. То есть мы сейчас просим своих коллег из ОНК вести работу не только по контролю, но еще и по разъяснению положений и сути закона о пробации.
Вы говорите про элемент недоверия ко ФСИН, но, судя по всему, его удается преодолевать. Буквально недавно была новость, что за прошедшие полгода первые 10 тысяч осужденных уже воспользовались помощью института пробации.
Да, но там из 10 тысяч осужденных только две тысячи воспользовались пенитенциарным видом пробации. Остальные — это все участники исполнительной пробации.
Есть ли какие-то риски, связанные со злоупотреблениями сотрудников ФСИН? Известно, что в службе существует кадровый голод.
Такой момент, конечно, есть. Но это, как правило, больше касается младшего состава, который у нас вопросом пробации занимается лишь косвенно.
Пробацией занимаются люди более высокого профиля. Сейчас в каждом территориальном органе ФСИН вводится отдельная должность — заместитель начальника управления по пробации.
Из чего вообще создавали институт пробации? Естественно, из уголовной инспекции. То есть привлечены были те, кто работал с лицами, лишенными свободы. Сотрудники там достаточно ответственные, они знают свое дело. В общем, структура серьезная.
Да и если правильно организовать работу, много кадров-то и не надо. Там свой комплекс работы, в котором будут работать и психологи, и социологи. ФСИН — это просто координатор тех структур, которые раньше этим занимались.
Поняла, спасибо. ОНК, ФСИН — это все понятно. А почему лично для вас важно социализировать осужденных?
Институт пробации — это прежде всего безопасность. Безопасность общества. Поскольку если человек выходит, как я уже говорил, не в никуда, у него появляется гораздо меньше преступных мыслей. Вот поэтому и важно.
