«Мы — молодые и активные, а они – старые. Но завтра «мы» станем такими же пожилыми и нуждающимися в понимании». Лаборатория социального кино «Третий сектор» при поддержке Фонда Тимченко снимает ролики, призванные изменить представления о старости. В полутораминутных видео пожилые люди делятся своим отношением к жизни. Разные судьбы, разные характеры и обстоятельства. В роликах поднимаются и проблемы «поколения сэндвич», отношения медперсонала, вымирающих деревень.
Почему именно год назад вы решили обратиться к теме старшего поколения средствами документального кино? Исследование рынка показало социальную значимость темы?
Ольга: Мы вращаемся среди людей, которые занимаются решением социальных проблем. В разговорах с этими людьми возникает понимание, какая тема сейчас волнует общество. Этот проект, как и многие другие, родился в процессе общения. Для Фонда Тимченко тема старшего поколения – одна из приоритетных. В одной из бесед мы пришли к выводу, что необходимо создавать продукт, который будет трогать сердца людей и решать проблему пожилых.
Никита: Конечно, не сразу это родилось в виде продукта. Был совместный творческий поиск. Сначала мы просто принесли в фонд идею проекта о пожилых людях, чтобы посоветоваться и обсудить. Постепенно, шаг за шагом идея стала развиваться. К своей новой работе мы относимся как к долгосрочной истории, которая должна еще развернуться в полную силу.
Тема старости и старшего поколения очень обширная. Как вы выбирали, о чем будете снимать ролики?
Ольга: Как люди, которые работают с медиаконтентом, мы понимаем, что рассказать обо всем сразу и раскрыть во всей полноте социальные проблемы невозможно. На конференциях, где собираются люди с определенным уровнем подготовки, можно обсуждать темы профессиональным языком. Там все понимают друг друга. В медиа должен быть подход, рассчитанный на обычных зрителей, которые абсолютно не подготовлены, могут ничего про проблемы пожилых не знать. Мы долго-долго тему старости «разминали». Вначале хотели заниматься проблемой семей «поколения сэндвич». Это люди среднего возраста, которые, с одной стороны, воспитывают детей, и, с другой, вынуждены обеспечивать всем необходимым пожилых родителей. При этом они должны ходить на работу, чтобы зарабатывать деньги. Другая тема у нас была про болезнь Альцгеймера. Этот диагноз часто списывают на старость и не лечат пожилых людей, не помогают семье правильно относиться к болезни. Начинаются ссоры и конфликты в семье, депрессия и т.д. А есть еще тема отношения к старикам в обществе. И в частности, неподготовленного выгорающего медперсонала в учреждениях…
И вы решили начать с философии старости? Героине самого первого ролика Ирене — 101 год, она рассказывает о секретах своего долголетия.
Ольга: Секрет долголетия действительно волнует многих людей. Существуют исследования про долгожителей. Один говорит, что он не пил, не курил, занимался спортом. Другой, что наоборот живет с вредными привычками и не пытается с ними справиться. Их принципы жизни могут противоречить друг другу. Но при этом они долгожители. У Ирены свой набор секретов и она рассказала о своем подходе к жизни и старости. А следующий наш ролик был про Роберта, который мечтал о море. По сути, он ради семьи отказался от моря и всю жизнь страдает из-за этого. Сейчас он такой одинокий моряк, а его дети, как корабли, ушли в плавание, разъехавшись по разным городам.
Последние ролики уже раскрывают проблему «поколения сэндвич» и отношения медперсонала к пожилым. Получается, что от массового зрителя вы сделали переход к профессиональному сообществу?
Ольга: Мы еще раз встретились с коллегами из Фонда Тимченко и вместе сформулировали ключевые точки, где проявляются проблемы социального характера: жизнь пожилых в семье, в системе медучреждений, в отдаленных деревнях и селах. Мы изначально заходили в проект и выбирали способ общения с широкой аудиторией. А был еще запрос от профессионального сообщества. Эксперты говорили, что когда они выступают на конференциях или круглых столах, когда им важно пробить брешь в стене равнодушия, то очень сложно профессиональным языком доносить животрепещущие и больные темы.
И тогда мы привлекли к проекту еще одного режиссера. Первые ролики снимала Светлана Горло: это ролики про Ирену, Роберта, затем про вымирающую деревню. Она работала больше в документальном ключе, а второму режиссеру Дарье Домуховской была поставлена задача сделать ролики более постановочными. Так появились ролики про сына, который ухаживает за отцом, перенесшим инсульт. Это тот самый представитель «поколения сэндвич», у которого уже нервы сдают. И про медсестру, олицетворяющую холодное отношение к пациентам, когда пациент только пациент и совсем уже не человек.
Искать героев вам помогали НКО?
Ольга: Когда снимали ролик про медсестру, мы консультировались с фондом «Вера». Они нам очень сильно помогли, связали нас напрямую с медсестрой с большим опытом и стажем, которая на все-все-все вопросы режиссера ответила в деталях, чтобы сценарий был достоверным и отображал реальные проблемы. И в то же время нам не хотелось делать из работника медучреждения демона. Это обычные уставшие люди, которые профессионально делают свою работу, просто им не хватает по отношению к пациентам человеческого тепла, которое иногда важнее, чем все остальное на самом деле.
Никита: А вот Ирена была участником исследовательского проекта «Столетний гражданин». Снять ролик про нее нам предложил Фонд Тимченко, который и проводил это исследование. Остальных героев мы находили самостоятельно. Это уже наши профессиональные секреты как мы достигали договоренностей.
Дарья Домуховская, режиссер:
Тамара Даниловна из ролика про медсестру на съемочной площадке все время хохотала и хвасталась своими умениями, даже что-то спела нам на французском. А на вопрос «Сколько же вам все-таки лет?» кокетливо отвечала «А сколько вам надо?». Времени пообщаться с ней на площадке не было, поэтому, чтобы разузнать ее историю и отобрать фото для ролика, я поехала к ней в гости и просто включила диктофон. Мы проговорили часа три, и как-то сразу без дистанции, много личного: разочарования, любовь, война, всего не уместишь в ее краткий профайл и даже если у нее иногда вставал ком в горле, все равно она по большей части хохотала и говорила, какая удивительная у нее жизнь. Погрузившись в ее мир, я лично для себя получила очень интересную терапию: Тамара Даниловна проработала много лет в химической индустрии, с какой-то даже механической работой, всю жизнь шила и до сих пор шьет и труд у нее — просто труд, а соседка продает мороженое и так это звучит мирно и спокойно, что, черт побери, это же мечта — продавать мороженое! При всей истеричности современной модели успеха, идея простого труда показалась очень уютной. Энергии у пожилой женщины оказалось не меньше, чем у меня, достаточно спортивной молодой девушки. Чтобы я не потерялась, она вызвалась посадить меня на троллейбус до метро, тем более, ей по пути, у нее еще куча дел: «Ой, а я так и не сказала, сколько мне лет? Мне скоро 90 будет. Я так и решила, что до 90 еще поработаю, а потом отдыхать буду, пойду в дом престарелых за стариками ухаживать».
Это было непросто?
Ольга: Большинство пожилых отказывались, не могли по состоянию здоровья, переносили съемки. Это было очень мучительно. На съемках ведь нужно проявлять выносливость.
Дарья Домуховская, режиссер:
Процесс съемок всегда эмоционален, но не сентиментален. Даже минутный ролик требует большой подготовительной работы и многочасовой съемки, нужно быть собранной, с холодной головой, поэтому главные эмоции на площадке, — это когда отсматриваешь кадр и видишь, что он зажил, задышал, глаза героя на крупном плане проникают в душу. А уже на монтаже ролик набирает максимальную эмоцию, и вот тут я могу себе позволить разволноваться как зритель.
Основное преимущество работы режиссера — это возможность всякий раз получать новый опыт. Поработав с людьми, которые прилично так старше тебя, очень остро чувствуется, что молодость может быть и в 90, молодость — это взгляд на жизнь.
А те герои, которые были сняты, они видели результат работы?
Никита: Им всем очень понравилось. Они испытали даже не чувство гордости, а чувство сопричастности. Они принимают участие в проекте, который имеет такие благородные цели – изменить представления о старости.
Дарья Домуховская, режиссер:
С Константином Викторовичем у меня своя личная история. Когда мы готовились к съемкам ролика, где главный герой должен был быть под опекой сына, я проконсультировалась со знакомым доктором, который по сценарию поставил диагноз — инсульт. Я стала исследовать особенности ухода за таким человеком, каковы внешние признаки и поняла, что какого бы талантливого актера мы ни взяли на эту роль, будет видно, что это игра. А я как раз расспрашивала у знакомых, у которых папа перенес инсульт, про бытовые детали для истории и решила, что я хочу попробовать снять его в ролике. Я его знала еще до болезни, я бывала у них в гостях на даче, где он всегда был занят делом, он строил дом. Теперь он строит себя заново. На площадке приходилось подстраиваться под сложную подвижность, не поддающуюся моему осознанию, много дублей, корректировка задач, но крупный план в финале стоил всех преодолений. Глаза у Константина Викторовича всегда были проникновенные. Но, главное, чего я не ожидала, когда пригласила его сняться у нас в ролике, это то, что съемка станет для него таким большим событием: наконец-то за много лет он снова был занят делом, часть гонорара ушла на подарок внучке, он не чувствовал себя беспомощным. Когда твоя работа вдруг подарила счастье человеку, это невероятно вдохновляет.
Расскажите, как формировалась команда проекта «Они это мы».
Никита: Команда выглядит так. Ольга Арлаускас всегда занимается креативным продюсированием, т.е. она отвечает за те смыслы и эмоции, которые возникают на экране. У нас есть несколько режиссеров-постановщиков. Мы знаем, у кого какие сильные стороны. Мы считаем, что произведение становится более разнообразным и интересным, когда к его созданию привлекаются разные творческие силы. Есть режиссеры-постановщики, которые хотят единства стиля, единства месседжа, единства творческих ходов, инструментария. А нам нравится это соединять. Например, в рамках проекта «Они это мы» один ролик в большей степени воспринимается как чистая документалистика, как монолог человека. В основе лежит глубинное интервью, которое потом ужимается до 1,5 минут экранного времени. А есть другие ролики, которые в большей степени постановочные, но за счет этого у них более жесткая драматургия. На мой взгляд, хорошо, когда в рамках одного проекта уровень эмоциональности и степень упругости историй разные. Одному зрителю нравятся пастельные тона, а другому – яркие цвета.
Светлана Горло, режиссер:
Я очень рада, что эмоции, которые мы закладывали в эти ролики, удалось перенести на экран и донести до зрителя, не расплескав.
Чтобы ближе познакомить зрителей с героями, мы выкладываем на сайте их биографию. Каждый из этих коротеньких текстов появлялся после многочасового общения, во время которого было невозможно не попасть под обаяние собеседников. Они видели совсем другой мир, совсем другую эпоху, которую мы видим в искаженном свете — через кино и книги.
Эти люди в своих воспоминаниях оперируют цифрами, о которых мне даже подумать страшно. Максим Горький умер 80 лет назад, а Ирена рассказывает о том, как с ним общалась. Роберт 70 лет назад вместе со своим отцом строил дом, в котором мы сейчас сидим, и он угощает нас чаем.
За каждым лицом, за каждой морщинкой стоит история, и слушать их — настоящее удовольствие.
Все ли персонажи роликов – это реальные люди со своей историей? Привлекали ли вы актеров?
Никита: Из пожилых людей ни один не является актером. Все эти люди и их истории являются плодом соединения реальной документальной судьбы этих конкретных людей и привнесенного в сценарий дополнительных постановочных элементов. Медсестру сыграла актриса. Сына мужчины, перенесшего инсульт, актер.
Понимаете, если бы у нас был заранее прописанный сценарий, мы бы устраивали кастинг, то зритель бы видел и чувствовал неправду. Это то, каким путем очень часто идут рекламные агентства и люди, которые не знают, как производится документальное кино. Есть чистая документалистика, т.е. герой с его реальной историей. А есть микс. Этот продукт — это микс, там взята документальная основа, развитая за счет вымысла.
Вы уже говорили, что ролики рассчитаны как на массовую аудиторию, так и на профессиональную. Телевидение по-прежнему – лучший канал для дистрибуции?
Никита: Конечно, все хотят выхода на телевидение. И все наши фильмы рано или поздно выходили в федеральный эфир. Но иногда необходимо, чтобы документальный фильм просто посмотрели чиновники министерств или департаментов социальной защиты. Потому что когда это произойдет, когда люди столкнутся с этой темой, у них изменится отношение к ней. Они на своем уровне будут принимать более взвешенные и правильные решения. Понимаете, здесь нет одного ключика. Даже показ по телевидению — это не панацея. Я вам скажу так, американцы, с которых мы берем пример, часто строят коммуникацию с людьми, от которых зависит принятие решений. Они понимают, что если это увидит 20 человек, от которых зависит принятие решений, то главная задача проекта выполнена.
Вспомните, в 2013 году был хайп вокруг фильма Елены Погребижской «Мама, я убью тебя». Его посмотрела вице-премьер Ольга Голодец и другие чиновники, после чего началась реформа сиротских учреждений.
Никита, в одном из своих интервью вы рассказывали про прадеда Федора Рау, сурдопедагога и дефектолога. Это было, когда вы работали над проектом «Услышь меня». А вот в проекте «Они это мы» есть момент личной истории и связи поколений?
Никита: Конечно, есть. Моей горячо любимой бабушке 91 год. Она старейшая актриса Волковского драматического театра в Ярославле, лауреат «Золотой маски». Когда я делал этот проект, конечно, я в первую очередь думал о ней. И потом я с самого детства себе представлял, каким стариком я буду.
И каким?
Ольга: Я знаю, каким он будет. Загорелым, поджарым, работающим, снимающим, придумывающим. И он будет гулять со мной по берегу моря. А я тоже такая загорелая и поджарая (смеется).
А если бы о вас самих в столетнем возрасте снимали подобный ролик, который вы сейчас снимаете, вы бы какое послание оставили аудитории?
Ольга: Я уже сейчас себе говорю «Меньше грусти, больше радости». Нет времени грустить.
Никита: Я бы так сказал: «Всем нам должно хватить ума радостно и осмысленно прожить свою жизнь».
Фото: из личного архива, Лаборатория социального кино «Третий сектор»
