Этот текст написан по итогам практикума для молодых журналистов «Как писать о…» Агентства социальной информации и Лаборатории социальной журналистики. Практикум — часть проекта «Проводники социальных изменений», который реализуется АСИ при поддержке Фонда президентских грантов.
Дом для Иры и Ани
Кухня. Пахнет приятно и свежо. Наверное, открыто окно, потому что слышно пение птиц. Дело в том, что я не вижу, а слышу только при помощи слуховых аппаратов. В квартиру творческого объединения «Круг», где помогают людям с разной формой инвалидности, я пришла, чтобы понять, как живут, работают и самореализуются те, кто так на меня похож.
Передо мной в кресле сидит Ира. У нее ментальные нарушения, и мне сложно разобрать ее речь. Но девушка отвечает охотно, кажется, улыбаясь.
— Ира, ты тут давно живешь? — спрашиваю я.
— Да. Мне тут нравится.
— А чем ты занимаешься?
— Дом, работа. Люблю гулять, — отвечает Ира и начинает эмоционально рассказывать о своем досуге, но я ничего не могу разобрать.
Мы разговариваем на кухне одной из просторных квартир, где живут четверо подопечных «ТОКа». Благотворительный фонд «Творческое объединение ”Круг”» появился в 2014 году для пожизненного сопровождения слепоглухих людей. Примечательно, что его идею подали сами слепоглухие: Ирина Поволоцкая и Сергей Флейтин. Именно Сергей стал одним из двух учредителей «ТОКа» наравне с Мариной Мень, которая уже давно помогала людям с сенсорными нарушениями.
В 2015 году фонд открыл первую квартиру сопровождаемого проживания. Сейчас у «Круга» восемь квартир, в которых живут 22 подопечных с различными сенсорными и психическими нарушениями. Под присмотром тьютора они осваивают бытовые навыки, учатся быть самостоятельными и находить подход друг к другу.
Теперь в кресле передо мной оказывается Аня. Помимо ментальных нарушений, у нее есть сенсорные — девушка не видит.
— Расскажи, как давно ты тут живешь, — прошу я.
— Ну, я раньше жила в Бутово. Там тоже есть мастерская. Занималась мыловарением, лозоплетением, валянием из шерсти.
— А чем ты сейчас занимаешься?
— Шлифую деревянные заготовки. Это моя работа. А еще я учусь на керамиста у Миши. Набиваю пиалы и делаю блюдца под чашки. И еще увлекаюсь макраме.
— Ты много рассказала про работу. А как ты тут живешь? Как проходит твой обычный день?
— Я просыпаюсь, сама умываюсь, одеваюсь, причесываюсь. Потом мы тут завтракаем. Я люблю кашу. Затем работа. Обед уже в мастерской. После работы идем домой. А на выходных мы гуляем и убираемся в квартире.
Тьютор в квартире с проживанием — это тот, кто помогает и сопровождает, говорит тьютор Елена. «Да, наши подопечные могут сами и помыть, и убрать, но собрать это все в одну систему — нет. Точно так же, как и не получится им самим себя обеспечивать или готовить еду», — объясняет она.
Елена давно знакома с Екатериной Поляковой, которая работала дефектологом в детском доме, а потом пришла в «Круг». Сначала Елена стала волонтером «Круга», затем «незаметно» тьютором и вот уже четыре года живет с девушками в квартире сопровождаемого проживания.
Отвечая на вопрос, что самое приятное в работе тьютора, Елена отвечает: «За ними [девушками] можно ухаживать, а это важно для меня. Да, бывают сложные моменты, потому что девочки с характером и непростыми заболеваниями, но мы находим общий язык, справляемся».
По ее словам, подопечные по-разному попадают в квартиры, но в основном их забирают из ПНИ. «Там точно не стали бы с ними возиться. А здесь у них есть какое-то развитие, социализация», — комментирует она.
— «ТОК» планирует расширять количество мест для подопечных? — интересуюсь я.
— Мне кажется, что они только и делают, что расширяются. Но кадров очень не хватает, тех же тьюторов. Слишком многое должно совпасть: образование, квалификация. Опять же, тут вахта, надо жить по нескольку дней, не всем это подходит. Мои дети давно выросли, я могу себе это позволить. А вот молоденькие вряд ли, сложно это все, — говорит Елена.
Мастер Миша и его Верный
Из квартиры мы (я, мой муж и фотограф — Прим. АСИ) отправляемся в керамическую мастерскую «Круга». Дорога занимает пятнадцать минут: несколько раз переходим шумное шоссе, петляем среди домов и проходим небольшой парк. Городской шум остается позади, и это успокаивает.
Идя по тротуару, я отвожу руками необрезанные ветви кустов, которые сначала встречаются с моим лицом. Проблема распространенная, поэтому поневоле приходится носить кепку и солнцезащитные очки, чтобы минимизировать риски от неожиданной встречи с очередным кустом орешника.
Возле мастерской нас встречает местный психолог Аля.
— Хотите взять интервью у Миши? — уточняет она после рукопожатия и радостно сообщает. — Кстати, а вот и он!
К нам подходит немолодой слепоглухой мужчина с собакой-проводником. Пес доверчиво тычет теплым влажным носом в мою ладонь. Щекотно.
— Я сейчас выгуляю Верного и вернусь в цех. Там можно поговорить, — решает мастер, и пес уводит его вглубь сквера.
Верный — подмечено весьма точно. Собаки-проводники — не просто питомцы, они преданные помощники. Благодаря специальной подготовке, собаки могут вести незрячего по команде. Например, можно изучить маршрут до магазина, после чего дать команду «магазин», и собака приведет хозяина, куда надо. Она обведет вокруг открытого люка, принесет оброненный на пол предмет, остановится перед лестницей.
Пока Верный делает свои дела, мы с Алей разговариваем на лавочке. Когда-то она заинтересовалась клинической психологией, реабилитацией и абилитацией и устроилась в «Круг», как говорит, по специальности.
«Ребята приходят ко мне с самыми разными запросами: кто-то хочет стать более уверенным, кто-то хочет наладить отношения внутри коллектива. Мне нравится, что все понимают, какие мы разные и готовы искать подход друг к другу. Одно время у нас работал молодой человек с очень тяжелым характером. Я думала, что другие его не примут, но нет. Ребята пришли ко мне и спросили: “Слушайте, а как с ним общаться?” Но он всё равно у нас недолго проработал», — рассказывает психолог.
По ее словам, у «ТОКа» помимо керамической есть столярная и художественная мастерские, даже открылся массажный кабинет. Фонд проводит разнообразные мастер-классы, чтобы люди с инвалидностью могли попробовать себя в разных видах творчества.
Марина Мень рассказывает, что в оранжерее «ТОКа» растут горшечные растения, которые высаживают в изготовленные в керамической мастерской кашпо, в текстильной мастерской шьют шоперы, украшенные принтами ручной работы, саше, елочные игрушки.
А еще мастера делают свечи, мыло, изделия из лозы. В «Круге» даже открылось «Особое кафе», где обучают «особых барист».
«Сейчас у нас трудится 281 мастер. Цифра постоянно колеблется: кто-то уходит, кто-то приходит. К тому же у нас есть те, кто не работает за деньги, а изготавливает изделия в рамках трудотерапии. Когда ты понимаешь, что занимаешься не творчеством, а работой, это здорово дисциплинирует. Ребята становятся более уверенными в себе и легче выходят на открытый рынок труда», — объясняет Аля.
На вопрос, нравится ли ей ее работа, психолог уверенно говорит: «Да, очень. Один день не похож на другой. Конечно, от этого иногда устаешь, но точно нет серой рутины. К тому же здесь очень теплая обстановка, почти семейная».
Цех для незрячих и слепоглухих
Первое, что меня встречает в холле — яркий запах зеленых яблок. Кто-то из местных привез с дачи фрукты и угощает ими коллег.
Мы поднимаемся на второй этаж и заходим в цех, где работают незрячие и слепоглухие люди. В мастерской реализуется полный цикл производства: изделие лепится, зачищается и расписывается. Если требуется, то глазурируется. И, безусловно, обжигается. Из таких изделий безопасно есть, они спокойно выдерживают нагрев в микроволновке и отлично чувствуют себя в посудомоечной машине. Каждый в цехе выполняет работу, которая наиболее ему подходит.
Елена Нюренберг — куратор местного цеха, подвижная, веселая и немного строгая — проводит меня к Мише, которого называет «настоящей звездой».
Звезда показывает мне заготовку, над которой сейчас работает.
— Вот гипсовая форма, в которой я выкладываю стенки пиалы, — рассказывает Миша, пока я пальцами исследую холодную поверхность глины, — этот процесс называется набивкой. Для этого мы используем глиняные жгуты разной толщины и укладываем их в различном порядке, чтобы потом получить интересные узоры: волны, спирали, круги.
Оказывается, Миша умеет укладывать очень тоненькие жгутики. Работа ему нравится, поскольку он приходит в цех раньше всех. И что удивительно — он не считает себя мастером, скорее, учеником. Потому что все мы учимся, и этот процесс происходит непрерывно, считает Миша.
— А вы занимаетесь только глиной? — спрашиваю я как можно громче, помня, что Миша плохо слышит. После каждого вопроса он ненадолго задумывается, и я переживаю, что слишком тихо говорю. Выдержав паузу, Миша отвечает: «Сейчас я увлекаюсь лозоплетением. Еще занимаюсь макраме и танцами с собаками».
— Это как? — уточняю я.
— Это фигуры, которые делает собака вокруг тебя: «восьмерка», «змейка», «удав». Например, собака стоит слева от тебя. Ты делаешь шаг одной ногой, и собака задом проходит между ног и становится справа от тебя. Потом ты делаешь шаг левой ногой, и собака снова проходит между ног задом, становясь слева. Это и есть «удав».
— Классно. А еще чем-то хотите заняться?
— Да. Хочу на горнолыжном курорте покататься. Раньше спускался с гор на лыжах, очень нравилось.
Рядом с Мишей работает незрячий мастер Женя. Сидя в фартуке, он лепит вареницу из комка. В «Круг» Женя пришел два года назад. До этого он работал в одном из подразделений госкорпорации «Росатом», но его расформировали, и он потерял работу. А потом узнал, что есть ярмарки вакансий для людей с инвалидностью, пошел на одну, познакомился там с представителем «Круга» и попробовал себя в работе с глиной. Ему понравилось, и он здесь остался.
— Что вас мотивирует здесь работать?
— Семья. У меня жена и ребенок, их надо обеспечивать, — говорит Женя.
— Есть в работе любимые и нелюбимые моменты?
— Есть. Из любимых — лепка из комка. Это то, что получается у меня лучше всего, так сказать, мой конек. Из нелюбимых — зачистка. Это когда ты сидишь и шлифуешь изделие, чтобы оно было ровным и без всяких огрехов. Пыль стоит столбом, ты весь в этой крошке, мечтаешь только о том, чтобы залезть в душ после работы.
— А есть сложности в работе, помимо нелюбимой зачистки?
— Это предновогодний период. Приходят очень большие заказы, на которые сажают всех людей, тут каждая пара рук на счету. Неважно, чем ты до этого занимался. Приходит заказ на 500 кружек, сидим и делаем. Это все-таки работа, а не творчество.
— Наверное, при такой работе с глиной требуется тщательный уход за руками, верно?
— Естественно. У меня сухая экзема, мне особенно часто приходится пользоваться кремом для рук. Использовать различные масла не вариант, потому что они с кончиков пальцев проникают в глину, и она начинает терять часть своих свойств, расслаивается, перестает быть однородной.
— А если из глины ты уже что-то слепил, это можно переделать?
— В большинстве случаев можно. Просто размачиваешь и лепишь заново. Причем количество пробных попыток бесконечно. Но так можно делать не со всякой глиной. Мы работаем с той, которая нам давно известна и хорошего качества.
— Что бы ты порекомендовал людям с инвалидностью, которые хотят работать, но пока не решаются предложить рынку свои услуги? — спрашиваю я.
— Мы все умрем, — философски изрекает Женя, — только кто-то раньше и в безвестности, а кто-то позже и, может, даже как-то прославится. Этому вполне способствует работа, когда ты можешь что-то сделать, да притом еще и с пользой для других.
Кружка на память
Время обеда и мы идем в столовую на первый этаж. Молодой человек приносит нам аппетитно пахнущую еду — вареную картошку с курицей под соусом, которые я сметаю с тарелки. Запиваю все холодным чаем с ягодами клюквы.
После обеда отправляемся в шоурум. Я аккуратно изучаю пальцами полки, уставленные готовой продукцией. Случайно нахожу чашку, которую сделали в составе большого набора в честь юбилея «Царицыно». Затем выбираю и покупаю кружку на память. Ловлю себя на мысли, что уходить отсюда совсем не хочется.
Я пишу этот текст, запивая работу чаем из той самой кружки. Толстая ручка изгибается — раньше по ней двигались пальцы слепого человека, тщательно работавшего над совершенством формы. В чашку можно поместить мысли, словно кусочки сахара.
Один кусочек: люди с инвалидностью могут работать наравне со всеми. И второй: люди становятся сильнее сообща, как круг начинается с нескольких пар соединенных рук.
