Можно ли назвать коллаборацию СМИ и НКО двигателем социальных изменений и почему?
Именно благодаря коллаборации журналистики и третьего сектора есть возможность освещать сложные вопросы социального развития общества. С одной стороны, бытует мнение, что топовым изданиям и каналам крайне не интересна социальная тема, а с другой — именно социальная сфера и третий сектор поднимают важные и острые вопросы и эти вопросы потом освещаются в СМИ, без этого обществу невозможно существовать и развиваться.
А исходя из вашего опыта, много ли успешных кейсов в этой сфере?
Взаимодействие со СМИ делится на две составляющие: событийный и нативный пиар. В первом случае освещаются события и мероприятия, разные спецпроекты. Именно тут возникают сложности работы НКО с журналистами. Их нужно заинтересовать, показать событие в том ракурсе, которое интересно журналистам.
Вторая часть связана с нативным освещением той или иной проблемы: отдельная работа с журналистами, направленная на естественное освещение ситуации, над которой работает НКО, – это как раз и есть коллаборация. Тут не возникает проблем, и считаю эти проекты очень успешны. Особенно, если речь идет об информационных агентствах. Например, вместе с Агентством социальной информации мы реализуем проект «НКО-Сократ». Его задача — продвижение и освещение деятельности НКО в регионах. Есть у нашего фонда примеры успешного взаимодействия с ТАСС. Это спецпроекты на их ресурсах, совместные мероприятия по освещению или по созданию выставок.
В регионах много журналистов-инициаторов. Именно там они занимают больше проактивную позицию по отношению к социальным вопросам, чем в крупных мегаполисах, где, наверное, ресурс не такой свободный, как в регионах. В регионах сами журналисты приходят с тем или иным проектом и предложением по его реализации. И он уже становится не журналистским, а социальным или социокультурным.
Как поменялось за последние несколько лет отношение местных властей и жителей к реализации новых проектов на местах? Чего еще не хватает в регионах для успешного продвижения проектов?
Дело в том, что у федерального центра сильно поменялся вектор отношения к регионам, выделяются колоссальные бюджеты, направленные на решение социальных проблем. Когда Фонд президентских грантов запустил грант, он увеличил региональный бюджет настолько же, насколько сам регион выделяет на решение той или иной социальной проблемы. И это одно из ключевых изменений.
Минкульт, Минтруда, Минэкономразвития стали обращать внимание на эффективность реализации нацпроектов в регионах, которая была достаточно низкой. У нас перед глазами яркий пример Белгородской области. Несмотря на то, что сейчас они находятся в сложной ситуации СВО, они продолжают оставаться в лидерах.
В рейтинге «Регион-НКО», который Общественная палата РФ выпускает вместе с RAEX, Белгородская область в топ-10 уже второй год подряд. Это ярчайший пример того, что они провели колоссальную работу: поддержали местные НКО, создали инфраструктуру для новых организаций, все сделали, чтобы сектор развивался эффективно. Конечно, мы как фонд тоже свой вклад внесли благодаря проекту «НКО-Сократ».
Влияет ли популяризация благотворительности на вовлеченность и масштабы мероприятий и акций?
Однозначно. В наших региональных проектах у нас уже достаточно сформированная информационная почва и это благодаря в том числе информационной поддержке АСИ.
Проект подтянул и обратил внимание других журналистов на социальную сферу. И уже на сегодняшний момент у нас достаточно высокая явка на мероприятия, большая вовлеченность в реализацию проектов благодаря именно хорошему освещению.
Насколько волонтеры готовы помогать фонду в реализации программ на местах?
Волонтеры достаточно активны в регионах. Мне кажется, это тот случай, когда при достаточно скромных финансовых возможностях волонтерство становится идеальным вариантом, чтобы участвовать в решении социальной проблемы. Если в крупных мегаполисах либо в областных центрах, где уровень зарплаты достаточно высокий, люди могут финансово поддержать социальный проект, то в районных центрах или небольших городах на первую позицию выходит именно волонтерство, личное участие. И здесь включаешься уже не просто как один из тысячи волонтеров, а именно как часть городского сообщества. Такое сообщество делает город лучше и развивает его.
Мы наблюдаем это в грантовом конкурсе, направленном на улучшение и развитие городской инфраструктуры: людям нравится участвовать в создании комфортной и благоприятной среды, где они могут не просто восемь часов поспать и восемь часов поработать, а жить и развиваться. Поэтому мы отмечаем существенный рост вовлеченности населения в социокультурную жизнь города.
При этом рост волонтерства происходит не только в социальных проблемах, связанных, например, с сиротством или инвалидностью, но и в спорте, и культуре. Люди в спорте «волонтерят» с удовольствием. Также и в культуре, здесь добровольчество тоже перспективно развивается.
А чего не хватает в регионах для успешного продвижения социальных проектов? Как вы говорите, гранты увеличивают, мотивация есть.
У нас (в НКО-секторе) мало денег не бывает и на региональном уровне особенно, когда спрашиваешь, какие барьеры возникают в развитии третьего сектора или отдельных проектов, то выделяют два основных препятствия.
Финансовый барьер. Очень сложно молодым НКО или отдельным проектам, которые реализуются не юридически оформленным лицом, а сообществом. Им тяжело фандрайзить и привлекать грантовые средства, которые выделяет региональная власть или федеральная, либо частные крупные фонды, как наш, например.
Квалификационный барьер. Уровень специалистов, которые работают в регионах, неплохой из-за самоотдачи: люди влюблены в свою работу, максимально стараются погрузиться. Однако многие отмечают, что не хватает компетенций: «Нам хочется развиваться, нам нужны курсы, повышение квалификации, нужны проекты, которые дают знания». Поэтому у грантодающих организаций появляются дополнительные образовательные проекты, акселераторы. Так, фонд «Истоки» запускает акселератор, связанный с продвижением некоммерческих организаций. Или наш фонд «Искусство, наука и спорт» в рамках «НКО-Сократ» или грантового конкурса реализуют программу, направленную на социокультурное проектирование. И отвечая на запрос от НКО, многие дают знания, насколько это возможно.
А вы замеряете социальный эффект от программ в регионах? И как часто это делаете?
На самом деле мы всегда проводили оценку своих проектов и программ, и она, конечно, ограничивалась количественными показателями. Легко взять показатели с начала, а потом проверить в конце, проводя мониторинг в течение реализации проекта. Но мы пришли к выводу, что этого мало и нам очень важен не просто социальный эффект, а оценка воздействия на группу стейкхолдеров в регионах, которые порой даже не 100-процентная целевая аудитория того или иного проекта.
Например, проект «Класс от маэстро», который работает с талантливой, одаренной молодежью. В нем стейкхолдером, с одной стороны, может выступать профессиональное сообщество педагогов, а с другой – городская администрация, которая также вкладывается в талантливую молодежь с целью не только вырастить, но и заинтересовать, удержать в регионе профессионалов. Нам в этом случае важно понять, как они оценивают наше воздействие на регион, на население, на город.
С этого года мы запустили индивидуальную карту оценки каждого проекта. Фонд «Культура благотворительности» нам в этом помог, разработал систему. Теперь руководители проектов, программ, координаторы на местах могут самостоятельно быстро получать обратную связь и корректировать инициативы для дальнейшего развития. Более того, где это возможно, в том же грантовом конкурсе, мы эту систему внедряем в положение о конкурсе, чтобы в проектах, которые поступают к нам за поддержкой, тоже была оценка.
А есть в этих оценках какая-то общая тенденция или, например, то, что вас удивило?
Общая тенденция положительная, и это нас радует — все отмечают позитивные изменения в регионе и городе. Но удивляет по-прежнему низкая осведомленность о возможностях своего развития и наоборот — высокое желание работать с государственным финансированием. Как оказалось, участникам наших проектов или целевой аудитории наших проектов проще получить там поддержку, чем в частных фондах.
Говоря о программе «КиноКадры», которая появилась в продолжение «НКО-Сократ», какие надежды возлагаете на работы авторов из некоммерческого сектора?
Мне кажется, ключевая история в этом проекте в том, что, используя необычный инструмент, мы продолжаем рассказывать о том, как меняется жизнь к лучшему в регионах, и это не просто статья или интервью, а именно необычный подход. И это самое правильное.
Мы часто видим, что после того или иного всплеска статей хорошо давать что-то более масштабное — киноочерк или серию роликов, связанных с проблематикой. Когда инструмент меняется, это, наверное, позволяет под другим углом посмотреть на ту или иную проблему или в целом на третий сектор.
2023-й был объявлен Годом педагога и наставника. Расскажите о самых успешных практиках вашего фонда в наставничестве, в частности, в проекте «Арт-окно». Есть ли какие-то кардинальные изменения в программах фонда по этой теме за нынешний год?
Вопрос наставничества развивается достаточно бурно в наших проектах, потому что без такого института, как наставник, очень сложно реализовать в нашем случае прежде всего образовательные программы либо программы, связанные с повышением тех или иных компетенций. Мало лекций, практикумов, важно действительно иметь в таких направлениях институт наставничества.
Если взять, например, грантовый конкурс «Арт-окно», то мы «убили двух зайцев», сформировали экспертный совет грантового конкурса, задача которого состоит в формировании стратегии грантового конкурса на последующие годы.
При этом имея такой бонус в виде ключевых экспертов третьего сектора, было бы грешно не задействовать еще и их, поэтому мы их нагрузили как раз вопросом наставничества. И теперь, когда наши потенциальные грантополучатели участвуют в конкурсе, у нас есть возможность привлечь наставников на этапе проработки проекта – это раз, и даже после того, как победители известны, они также могут обратиться к наставникам для коррекции и ключевых изменений, это дает положительный эффект.
У нас есть программа «Особый взгляд», которая реализуется по всей стране и там без системы наставничества вообще никуда не деться. Есть отдельное направление — абилитация незрячих, то есть включение их в общество. В каждом регионе тренер выполняет роль и наставника, который поддерживает незрячих и дает им те или иные навыки.
Упомянули вот как раз о проекте «Особый взгляд», ему в этом году исполнилось 10 лет. Все ли удалось реализовать, что задумывалось, что помогало и с какими трудностями приходилось справляться?
Я бы так сказал, что все планы в течение всех этих лет в том или ином объеме реализовывались. Пусть и не так быстро, как хотелось. Например, подарком на десятилетие стали успехи в разработке профстандарта «тифлокомментатор».
Концепция тифлокомментирования существует более 10 лет, но профстандарта тифлокомментатора в стране не было. Что это значило? Это значило, что люди, которые занимались тифлокомментированием, по сути, были волонтерами, то есть им не могли платить зарплату, взять в штат. Теперь стандарт почти утвердили, я могу на 99% сказать, что в начале следующего года он будет уже закреплен законодательно. Это маленькая победа. Как раз та история, когда вроде бы девять лет что-то происходило и только в последний год добиваешься существенных успехов.
И таких историй достаточно. Приложение «Особый взгляд» создали в прошлом году, оно позволяет смотреть кино, выпускаемое у нас в стране, везде, где незрячему удобно: в кинотеатре или в цифровом кинотеатре у себя дома, либо скачав фильм на компьютер. Такой «тифлошазам»: программа схватывает интершум фильма и включает тифлокомментирование именно с того момента, с которого незрячий начал смотреть. Человеку не нужно профессиональное оборудование, достаточно иметь мобильный телефон с наушниками и смотреть фильм, а ему в ухо будут рассказывать подробности происходящего. Доволен не только незрячий, но и его близкие, потому что им не нужно рассказывать о том, что происходит на экране.
В проекте «Особый взгляд» есть литературный конкурс. Почему выбрали именно эту сферу творчества для незрячих?
На самом деле, это часть планомерной работы по абилитации незрячих, которая пошла не от творчества, а от необходимости обратить внимание на проблему. Есть проблема, связанная с обеспечением дисплеями Брайля незрячих людей в качестве технических средств реабилитации (ТСР). Проблема заключается в том, что до определенного момента в качестве ТСР дисплей Брайля выдавался только слепоглухим, а незрячим — нет. Дисплей — это, условно, такой мост между огромным количеством контента и, собственно, незрячим. Это возможность развиваться, развиваться творчески, обучаться. Через дисплей Брайля незрячие могут читать и писать, а не воспринимать все на слух. Это совсем другой уровень восприятия, академический уровень познания материала.
Благодаря нашим инициативам и при участии непосредственно Татьяны Голиковой вышло постановление, благодаря которому школьники стали получать дисплей Брайля бесплатно как средство реабилитации. Но речь только о школьниках. Есть еще студенты, взрослые, которым недоступен этот инструмент, так как он достаточно дорогой.
Одним из вариантов обратить внимание на эту проблему стал конкурс, который показал всей стране, что есть большое количество незрячих талантливых людей, которым такой прибор важен.
В прошлом году у нас было 10 победителей. Некоторые из них на региональном уровне стали издаваться в журналах, в сборниках. В этом году мы попросили членов жюри сформировать дополнительный творческий приз, то есть не только материальный в виде дисплеев Брайля, но и подумать, как можно автору дать путевку в жизнь. Например, это может быть запись аудиопроизведения, сделанная с Сергеем Безруковым и с актерами Губернского театра.
Получается, что этим конкурсом мы пытаемся, с одной стороны, показать, что есть большое количество талантливых незрячих людей, а с другой — дать им возможность дальнейшего развития и достижения каких-то высот.
Назовите три самых больших, на ваш взгляд, достижений фонда в этом году.
Одно я уже назвал. Может, для кого-то оно пустячковое, для нас это очень важный шаг – стандарт тифлокомментатора, потому что это открывает действительно большие горизонты для целой сферы.
Еще одно достижение – мы практически закончили совместный с Минкультом проект «Особый взгляд на “Золотое кольцо”», установив почти все запланированные тактильные модели объектов культурного наследия нашего самого популярного туристического маршрута — «Золотое кольцо». Остался, буквально, один объект.
И самое большое достижение — это то, что, невзирая на все сложности, которые происходят вокруг страны, внутри страны, культура развивается, в том числе реализуются наши проекты и достигаются цели, что мы ставим перед собой. Это очень важное достижение в текущее сильно меняющееся время.
Подытожив список, могу сказать, что достижение всех нас, наших партнеров, и за это им отдельная благодарность, состоит в том, что, невзирая на опасности в приграничных регионах, ни один наш партнер по культурным проектам не отказался приехать туда и выступить перед публикой. Это точно достижение, не только фонда, но и всех, кто в проектах фонда участвовал.
