Во многих своих статьях в рубрике «Колонки» я употребляю слово «солидарность», но не уверен, что мои читатели понимают его так же, как я.
Когда мы начинаем международный диалог, нам кажется, что за словами или за их переводом скрываются одни и те же идеи. Это не всегда так, и существует риск недопонимания. Поэтому лучше отвлечься на минутку и прояснить, что я и попытаюсь сделать.
Прежде всего, нужно уточнить, что, давая свое объяснение, я не стремлюсь указать или навязать какую-либо концепцию солидарности. Кроме того, я не претендую на то, чтобы говорить от лица всех французов. Моя цель — объяснить, почему я использую это слово и почему мне кажется важным то, что оно подразумевает. В каком-то смысле, чтобы меня было легче понять.
И не будем забывать, что в сфере, о которой идет речь, как и во многих других, важнее не то, что ты говоришь, а то, что ты делаешь. Пусть лучше будет солидарность — или другое слово — на деле, чем долгие рассуждения о солидарности, которые не идут дальше слов или официальных выступлений.
Сколько может быть «солидарностей»
Итак, начнем. Вероятно, первое, о чем нужно сказать, — что слово «солидарность» имеет официальное измерение. Это имя существительное во множественном числе стоит в названии одного из французских министерств, которое я представлял в России в течение четырех лет: «Министерство солидарностей и здравоохранения».
Во множественном числе это название для нас ново, оно было введено в 2017 году. Во Франции министерства очень часто меняют названия (и сферы компетенций), и слово «солидарность» в единственном числе уже использовалось в прошлом: с 1982-го по 1984-й (министерство социальных дел и национальной солидарности) и с 1997-го по 2002-й (министерство занятости и солидарности).
В повседневной речи и в административном жаргоне чаще употреблялось выражение «социальные вопросы». Так нам более понятно. А в России говорят «социальная защита», мы тоже хорошо понимаем, что это такое.
Тем не менее, формулировка названия министерства — это политический акт, он направлен на то, чтобы утвердить определенные направления государственной политики или укрепить доверие к ним. В таком случае, под «солидарностями» мы подразумеваем определенные цели и задачи, которые правительство и органы власти намереваются реализовать. Логично, что, говоря о такой политике, я использую этот самый термин.
Политический выбор в пользу этого термина в названии министерства был сделан потому, что слово «солидарность» важно также для граждан и является частью нашей социальной истории.
Например, «социальная и солидарная экономика» — это то, что в России называется «социальным предпринимательством»
Сектор социальной и солидарной экономики во Франции отчасти является наследником движения мютюэлизма (взаимопомощи), зародившегося с появлением обществ взаимопомощи и взаимного страхования в конце XIX-начале XX века, еще до возникновения социального страхования как такового. Сегодня это крупные организации, кооперативы, страховые компании и банки, имеющие значительные обороты. Они помнят свое прошлое, узнают себя в понятии солидарность, вкладывают в это слово много смысла.
Диалог на равных
Социальная и солидарная экономика — это также другие организации, более молодые и активные, которые сопровождают наиболее уязвимых граждан и оказывают им помощь. Первые из них — сообщества Эммауса, основанные Аббатом Пьером, которые легли в основу нашего понимания социальной работы, посольство Франции в России писало об этом.
Можно вспомнить и другие организации, например «Секур попюлер» («Народная помощь»), о которой я рассказывал уже несколько раз.
Или сектор трудовой и экономической интеграции, также близкий к социальному предпринимательству в российском понимании, который предоставляет работу людям, испытывающим наибольшие трудности на рынке труда, помогает их социальной и профессиональной интеграции.
Это особенно важно в контексте высокой безработицы во Франции. Существует почти четыре тысячи различных структур трудовой интеграции, где работают около 140 тысяч человек. Эти структуры — сообщества Эммауса, интеграционные мастерские и отряды и т.д. — объединились в Федерацию деятелей солидарности. Снова это слово.
Их понимание солидарности для меня очень важно. Как передать его вам, не исказив? Позволю себе сделать предположение, что они употребляют это слово, чтобы показать, что их деятельность — не просто помощь ближнему.
Относиться к человеку, которому помогаешь, как к равному, уважать его, считать его способным принимать решения, касающиеся его жизни и жизни нашего общества. Думать, что это взаимно, но не как обмен прав на обязанности, а как братство, слово, стоящее в девизе Французской Республики.
Николя Шампион, руководитель отделения Секур Попюлер в Кальвадосе, очень хорошо выразил эту идею: «Солидарность — это диалог на равных».
Этим мы, французы, возможно, немного отличается от жителей других стран и, возможно, мы отошли от патерналистского подхода к оказанию помощи наиболее уязвимым и тем, кто попал в тяжелую жизненную ситуацию. И поэтому меньше используем термины попечительство, благотворительность.
Вот что можно сказать о различных формах солидарности, которые создавались и развивались многие десятилетия, и которые отсылают нас к Эмилю Дюркгейму, одному из основателей французской социологии XIX века, и его понятию «органической солидарности». Она возникает в обществах, где есть дифференциация <труда> и взаимозависимость индивидов, где каждый является неотъемлемой частью целого, движущегося под воздействием центробежной и выталкивающей силы, и где становится необходимо, чтобы социальные институты или объединения индивидов действовали в интересах социальной сплоченности.
И конечно, мы говорим о солидарности, когда имеем в виду действия отельных людей от своего имени. Те, кто идет на контакт, дает пищу, успокаивает, лечит, сопровождает, жертвует свое время или свои деньги. Это одна из составляющих «человечности». В этом, я думаю, русские и французы сходятся, как и наши языки.
