Российские архивы начали отказывать исследователям в выдаче дел реабилитированных жертв политических репрессий. Возможно, причиной стал приказ Росархива № 38 от 20 марта 2025 года, устанавливающий новый порядок внесения архивных документов в перечень документов, содержащих «служебную информацию ограниченного распространения».
Сам Росархив подтвердил, что «утвержденный приказом перечень включает информацию об архивных документах, содержащих сведения о жертвах политических репрессий». При этом в ведомстве отметили, что комиссия, отвечающая за составление перечня «служебной информации ограниченного распространения», еще не рассматривала вопрос по архивным делам жертв политических репрессий.
Тем не менее многие исследователи уже столкнулись с проблемами в доступе к делам в госархивах. Так, в конце сентября сотрудники Государственного архива административных органов Свердловской области отказали выдать исследователю Олегу Новоселову запрошенные документы без подтверждения родства, ссылаясь на распоряжение Росархива, пишет «Коммерсантъ».
Адвокат Владимир Редекоп, занимающийся восстановлением истории своей семьи, также столкнулся с проблемами. Он рассказал «Коммерсанту», что в апреле 2024 года ОМВД Амурской области отказало ему в доступе к копии архивного дела реабилитированного, ссылаясь на «служебные сведения ограниченного распространения».
Историк, директор фонда «Историческая память» Александр Дюков назвал закрытие доступа к документам репрессированных «абсолютно отрицательным явлением». В интервью «Коммерсанту» он подчеркнул, что в таких документах содержится масса важной информации для историков, которая не является тайной личной жизни, и попытки «отбросить» показания реабилитированных лиц научно неправомерны.
Фото: Anna Auza / Unsplash
Мнение профильной НКО
Михаил Шейнкер, занимающийся архивной работой в фонде «Последний адрес», прокомментировал ситуацию с доступом к архивным документам. Он подчеркнул, что в приказе № 38 не содержится прямой формулировки, указывающей именно на дела жертв политических репрессий. По его словам, речь идет о переводе в разряд «для служебного пользования» дел, «которые якобы могут повредить интересам Российской Федерации».
Однако, хотя прямого указания на следственные дела жертв политических репрессий в приказе нет, Шейнкер предположил, что именно они в первую очередь могут подвергаться такой ревизии.
На сегодняшний день доступ к фондам в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) не закрыт, рассказал исследователь, но усложнились процедуры заказа и истребования дел из хранилища, их получения в читальном зале, а также процесс копирования документов.
Основное влияние обсуждаемого приказа в том, что внутри самих дел начинают появляться закрытые документы. Листы дела буквально сшиваются и помещаются в закрытый конверт, что делает их недоступными для прочтения.
Эти части следственных дел, как правило, касаются документов, связанных с реабилитацией ранее осужденных людей. Часто причиной закрытия указывается «сохранение личной тайны», хотя эти документы, как правило, пересказывают содержание самого следственного дела, включая допросы и свидетельские показания, что, по словам Михаила Шейнкера, делает такую процедуру бессмысленной.
«Подспудное желание “очистить историю от всех ее темных страниц” представляет угрозу для изучения реального объективного прошлого и превращает его [прошлое] в сладостную картину всеобщего благополучия и полной справедливости», — считает Шейнкер.
Он добавил, что «Последний адрес» планирует продолжать свою работу — изучение истории жертв политических репрессий, судеб людей и установку памятных знаков.
