В здании Центра развития благотворительности и социальной активности «Благосфера» прошла лекция о новом быте и экскурсия по общественным пространствам бывшей фабрики-кухни.
Общественное питание против кухонного рабства
Фабрика-кухня стала важным элементом в свершении бытовой революции и раскрепощении женщины в Советском Союзе 1920-х годов. Общественным столовым и фабрикам-кухням поэты посвящали стихи, Александр Родченко делал фоторепортажи с открытий, Лев Кассиль написал детскую книгу «Вкусная фабрика», а Владимир Маяковский рекламировал столовую Моссельпрома, хотя сам на фабриках-кухнях не питался: поэт был очень брезгливым.
«Сразу после революции стала очевидна проблема, связанная с питанием. Осенью 1917 года приняли постановление «О расширении прав городских самоуправлений в продовольственном деле». Это значило, что органы самоуправления отныне могут изымать под свои нужды торговые и продовольственные предприятия и превращать бывшие рестораны в пункты общественного питания», — рассказывает историк советской архитектуры, куратор Центра авангарда и галереи «На Шаболовке» Александра Селиванова.
В конце 1917 года в городах начались пьяные погромы – ликвидация частных трактиров и кафе. По сути, это был захват помещений для столовых, которых все равно не хватало. Но власти очень хотели построить систему общественного питания, которая позволила бы женщинам освободиться от «домашнего рабства» и весь день трудиться на производстве, не отвлекаясь на бытовые задачи.
Поэтому повсеместно возникают внутренние заводские столовые для работников заводов с бесплатными обедами. К 1920 году в столовых питалась уже почти половина населения. По замыслу власти, общественное питание должно было революционизировать быт и разрушить частный семейный уклад. Оставалось только справиться с недобросовестностью работников столовых.
«Было известно, что в обычных общественных столовых происходили разные фальсификации. Например, молоко разбавлялось трижды: сначала в деревне, потом — когда снимали сливки, и затем – в столовой», — рассказывает Селиванова.
Новый экономический провал
Однако в годы НЭПа столовые становятся платными и передаются в ведение потребительской кооперации. Вновь открываются рестораны, бары и кафе. Можно сказать, что первые годы НЭПа уничтожили систему общественного питания, потому что в 1924 году практически 100% населения питались дома. Люди предпочитали примусы и котелки казенной пище.
Но вот в конце 20-х годов снова возвращаются карточки, и для многих общественные столовые становятся единственным местом, где можно питаться. В начале 30-х жители Петрозаводска писали: «Обеды дома теперь вообще редкость. Готовить не из чего, мы прикрепляемся к столовой. Она оборудована в помещении кафедрального собора, стоящего посреди центральной городской площади. Вид у столовой мрачный, еда – под стать виду: ежедневные мутноватые щи из кислой капусты без признаков мяса и биточки с макаронами».
Спасенные из рабства невесты
Первая фабрика-кухня открылась в 1925 году в Иваново-Вознесенске (ныне Иваново) в здании бывшего общежития. Расположение фабрики было выбрано не случайно: город славился своими текстильными мануфактурами и преобладающим количеством женщин среди населения, которых надо было срочно спасать из кухонного рабства.
Каждый день фабрика-кухня на выписанном из Германии оборудовании производила 14 тыс. обедов. Пищу в больших термосах развозили по рабочим столовым. Спустя два года эксперимент посчитали удачным и решили продолжать в том же духе. В 1927 году фабрика-кухня на 8 тыс. обедов была открыта в Нижнем Новгороде. В 1928 году фабрику-кухню заложили одновременно с началом строительства ДнепроГЭСа, уравняв по важности питание и строительство гидроэлектростанции.
В Москве тоже открывались фабрики-кухни. Первая – при автомобильном заводе имени Д. Лихачева. Там питались сотрудники завода. А вот на Ленинградском проспекте была открытая фабрика-кухня: туда мог зайти отобедать любой желающий.
«Машины фабрики-кухни пришли в движение. Нежные металлические руки чистили, резали, варили, пекли, приготовляли обед в честь торжественного открытия первого в мире дворца питания! Стеклянные двери хлопают и беснуются под нажимом толпы, люди напирают на меня. Успокойтесь, товарищи! Хватит всем. Столовая рассчитана на 12 тысяч человек, обедающих одновременно…» — так журналист Осанов писал в газете «Красная миля» об открытии одной из фабрик-кухонь.
Почему люди все-таки не оставили свои примусы
Несмотря на информационную кампанию, которой сопровождалось открытие новых фабрик-кухонь, несмотря на восторженные отзывы, книги и стихи, народ почему-то неохотно шел туда обедать. Например, на Днепрострое вместо ожидаемых 8 тыс. человек на обед приходило всего 3 тыс.
Дело в том, что еда была очень невкусной.
«Жидкие блюда, водянистые, без достаточного количества овощей, часто совершенно остывшие, всегда безвкусные», — писали в журнале «Хроника Днепростроя» за 1931 год.
Федор Гладков, автор романа «Энергия» о строительстве ДнепроГЭСа, писал: «Я бываю на фабрике-кухне, и меня тошнит от одного вида гнусного ядева. На участки работ пищу привозят в термосах, эта синяя болтушка смердит трупом и выгребной ямой. Рабочие предпочитают только хлеб с водой».
Известно, что вторые блюда «худели» примерно на треть благодаря усилиям поваров. Кухонное оборудование часто ломалось: его обслуживали неквалифицированные сотрудники. Не хватало посуды и столовых приборов, за ложками выстраивались огромные очереди. Люди не успевали пообедать, опаздывали на рабочие места, им вменяли прогулы.
Однако некоторые фабрики-кухни просуществовали довольно долго. Та, которая располагалась в здании нынешней «Благосферы», закрылась всего 25 лет назад, в 90-е годы.
Что здесь сейчас
Сейчас в здании бывшей фабрики-кухни в 1-м Боткинском проезде, неподалеку от станции метро «Динамо» располагается центр «Благосфера» и Российская самолетостроительная корпорация «МиГ». За неброским фасадом в стиле конструктивизма скрываются просторные помещения (бывшие обеденные залы) с огромными, во всю стену, окнами.
Наверх ведут широкие перекрестные лестницы. Под потолком – коридоры черных труб. Они остались со времен архитектора Алексея Мешкова. Он, будучи авангардистом, шел в ногу со временем. Мешков «выкристаллизовал» тип именно московской фабрики-кухни — с утилитарным и функциональным дизайном.
Фабрика-кухня в Боткинском была рассчитана на 10-12 тыс. человек. Ее построили, в первую очередь, для сотрудников авиазавода. В те времена через дорогу от него находились дома рабочих и других горожан. Кухонь в них не было, поэтому фабрика обслуживала всех.
К сожалению, полноценного плана здания не сохранилось. Но если представить его сверху, оно будет напоминать самолет. Центр «Благосфера» находится в его «крыльях».
Авиационная тема отразилась не только в архитектуре здания (что было очень логично для помещения авиационного завода), но и в его легендах.
«Благосфера» нам досталась с массой историй. Это удивительный квартал. Грушевую аллею, которая ведет сюда, часто называют аллеей авиаторов. Может быть, поэтому эти места так полюбили наши пернатые друзья – дикие утки-огари. Говорят, они когда-то сбежали из зоопарка и поселились на крыше здания», — рассказывает директор по коммуникациям и стратегическому развитию центра Елена Темичева.
В этот момент за большими распахнутыми окнами появляется пара огарей: крупных, оранжевых, с раскинутыми крыльями. Они улетают в сиреневое вечернее небо.
