Средства массовой информации часто выступают в роли законодателей норм общения, поскольку именно они являются каналом для передачи информации обществу и формируют общественный дискурс. В том, что отношение к людям с инвалидностью понемногу меняется в лучшую сторону, заслуга не только некоммерческих и государственных организаций, но и СМИ, в которых уже существенно изменились используемые в материалах слова и образы, говорит директор РООИ «Перспектива» Денис Роза. Но далеко не всегда СМИ транслируют адекватные образы и используют корректную лексику.
«От журналистов зависит многое. Если люди будут часто видеть такой образ или термин, какой преподносят некоторые СМИ, то они будут только укрепляться в своих стереотипах. А мы хотим их изменить, добавить положительное отношение», — подчеркивает Денис Роза.
Для этого необходимо вносить изменения в лексикон, но, как отмечает лингвист, доктор филологических наук Максим Кронгауз, общество в отношении языка очень консервативно, поскольку в языке все связано с привычками и речевой практикой, от которой очень трудно отвыкнуть.
Для того чтобы подвести общество к изменениям в языке, необходимо показать, ради чего эти нововведения, говорит эксперт. Это можно делать с помощью стратегии конфликта, настаивая на безоговорочном прекращении использования термина, предъявив требования, например, за какие-либо гонения в прошлом (так случилось со словом «нигер», которое в США было удалено даже из книг Марка Твена о Томе Сойере), или же с помощью стратегии солидарности, которая используется реже, но вызывает более положительный отклик. В рамках такого подхода обществу нужно объяснять, в чем разница между терминами, убеждать его изменить отношение.
Кронгауз подчеркнул, что в процессе создания любой стратегии необходимо учитывать особенности языка. «В любом языке существует тенденция обозначать понятие одним словом. Трудно, практически невозможно бороться с сокращенными словами. Например, слово «колясочник», на мой взгляд, не имеет отрицательного шлейфа. Оно просто разговорное, а язык тяготеет к образованию коротких слов, в которых нет ничего оскорбительного. При этом едва ли приживется словосочетание «человек с ограниченными возможностями» в силу его длины».
Подобные словосочетания имеют малую вероятность прижиться в языке еще и в виду того, что причастия (как «с ограниченными») не характерны для устной речи, говорит лингвист. Закреплению в активном лексиконе мешает также яркая эмоциональная окраска слова или словосочетания, поэтому «дети-бабочки» с большей вероятностью останутся в языке (они используют относительно нейтральную смысловую метафору), нежели употребляемый в отношение детей с синдромом Дауна термин «солнечные дети». Он использует эмоциональный окрас, который, как замечают люди с инвалидностью, избавляя от одного стереотипа — негативизма по отношению к детям с таким синдромом — немедленно навязывает другой: все дети с синдромом Дауна должны быть «солнечными». А грустный или капризничающий ребенок с синдромом Дауна будет тогда вызывать опять же негативную реакцию.
Употребление прилагательных всегда смягчает жесткость термина, однако именно существительные приживаются в русском языке лучше, и они же наклеивают «ярлык» на человека. При этом, как отметил лингвист, некоторые из них, как слово «даун», определенно несут в себе негативную оценку, поскольку могут употребляться как оскорбление, а другие, как «аутист», являются относительно новыми для общества и потому не несут никакой отрицательной оценки.
«К процессу нужно подходить практически. Прежде всего не надо идти на конфликт и говорить, что раз ты употребляешь слово «инвалид», то ты негодяй, — подчеркнул Кронгауз. — Необходимо составить список из 5-10 слов, которые являются оскорбительными, предложить варианты на замену, провести ряд общественных обсуждений и неоднократно встречаться с журналистами для того, чтобы они просто привыкали к новым словам».
Эксперт уверен, что первостепенной задачей является процесс замены именно оскорбительных слов, а следующим этапом будет решение проблемы с образами, которые эти слова несут.
Руководитель web-школы РООИ «Перспектива» Сергей Прушинский также уверен, что значение ассоциаций и стереотипов, которые оставляют термины, ни в коем случае нельзя недооценивать.
«Мы возражаем против терминов, которые могут в разных контекстах менять свое значение или его оттенки. Слово «глухой» вызывает напряжение, потому что оно может использоваться в просторечном обороте «глухой как пень», то же самое со словом «больной» «, — отметил Прушинский.
«Не все люди на инвалидных колясках обязательно спортсмены, как и не все люди с другой инвалидностью обязательно пишут стихи или поют. Слова непосредственно помогают появлению стереотипов: если он «больной», то его надо жалеть, а если он «альтернативно одаренный», то все вокруг будут ждать от него каких-то особых способностей. Человеку это просто мешает жить», — уверен Прушинский.
Однако даже среди самих людей с инвалидностью существуют разногласия, какие термины являются корректными, а какие нет, поэтому необходимо, чтобы общественные организации занимались продвижением тех терминов, которые они считают приемлемыми.
«Серьезная проблема для журналистов, которые хотят использовать корректные термины, состоит в том, что многие люди с инвалидностью молчат и не заявляют открыто, что им нравится, а что нет. Поэтому когда вы с кем-то общаетесь и не знаете, как его назвать, просто спросите у него, как его представить», — говорит Прушинский.
Фото: Катерина Зотова, Ирина Лактюшина
