Фрагменты Нальчика

Со временем фрагменты обязательно соберутся воедино, а пока надо просто идти и делать.

Искать пропавшего человека в лесу. Всю ночь по телефону координировать поиски ребенка в соседней Ингушетии. Собирать деньги, покупать продукты и везти их бедным семьям в отдаленные районы. Заболеть пневмонией, а потом – вроде бы нет. Вызволить из психиатрической больницы бабушку, которую обманом выселили из квартиры. Параллельно со всем этим — работать и помнить о своем «Портале». Когда придет время, он откроется, и люди, как прежде, будут играть музыку, читать рэп, знакомиться и обниматься.

Фрагмент первый: апрель, поиски человека

Завтра еду на поиск, который длится с прошлого года: пенсионер ушел из дома и не вернулся. Искали по разным городам, нашлись очень похожие люди в Сочи, еще где-то… Артефакты, вещи пропавшего находили в нескольких районах. Во время «автонома» (автономный поиск, на котором работает несколько человек) нашли останки предположительно пропавшего. Завтра поднимаем МВД и вместе с ними прочесываем лес.

Отделение отряда «Лиза Алерт» в Кабардино-Балкарии образовалось летом 2019 года. До открытия филиала у нас был резонансный поиск мальчика трех лет, который пропал в Прохладненском районе. На поиски выезжали все, кто мог. Я тогда пытался открыть здесь отделение поискового отряда, в итоге это сделали за меня, пока я носом щелкал и занимался другими делами. Сейчас у нас активных человек 20. Они не работают ногами, многие работают из дома. Это очень мало. Людей реально не хватает.

Многие, кто приходил в отряд, хотели славы – на полном серьезе. Они приходили: я, я, я. Давай, можешь сделать это? Вперед! Фиг с тобой, слажай первый раз, но сделай хоть что-нибудь. Но делать они ничего не хотели и сразу уходили.

Людей пропадает много. Но здесь нужно понимать, что бывает и криминал. Эти поиски, конечно же, сразу отдаем МВД. Хотя у нас есть официальные соглашения с СК, МВД, МЧС, и по договоренности мы часто помогаем в таких случаях. Естественно, не касаемся расследований, это компетенция полиции. Задачи поискового отряда – искать. Если есть задача найти что-то где-то – хоть какую-нибудь веточку среди всего леса – мы идем и ищем.

Бывает, что поисков нет недели три, бывает, что поиски буквально сутки через трое-четверо. Чаще заявка падает среди ночи: всех поднимаем, выезжаем, потом выясняется, что человек найден — отбой. Таких тревог очень много.

Бывают масштабные поиски. Недавно был случай – в Ингушетии у известного тейпа потерялся ребенок. На поиски вышло их село, второе, третье. МВД начало помогать. Но «Лизы Алерт» в Ингушетии нет. Мы были готовы ночью выезжать, но встал вопрос, что нам делать с пропускным режимом. У нас проблем с выездом-въездом с республику нет – это в Ингушетии проблемы: ограничили въезд и иногда докапываются со страшной силой. Если нет местной прописки — до свидания, езжай обратно. Мы скинули им свои данные и ждали отмашки, что нас без проблем пустят в Ингушетию на поиск.

Всю ночь сидели, как дураки, не спали, спички в глаза вставляли. Я после ОНФ и радио пришел обалдевший. Инфорг стал координировать местных на поисках по телефону. Объяснил им: «Надо работать на отклик. Запишите голос ее мамы и крутите запись». Понятно, что мегафон будет искажать звук, но она в любом случае узнает.

Девочка сидела где-то в кустах в лесу, а куча мужиков с фонарями с ночи до утра ее ищут – естественно, она боится. Она видит кучу огней, у нее паника, не дышать – не жить. Они несколько раз прошли место, где она сидела, и никто ее не заметил. На голос мамы девочка отозвалась.

Ставрополье – у них очень крутые поисковики – закрылось на время коронавируса. Поиски у них сейчас ведутся только удаленно. Не дай бог, там что-нибудь случится: придется ехать нам, если пустят.

Я не ахти какой способный на поисках: у меня проблемы с ориентированием по азимуту, картография хромает, но сейчас мы сделали поисковую мобильную радиосвязь на машине. Я понимаю, что если есть желание и возможность хоть что-то сделать руками, ногами и головой, хоть в чем-то помочь, надо идти и делать.

Фрагмент второй: март, коронавирус, ОНФ

 В штабе началось движение еще до того, как были объявлены каникулы. Пришли письма: надо готовиться, формировать волонтерские штабы. На первоначальном этапе никаких проблем не было.

Все загорелись, движуха началась: создавали списки людей, закупали перчатки, маски, регистрировали волонтеров, решали, где будет штаб. В итоге волонтеры-медики сидят у нас в ОНФ в отдельной комнате. Много времени уходило на организационные вопросы, согласования с Москвой, бесконечные переговоры. Куча всяких формуляров.

Собралось человек 30 волонтеров, для Нальчика этих людей за глаза хватало. Потом начали отсеиваться, активных волонтеров-медиков сейчас человек 20. Мы открыли во всех районах волонтерские штабы, там тоже есть волонтеры.

Все средства индивидуальной защиты в ОНФ присылают из главного штаба в Москве, мы передаем их волонтерам-медикам, а они уже отвозят врачам.

По регионам все распределяет Москва. Мы спрашиваем: что-то будет? Сидите, ждите письма. Мы ждем – ничего нет. Потом кто-то говорит, что да, вроде бы нам отправили. Такие моменты бывают, это вымораживает.

Когда началась вся эта история с самоизоляцией, мы уже искали крупных спонсоров: компании, предпринимателей. Без частных средств вообще ничего нет. Так получилось, что даже сестра Сати Казановой нашлась, поговорила с ней, и та очень сильно помогла. Она же местная, кабардинка. Республика маленькая, все всех знают.

Деньги тратим на бензин, расходные материалы для волонтеров: перчатки, маски. Делаем акции «Тележки добра». В чем суть: магазины выделяют какие-то продукты, кидают в тележку, и, если люди хотят помочь, тоже покупают что-то и кладут в тележку на выходе. Потом тележка идет до малоимущих.

Помощи тем, у кого нет денег на продукты, вообще не было: волонтерский штаб занимался закупкой за счет заявителя. Товарищ запилил в инстаграме пост, и мы собрали на карту больше 50 тысяч. У нас была цель: собрать деньги и развести продукты тем, кому вообще есть нечего, у кого денег абсолютно нет. Люди сами начали писать в инстаграм, скидывать адреса соседей, узнавать по всем районам.

Мы отвезли большое количество продуктов малоимущим семьям в разных отдаленных районах и выполнили план, который волонтерский штаб не мог выполнить за первую неделю самоизоляции. Просто сходу собрали и сделали. Помогли 50 семьям. Это капля в море.

ОНФ – это ведомство, а не социальная служба. Сейчас ОНФ продолжает искать спонсоров, занимается вопросами пропускного режима, заседает в штабе и решает организационные вопросы по транспорту, расходам для волонтерского штаба.

Москва выделяет маски-перчатки, в том числе для «Лиза Алерт», потому что отряд ищет «контактеров» – тех, кто был в контакте с коронавирусными больными – и на период коронавируса действует при волонтерском штабе. Так в Москве договорились. Но сейчас конкретно здесь надобность в этом отпала: Роспотребнадзору такая помощь не нужна, они уверяют, что справляются.

Ни с одной волонтерской истории я ничего не получаю. Просто есть моменты, когда я где-то что-то могу сделать, и все.

Фрагмент третий, больнично-февральский

В феврале почти месяц провалялся в больнице. Думал, помру. По первичным признакам у меня была пневмония. А потом сказали, что ее не было. Острое ОРВИ, кашель, температура 39,5 у меня была в течение трех недель.

От самого факта, что ты начинаешь думать, раздражаешься и тебе становится плохо. Ложишься – плохо, садишься – плохо. Какое положение принять, уже не знаешь: по-любому плохо. Думаешь: когда же уже сдохнешь.

Сейчас заболеть не боюсь. Немножко переживаю, но думаю, что не страшно, если честно. Хотя постоянно приходится возить каких-то бабок, постоянно какие-то странные истории возникают.

История про бабку

Не так давно бабку забирали из дурдома. Ее обманули: квартиру приватизировали, а ее выкинули на отшиб в заброшенный дом. Она много лет там живет без света и воды. Кто-то из соседей к ней залезает, деньги крадет. Она поехала за пенсией в Нальчик, задолбала таксиста, и он ее сдал в дурдом.

Мы это узнали и как «Лиза Алерт» поехали, потому что надо было понять: может, она какая-то пропавшая? Выяснилось, что она не пропавшая, родственники у нее в Алтайском крае, но они на нее плевать хотели, потому что она не хочет им ничего отписывать. А ей нечего отписывать, потому что из квартиры выгнали. История идеальная, короче.

Мы к ней катались долгое время. Сегодня привезли в Нальчик, чтобы она пока пожила в городе у нашего человека из отряда, а не на отшибе. Продукты ей возим, пенсию ездим с ней получать. Пытаемся у нее дома как-то прибраться, хоть как-то ее искупать.

Она на самом деле нормальная, но ей 89 лет, и память иногда барахлит. Несколько раз она убегала из своего дома. Просто по городу начала ходить, по камерам стали смотреть – она. Начали искать: «Ты чего, старая? Мы тебя навещаем, а ты убегаешь».

Чтобы ее определить в какой-то дом престарелых, нужно ее согласие. Но после того, как она где-то расписалась, и у нее отжали квартиру, она вообще ничего не подписывает. Мы даже не можем ей паспорт восстановить – у нее только копия.

У нас есть отдельный чат, называется «ЛА Ба»: «Лиза Алерт, бабушка». Слава богу, не всегда самому приходится ехать. Пишем в чат: «Так, чего вы сидите, там бабка помирает или не помирает, езжайте помогайте ей».

Конечно, таких бабок куча, но она просто нам попалась. Не бросишь ее. Просто надо помочь, потому что бабка пропадет.

Фрагмент пятый. Живой музыкальный проект «Портал»

В августе прошлого года я пришел к начальству радиостанции и говорю: дайте мне 20 минут эфирного времени, я вам сделаю новую передачу. Не стал изначально ничего объяснять: просто музыкальный интерактив. На первом этаже Дома радио у нас есть большая концертная студия. Там могут поместиться несколько хоров.

Основная идея моего проекта «Портал» в том, что это – открытая площадка, где может выступить абсолютно каждый и куда может прийти любой зритель с улицы. Там не только музыка – это может быть лекция, поэтические чтения – все, что может звучать.

Помимо самого выступления, обязательное условие проекта – общение, вопросы-ответы. Зритель может сказать: «Мне это не нравится, что я вообще здесь делаю», встать и выйти. Или наоборот: «Все здорово, ничего не понял, но мне интересно».

С одной стороны, люди, которые давно готовы были выступать, каждый в своей области, с другой – люди, которые хотят увидеть что-то новое. Задача – донести живое современное творчество до зрителя.

А зритель сам стал вариться в этом, началось какое-то движение. Родились даже несколько проектов, которые стали выступать потом вместе. Просто люди скооперировались.

У нас не было вообще никакой площадки, где за приемлемые условия можно было это сделать. А тут – площадка, позиционируется как радио-проект. Приходите, я вас приглашаю. Более того, потом выйдет еще радиопередача, которую я буду ночью сидеть монтировать, чтобы выдать в эфир.

«Портал» — бесплатный проект. Я всем выступающим говорю: извините, но это некоммерческий проект, потому что все деньги, которые есть, – это тысяч 20 в месяц из моего кармана на проводку, провода, батарейки, распечатку плакатов.

Многие подтянулись из других регионов: Дагестан, Ставрополь, Краснодарский край, из Осетии начали музыканты писать. Народные, электронные, рок-н-рольщики. Никаких ограничений нет.

Пандемия очень сильно все затормозила. Люди не могут приезжать, выступать, собираться, а это то, ради чего это все и родилось. Пригласить в студию человека совершенно не интересно. Здесь живой контакт, никогда не предугадаешь, кто что спросит, кто что скажет, кто как сыграет. Все ради этого. Сейчас у меня осталось всего две записи, чтобы выпустить в эфир, и потом придется крутить повторы.

Приезжал из Москвы Григорий Мумриков, который делает индустриальную экспериментальную музыку и окончил консерваторию по классу двух кларнетов. Внезапно. Черт знает куда, в какой-то Нальчик, в какую-то студию, в какой-то «Портал». И сидят три с половиной человека такие: «Ух ты, что-то интересное, ничего не понял».

Но это все равно прикольно. Он не куда-то приехал – он прямо сюда приехал. Я офигел, когда он в инстаграме написал: «О, Нальчик, я как раз собирался покататься по югу, приеду, посмотрю, могу выступить?». Приезжал Антон Рипатти, ученик Славы Полунина и протеже Хавтана из «Браво». Офигительно совершенно зашел: помимо того, что выступил, он сделал еще перформанс театральный.

Обычно, когда начинаешь такие проекты, все как-то происходит поэтапно. А тут всего на втором выступлении у меня получился вообще всероссийский хип-хоп фестиваль: из Сибири приехали, из Питера и Москвы, с Кавказа.

Это был полный трэш. Не было только мордобоя и стрельбы. Были обстоятельства, которые нарочно не придумаешь. Стали возникать нелепые ситуации. Приехал кто-то, кого вообще не ждали. Оказалось, цыганская почта разнесла, и люди приехали выступать, им еще и деньги кто-то обещал заплатить.

Охрана заходила, держалась за пистолеты. Половина охраны – бывшие милиционеры. Они заходят, а там рэп со сцены: «Мусор – [плохой человек]!». Охранник такой: «Я его сейчас урою!».

В этот момент какой-то идиот подходит к пульту и начинает крутить ручки, там перегруз, кто-то орет: «Два этому заведению, пять – гостеприимству! Уродский звук, кто его настроил?». И это с шести вечера до трех ночи.

С одной стороны, студия есть, и это круто – готовая площадка. Но, черт возьми, чтобы к субботнему выступлению подготовить ее под конкретного артиста, нужно сделать освещение, поставить плакаты, придумывать какие-то дизайнерские штуки. Технически все настроить, чтобы звучание было достойным – и для радиозаписи, и живое. Это все нужно учитывать и делать. А кто будет делать? А вот ты сам придумал, сам и делай. Вот я сам придумал, вот я сам и делаю.

Днем я отработал и знаю, что в субботу кто-то будет выступать – и то не факт, потому что у нас, как обычно в КБР, такие: «Ну, выступлю или не выступлю…». Такая черта местная абсолютно. И ты сидишь: ладно, будем считать, что ты выступаешь.

После работы ночью зависаешь на студии, настраиваешь звук, причем пульт тебе нужно сначала выбить из своего инженера под роспись. Потом вспоминаешь: еще не запилил анонс в инстаграме, а текст надо еще придумать, а еще же надо фотографию этой группы… И вот это каждую неделю. Думаешь: нафига я это сам придумал?

До субботнего выступления я все ненавижу. Самый драйв возникает только во время выступления.

Причем половину выступления я нервничаю, потому что кажется, что какую-то ерунду спрашиваю, но когда выступающий что-то делает, вот в этом и есть самый драйв.

Как-то пригласил выступить казачий хор, долго договаривались. В итоге приезжают какие-то старики, бабушки. Думаю: как-то странно. Спрашиваю: как правильно вас представить? «Народный хор “Родник”». У меня челюсть отпала: это вообще не казачий хор, что они здесь будут делать?

Оказалось, что главный казак, который должен был привезти весь хор, самоустранился и спихнул все на левый хор. Слава богу, они выступили нормально. Главное, что ни у одного зрителя не возник вопрос: а кто это вообще? «А, ну казаки, просто старые и без костюмов».

Но вообще у меня была более глобальная идея. Я хочу, чтобы по всему Кавказу открылась сеть «Порталов» на единой интернет-платформе, и каждую субботу там проходили встречи. Музыканты могут кататься из города в город, выступать в другом «Портале», в другой республике.

Хочу, чтобы везде была единая сеть культурного движа, чтобы все это не гнило, а вылезали люди, которые могут делать что-то достойное. Понятно, что сначала это может быть дичь, но потом это будет играть на качество, я думаю.

Пока мне кажется, что это какая-то утопия. Столько сил потратить, во всеми договориться. Да, в Нальчике я сделал «Портал», но убил кучу здоровья, времени, денег. Ничего с этого не имею, в итоге сижу в заднице – это да.

Когда закончится пандемия

Первым делом я лягу спать и буду есть. Нет, серьезно. Это уже какой-то критический предел, мне кажется. Такое ощущение, что ты сам себе не принадлежишь. Недавно общались с одним чуваком, а я не спал сутки к тому времени. Пообщались, все зашибись.

Проходит какое-то время, я высыпаюсь, и у нас случается серьезная проблема в общении. Он мне заявляет: «Я понял: ты не спал, и поэтому мы тогда с тобой так заобщались. До свидания». Я думаю: а реально, может, у меня уже настолько меняется личность?

Подписывайтесь на телеграм-канал АСИ.