«Наши мастерицы дарят не просто игрушку, они дарят самое ценное — время». Евгения Савостина, «Особый Петербург»

«Я начала вязать еще когда читать не умела»

Евгения, вы занимаетесь творчеством, мама двоих детей, руководитель благотворительной ярмарки «Особого Петербурга». Расскажите, а думали ли вы в детстве о взрослой жизни, кем вы себя представляли?

Сколько себя помню, я всегда очень хотела вырасти. Постоянно думала о будущем.
 Все детские игры были нацелены на подражание взрослой жизни.
 Я любила играть с подружками в дочки-матери, в школу, в больницу, в магазин — в общем, примеряла на себя разные профессии и роли.


Более того, обожала фантастику как жанр и очень любила фантазировать. Я была уверена, что, когда вырасту, люди уже будут путешествовать по космосу, 
и я в том числе.


Какие эмоции у вас вызывают воспоминания из детства? 

Было очень весело. Много играла, много гуляла. Постоянно ходили в походы с родителями. Меня всегда брали на рыбалку или в лес по ягоды и грибы. Иногда ходили с ночевкой на реку или в горы. 

Все лето я проводила на даче. С утра вставала, брала велосипед и ехала кататься вокруг озера с подружкой. Очень теплые воспоминания. 

Расскажите про вашу семью. Какие люди вас окружали? 

Моя мама — инженер водоканала, а папа летчик, летал на грузовом самолете ИЛ-76.
 Мы жили тогда в Якутске, все мое детство прошло на севере. У нас была обычная советская семья, но очень любящая.

То есть любовь к вязанию у вас от бабушки? 

Да, верно. Сначала, конечно, она мне не доверяла машинку и иголки, но я так просила, что она сдалась и согласилась меня учить. 

Я начала вязать еще когда читать не умела, с бабушкой мы вязали коврики из тряпочек. Позже она научила меня вышивать крестиком и на машинке.

Интересно, что вы еще не умели читать, но уже могли вязать. Это сколько вам лет было? 

Где-то четыре-пять. Помню точно, что в школе еще не училась. Но я объясню: мне действительно было это интересно. 

Дело в том, что я вообще не воспринимала пластиковых кукол. Мне нравились мягкие вязаные игрушки. И вместо того чтобы искать их и покупать, мы с бабушкой делали их сами: вязали все до последней детали, даже волосы. А потом я уже придумывала, как их приодеть: вязала платья для кукол, курточки для мишек. 

У вас была какая-то самая любимая игрушка? 

Куколка Лиля была моей любимой игрушкой. И еще Мишка. Я везде их с собой возила и боялась потерять. Однажды так и случилось, оставила их где-то на побережье. Пришлось родителям за ними возвращаться — так сильно они были мне дороги. 

Когда началась школа, вы стали меньше времени посвящать творчеству? 

Вообще нет!
 В школе было очень интересно. У нас с первого класса было очень много кружков. Мы с подружкой сразу же записались на все кружки, так или иначе связанные с рукоделием. 

И началось: игрушки шили, макраме делали, поделки из бисера создавали. На все это мы ходили с большим удовольствием. И на уроках труда у нас была прекрасная учительница, которая учила нас разным техникам лоскутного шитья и вязания, задавала делать поделки. 

Так что в школе, наоборот, было интересно учиться.


У вас на странице в «ВКонтакте» указано, что вы учились в СПБГУ. А на каком факультете? 

На юридическом. 

Как вы туда попали? 

Переехала в Санкт-Петербург и поступила. 

Быть юристом — это ваше осознанное желание? 

Да, сто процентов. В 10-11 классах я училась в гуманитарном лицее, где упор был на историю, обществознание и право. Поэтому твердо знала, что буду юристом и готовилась к поступлению. 

Хотелось быть погруженной в законы и разбираться в них. Проще говоря, быть юридически
подкованным человеком.


Вам помогает полученное образование?


Конечно. 
Все знания и навыки сейчас помогают мне и, я думаю,
 будут помогать в дальнейшем.


Были случаи, когда вас буквально спасало образование?


Прямо чтобы спасало, наверное, нет. Скорее страховало, так как этими знаниями в повседневной жизни я пользуюсь постоянно.
 В наше время это очень нужно и полезно.


«Мне бы что-нибудь посложнее»

Вернемся к рукоделию.
 Расскажите подробно о своих навыках, что конкретно умеете делать? 

Можно сказать, что я умею все понемногу. Немного умею шить, немного на машинке работать, немного спицами вязать. Но больше всего люблю и умею вязать крючком.

Люблю вязать по разным мастер-классам, осваивать новые техники. Недавно, вот, научилась крючком вязать имитацию спицевой вязки — это когда, например, шарфик связан крючком, а кажется, что спицами.

Прошлой зимой связала всей семье шапки и шарфы. Всем понравилось!

То есть вы создаете не только игрушки?

Да, и элементы одежды тоже. 

Сколько времени обычно уходит на изготовление одного изделия? 

Ой, ну тут все индивидуально.
 Иногда получается небольшую игрушку связать за день. Но я такое не очень люблю: слишком легко, мне бы что-нибудь посложнее. 

А какой у вас был самый сложный проект? 

Наверное, вязаная метровая елка. Мне пришлось надевать ее на сына, чтобы связать и равномерно набить. Это у нас в детском саду родительский комитет «заказал» такую елку на Новый год. 

Что вам нравится вязать больше всего? 

Я с самого детства люблю вязать заек и мишек. В последнее время часто создаю разных героев советских, современных, российских и зарубежных мультфильмов, а также героев компьютерных игр.


Сейчас детям нравятся такие игрушки. Очень популярны в свое время были, например, герои игры Poppy Playtime — Хагги Вагги и девочка Поппи. Сама не успеваю следить за молодежными трендами, но с этим мне если что помогают дети — они всегда в курсе всего. 

Естественно, многие из этих игрушек оказываются на нашей благотворительной ярмарке. 

«Целыми днями. Буквально»

У вас на странице в социальных сетях есть целый альбом с растениями. Это еще одно ваше увлечение? 

Да, это еще одна моя любовь с детства, которую тоже привила мне бабушка. Я выращиваю декоративно-лиственные цветы дома, а у подъезда своего дома сделала собственную клумбу. Всем соседям нравится, говорят, что красиво. При необходимости помогают: ухаживают за цветами, поливают. 

Здорово! Как вы это все успеваете? Как обычно проходит ваш день? 

Проходит очень по-разному… 

Бывает, нужно с детьми целый день сидеть. Возить старшую дочку на реабилитацию и массаж, уделять время младшему сыну. 

Вы упомянули ярмарку. Расскажите, как часто она проходит? 

Наши ярмарки проходят обычно два раза в год.
 Компания ФАРЭКСПО приглашает нас на благотворительной
 основе, то есть совершенно бесплатно предоставляет стенд.
 Проводим ярмарки перед Новым годом и в мае. 
Бывают иногда небольшие ярмарки по праздникам. 

К слову, я вот уже сейчас шью игрушки к новогодней ярмарке!

Так рано? Сейчас же только август. 

У нас очень много изделий обычно представлены на ярмарках. Ну то есть очень. Конечно, я одна с таким объемом справиться не могу. Нам помогают наши мастерицы со всей России. География правда огромная: от Калининграда до Хабаровска. 

Среди наших рукодельниц есть как просто неравнодушные женщины, которые хотят помочь, так и мамы особенных детей. 

С ярмарками нам также помогают волонтеры. Поскольку у нас огромный объем игрушек и поделок, то все это нужно загрузить, довезти, разгрузить и обустроить стенд. Этим руковожу я, но помощь руками всегда очень нужна. 

«Отпустило, когда она пошла»

Вы упомянули, что возите дочь на реабилитацию. Расскажите, как вы узнали о диагнозе Леры?

Она родилась недоношенной, 33 недели.
 С рождения были проблемы.
 Лежала в больнице на выхаживании, на ИВЛ, в инкубаторе. 
Буквально училась дышать. 
Не было сосательного рефлекса. Долго не сидела, не ползала.


В один год ей поставили диагноз ДЦП с сопутствующими диагнозами по зрению: частичная атрофия зрительного нерва, косоглазие.


Как вы отнеслись к диагнозу? 

Я сильно переживала. Вплоть до того момента, когда она пошла. Дело в том, что в ходе реабилитации не было понятно, пойдет Лера в конечном итоге или нет. А потом, когда она все-таки пошла, меня отпустило. 

Как складывалась ее дальнейшая жизнь? 

Постепенно она научилась ходить и говорить. 
Из больниц мы не вылезали: было много массажей и специальных занятий. Она очень много болела, и то, что Лера догоняла своих сверстников, заслуга исключительно регулярной реабилитации и инклюзивного детского сада. 

Мы ходили на различные процедуры, и врачи показывали нам, как заниматься реабилитацией дома. При ДЦП ведь самое важное — максимально поддерживать ребенка до трех лет. Несмотря на то, что вся жизнь ребенка (и человека) с ДЦП — это борьба с трудностями, именно три года — это водораздел. 

В школе дочь столкнулась с проблемами в общении с одноклассниками. Она у меня добрая, хотела со всеми дружить, но многие (особенно мальчики) ее не принимали. Я старалась создать для нее комфортные условия во всем, но некоторые вещи мне не подвластны. И вот одна из них — это буллинг. 

Ее обзывали и могли даже поставить подножку. Конечно, ей было очень некомфортно, но нам она ни о чем не рассказывала. Мы долгое время вообще не были в курсе происходящего. 

Но, по словам Леры, дальше обычных придирок дело не доходило. Она обижалась, но никогда не жаловалась. На одного мальчика сильно обижена до сих пор. 

Сейчас у Леры нет трудностей в общении? 

Сейчас все отлично. В колледже уже таких трудностей не возникает, ее одногрупники даже помогают, если требуется их поддержка. Ей, бывает, сложно застегнуть пуговицы или завязать шнурки. Даже с этим помогают. Очень хорошие дети. 

Сама Лера общительная, любит поболтать не только со сверстниками, но и со взрослыми. Обычно такая возможность представляется у нас в «Особом Петербурге», когда приходят родители детей с ОВЗ. 

«Балансирую между работником и волонтером»

Спасибо. Давайте вернемся к вам.
 Если бы вас попросили рассказать о себе и о своей жизни в нескольких словах,
 что бы вы сказали?


Все очень просто.
 Я сотрудник благотворительной организации «Особый Петербург», рукодельница 
и мама двух замечательных детей.


Евгения, а кем вы работали до того, как связали свою жизнь с «Особым Петербургом»?


Еще до рождения дочери моя жизнь никак не была связана с благотворительностью и НКО. Я работала в фармацевтической фирме по профессии — у меня была юридическая должность. 

А потом пошла в декрет, когда родилась Лера. Как я и говорила, долгое время занималась ее реабилитацией. А потом жизнь свела меня с «Особым Петербургом». 

А что для вас «Особый Петербург»? У вас на странице много репостов с инклюзивных мастерских, в частности, «Особого Петербурга». 

В первую очередь, конечно, любимая работа. Но тут есть тонкая грань: все-таки в каком-то смысле я до сих пор волонтер. Вот и балансирую между работником и волонтером. 

Изначально мне просто хотелось помогать
 особым детям, людям, семьям. Мне также была интересна ярмарка, поскольку я и сама занимаюсь рукоделием. Поэтому тут столкнулись два моих основных интереса. 

Как так получилось, что вы стали полноценным сотрудником? 


Я начала часто общаться с такими же
 родителями особых детей. Нашла их на онлайн-форуме Littleone — это местный форум питерских родителей. 

Там я постоянно искала 
информацию о реабилитации, о диагнозе ДЦП в целом. Надеялась, что смогу уточнить что-нибудь у более опытных родителей. И наткнулась, на свое счастье, на раздел «Особые дети могут».


И в какой-то момент мы выбрались из рамок интернета, начали встречаться в жизни целыми компаниями. Так я и познакомилась с Ириной Латковой, нашим нынешним учредителем.

Тогда, 11 лет назад, она только-только начинала свою благотворительную деятельность: организовывала мероприятия для детей с инвалидностью. Естественно, мы тоже ходили с удовольствием. Это были разные, но совершенно бесплатные праздники: неформальные встречи в парке или совместные походы в театр. 

Иногда Ирина просила помочь в каких-то организационных моментах.
 Я с радостью всегда помогала, чем могла.


Чуть позже, в декабре 2013 года, когда Ирина официально зарегистрировала 
благотворительную организацию «Особый Петербург»,
 она позвала меня помогать как волонтера, а мою семью 
взяла под опеку организации. 


Я была очень рада, что наша деятельность из неформальной превратилась в официальную. В ходе развития «Особого Петербурга» появился проект благотворительной ярмарки, куратором которого стала я. 

Что входит в ваши рабочие обязанности?  

Как руководитель проекта «Особая благотворительная ярмарка» продолжаю, как и раньше, вязать игрушки и другие изделия.

Помимо этого, появилось много других обязанностей: координация всего проекта от и до, реклама ярмарки на всех площадках, привлечение мастериц, контроль за всеми доставками и личные встречи с нашими рукодельницами. 

И самое главное — организация самих ярмарок. Происходит это так: нужно организовать заезд, оформить стенд, подготовить изделия, найти волонтеров, потому что я не могу 24/7 продавать игрушки сама и следить за стендом. 

«Золотые руки, золотые сердца»

Вы упомянули мастериц
 со всей России. Расскажите, что это за женщины?

Самое главное, что нужно о них сказать, это замечательные люди. 

Она сама постоянно звонит, рассказывает, какой наборчик подготовила для нашей ярмарки в этот раз. 
И всегда все ее изделия приходят в красивых подарочных пакетах.
 Очень добрая женщина.
Никогда нас не забывает.


Мои знакомые, с которыми я познакомилась на многочисленных мастер-классах по рукоделию, тоже поддерживают.
 Участвуют и мои друзья: например, моя подруга Александра каждый раз готовится к нашей ярмарке, привозит свои игрушки. 

И самое важное: все эти люди привлекают своих знакомых и друзей. Приятно, что с каждым годом таких становится все больше и больше. 

Работа в «Особом Петербурге» подарила вам настоящих друзей?

Да, конечно, и с рукодельницами многими мы дружим, и с родителями особенных детей из Петербурга. Мы и сами очень тесно общаемся, и дети наши общаются. Всегда поддерживаем друг друга в трудную минуту. Мы буквально стали одной большой семьей.

Что, на ваш взгляд, объединяет всех рукодельниц?


Золотые руки и золотые сердца. 
Потому что без этого невозможно, нужно столько времени, чтобы связать эти изделия и передать просто так, бесплатно, от чистого сердца. 

А некоторые проекты настолько грандиозные! Чтобы связать одну игрушку или вещь в разных техниках, нужен огромный профессионализм. Эти женщины дарят нам не просто игрушку, они дарят нам самое ценное — время. А детям — счастье от новой невероятно красивой игрушки. 

Мы плавно подошли к вопросу о том, правда ли, что в каждой работе есть частичка души автора?

Да, безусловно. Каждое изделие хранит частичку души автора, ведь оно создано добрыми руками. Добрая энергия передается тому, кто купит это изделие.
 Вот никогда у мастерицы не получатся две одинаковые игрушки, потому что в каждую из них она вкладывает что-то особенное. 

А за сколько обычно продаются игрушки? 

Брелочки, которые у нас обычно разлетаются, стоят 100–200 рублей, куколки и мишки — 500 рублей. В среднем так. 

Мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы получить как можно больше денег. Это нормально для ярмарки. К тому же мы предлагаем уникальные изделия. Но, с другой стороны, когда кукла не продается на протяжении
 нескольких ярмарочных сезонов, мы снижаем цену, 
и часто это работает.

Особым спросом пользуются новогодние игрушки на зимней ярмарке. Многие даже пишут, что очень ждут наши праздничные изделия, приходят именно за ними. 

Что вам кажется самым
 сложным в вашей работе?


Самое сложное — это недостаток волонтеров.
 Мастериц у нас как раз-таки очень много, каждая вяжет сразу несколько изделий к ярмарке, и с этим у нас проблем не возникает. 

А вот помощи с организацией самой ярмарки не хватает. Нужно найти кого-то, кто в рабочий день сможет уделить время загрузить машину, разгрузить машину, украсить стенд. Для этого нужны мужские руки. А у нас преимущественно только женские. 

Вы чувствуете, что делаете благое дело?

Определенно. Иначе я бы этим не занималась. «Особый Петербург» существует на частные пожертвования, при этом благотворительных проектов у нас очень много.
 Все средства, вырученные на ярмарке, идут как раз на их реализацию.


Доходы от продаж на ярмарке позволяют нам помочь семьям
 с детьми с инвалидностью и оплатить реабилитацию, медикаменты, лечение и дополнительное образование.


Осенью, например, у нас стартует новый проект «Ресурсный центр Особого Петербурга». Полученные в ходе проекта техники научат участников проекта справляться со стрессовыми ситуациями и синдромом «родительского выгорания», что повысит их общее ресурсное состояние. Естественно, на подобные проекты тоже требуются деньги. 

Часто ярмарка помогает закрыть расходы на услуги аниматоров на наших праздниках для особых
детей и молодых людей с инвалидностью, расходы на аквагрим, услуги фотографа и видеооператора.

А что мотивирует вас в вашей работе?


Я думаю, что моя семья, мои дети.
 Они меня очень поддерживают.
 Им нравится наше участие в жизни «Особого Петербурга».
 Лера, например, несмотря на свою инвалидность, сама стала волонтером нашей организации.
 Участвует в благотворительных проектах и очень помогает и мне, и «Особому Петербургу» в целом. 

Она также может стоять со мной на ярмарке, собирать изделия мастериц и участвовать в разных благотворительных спектаклях, которые проводит «Особый Петербург». 

Предполагали ли вы до работы в «Особом Петербурге», что судьба приведет вас в НКО?

Я, как юрист, знала, что такое НКО и что в России их достаточно много. Но мыслей о том, что я буду работать и принимать активное участие в развитии некоммерческой организации у меня не было. Представить себе такого я не могла. 

Приходилось ли вам объяснять близким свое решение прийти в НКО? 

Нет, меня все очень быстро поддержали. Могу предположить, что сейчас дети даже мной гордятся. По крайней мере, дочка точно — она уже взрослая и понимает многие вещи. 

Какой вклад, на ваш взгляд, «Особый Петербург» 
вносит в жизнь детей с инвалидностью?


Очень большой вклад. Я это даже вижу на примере своего 
ребенка с инвалидностью. Было столько организованных
 мероприятий за 10 лет существования организации, столько интересных 
событий — не счесть!


И у этого есть положительная динамика, мы действительно растем. Сейчас, например, благодаря поддержке Фонда президентских грантов наша организация проводит специальные спектакли. 

Поскольку в них участвуют и дети, и родители, мы совмещаем в таких спектаклях и социализацию, и реабилитацию. Причем важно отметить, что участие принимают как особые, так и обычные дети. Тем самым мы еще и боремся со стигмой. 

Все проходит в дружеской обстановке.
 Там никто никогда ни на кого не посмотрит косо, не сделает неуместных замечаний. 
Все очень индивидуально и мягко: если не получается, все покажут, помогут выучить танец.


Вы уже 11 лет в «Особом Петербурге». Чувствуете ли вы, что что-то изменилось к лучшему в области поддержки детей с инвалидностью? 

Безусловно.
 Сначала это были какие-то совсем небольшие проекты,
 а потом все настолько быстро разрослось, что вот нас уже и ФПГ поддерживает. 

Помимо специальных спектаклей, у нас появились разные проекты психологической поддержки и родителей, и детей с инвалидностью. 
То есть расширились и сами проекты, которые уже существовали, и появились новые. Много новых проектов. 

Например, Лера в июне ездила с коллективом 
«Особого Петербурга» в Москву на международный фестиваль «Будущее без границ». Она там
 танцевала тувинский танец вместе с другими девочками. Они выступали, посещали концерты,
 ездили на экскурсии. Это было очень здорово, Лера вернулась счастливая. 

А как вам кажется, что нужно для того, чтобы качество жизни людей и детей с инвалидностью в России росло?


Это такой общий вопрос.
 И вместе с тем очень индивидуальный. 
Каждый человек нуждается в очень конкретной помощи.


Например, много проблем связано с получением группы инвалидности по достижении совершеннолетия ребенка. На экспертизах медики всегда стараются дать не первую, а вторую, не третью, а четвертую группу инвалидности. А это, как вы понимаете, огромная разница в льготах. Огромное количество таких историй мы слышали от наших подопечных. Это все нужно решать в срочном порядке.

И, конечно, с образованием много проблем. Наша система
 образования не предусматривает каких-то уникальных случаев.
 И детям с инвалидностью трудно
 после коррекционных школ продолжать дальнейшее обучение.


Например, у нас есть подопечный, музыкально одаренный мальчик,
 но у него поведенческий диагноз.
 Он закончил школу без обычного аттестата, который 
позволил бы ему поступить на бюджет в колледж. В итоге смог поступить только платно. А где взять деньги на обучение семье с ребенком с инвалидностью? Это очень дорого.


Все это — апелляции к государству. То есть нужно менять систему на федеральном уровне? 

Да, только так получится сдвинуть все это с мертвой точки. 
Как минимум нужно привлекать специалистов из НКО в Госдуму. Чтобы слушали наши предложения, чтобы у нас была площадка для обсуждения проблем, которые мы видим. В этом ведь и заключается смысл НКО. 

Какого развития вы хотели бы для «Особого Петербурга»?

Я, конечно, хотела бы расширения проектов «Особого Петербурга», потому что наши дети растут, это уже молодые люди, и им все больше нужна социализация, помощь в освоении профессий. 

Нашей организации не хватает постоянной поддержки со стороны государства. И это не только финансовая помощь, но и, например, помощь с предоставлением помещений для нашей организации.

Вы упомянули, что многие семьи рассказывают вам о трудностях, с которыми они сталкиваются. Не возникало ли у вас когда-нибудь чувства усталости, желания бросить все и уйти из НКО? 

Бывало, что я задумывалась.
 Если смотреть здраво: у меня уже ребенок взрослый,
 поддержка ей с каждым годом становится нужна все меньше. Она стала более самостоятельной, умеет даже сама ездить по городу. 

Но я не 
представляю свою жизнь без благотворительности. Что это за жизнь, без участия в «Особом Петербурге»? К тому же работа в секторе сильно изменила меня, как личность. Это уже часть меня. 

Интервью с Евгенией Савостиной – часть серии «НКО-профи», созданной Агентством социальной информации и Благотворительным фондом Владимира Потанина в 2017 году. «НКО-профи» – это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Материал подготовлен при поддержке Фонда Потанина.