«Ресурсный класс не должен быть междусобойчиком»: что нужно для развития инклюзивного образования в России

Чтобы дети с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) могли дольше находиться среди сверстников, существуют особые образовательные модели. Одна из них — ресурсный класс. В таких классах дети с различными, в том числе ментальными нарушениями развития по специальным программам осваивают то, что могут освоить, и по возможности встраиваются в жизнь всей школы. В этом случае инклюзия действует благотворно как на них, так и на остальных детей — именно так разные люди учатся сосуществовать. 

По закону об образовании родители ребенка с ОВЗ вправе выбирать для него форму обучения: надомную, коррекционную или инклюзивную. Последняя форма в разных регионах России развита очень по-разному. Санкт-Петербург с 1990-х годов заработал себе репутацию площадки для инноваций в области поддержки людей с инвалидностью. Однако по количеству открытых ресурсных классов город не лидер. Подробнее о том, как работает в Северной столице эта образовательная модель, рассказала АСИ директор автономной некоммерческой организации «Центр социальных инклюзивных проектов “Элеос”» Наталья Денисова.

О потребностях и конфликтах

Уже восемь лет в Санкт-Петербурге работает образовательная модель «ресурсный класс». За это время возникало и решалось немало проблем, связанных с открытием таких классов в общеобразовательных школах. Какова обстановка сейчас?

Все очень по-разному от района к району. Например, Красносельский и Калининский районы заинтересованы в практике инклюзивного образования, поэтому там растет число ресурсных классов. Есть районы, настроенные к инклюзивному образованию критически, и там новых ресурсных классов не появляется, например, в Выборгском, Кировском и Адмиралтейском районах.

А родительский запрос в таких районах есть? 

Запрос, и очень большой, есть во всех районах. Но бывает и так, что родители детей с ОВЗ приходят в администрацию района в августе и просят открыть ресурсный класс. И конечно, он не открывается. Городская практика такая: родители, чьим детям нужно инклюзивное образование, должны подать заявление в районный отдел образования осенью предыдущего года, чтобы чиновники и педагоги начали готовить условия для открытия ресурсного класса. Ведь обеспечить количество персонала, необходимое для поддержки четырех или шести детей с ОВЗ, очень сложно.

Даже отдельное помещение в школе найти непросто, особенно в районах, где большая ипотечная застройка. Представьте, приходят в школу родители обычных детей, а им говорят: «Нам нужно подвинуть ваших детей на вторую смену, так как мы открываем ресурсный класс», и помещение, в котором обычно учатся 30–40 детей, внезапно передается для обучения четырех или шести. Ситуация конфликтная.

«Вопрос не в противопоставлении инклюзивного и коррекционного образования. Он шире»

Подробнее

Но вот в Красносельском районе администрация понимает, что количество коррекционных школ в районе невелико, содержать такие школы весьма дорого. Например, в коррекционной школе ставки педагогов в разы выше, чем в общеобразовательной.

А у педагогов ресурсного класса общеобразовательной школы ставки как и у обычных учителей. Поэтому администрация перераспределяет средства на то, чтобы дети с ОВЗ учились в том числе и в ресурсных классах. Нужда в образовательных учреждениях для детей с ОВЗ высокая, а концентрация этих учреждений очень мала. Город увеличился, увеличилось и количество детей, в том числе детей с инвалидностью.

Кстати, область, посмотрев на опыт города, стала прирастать ресурсными классами. Они появляются, например, в Мурино, Кудрово, Гатчине. А город в этой сфере, наоборот, стагнирует. И некоторые из новых городских ресурсных классов существуют как «междусобойчики», что называется, не для чужих.

Ресурсный класс не должен быть междусобойчиком? 

Нет. Я опираюсь на опыт московского Центра проблем аутизма, которым руководит Екатерина Мень. Они в Москве открыли первый ресурсный класс в общеобразовательной школе. Сейчас у них две ступени: детский сад и школа. То есть детей с ОВЗ готовят к школьной инклюзии. Так что в ресурсный класс школы ребенок приходит не с улицы, а уже с определенным уровнем поддержки. В общеобразовательном комплексе № 56 (бывший № 1465) учится 21 ребенок с ментальной инвалидностью от шести до 18 лет.

Конечно, для каждого включение в общеобразовательный процесс должно быть по его силам. И надо по-другому подходить к образовательному маршруту таких детей, делая упор не на академические дисциплины, а на социально-бытовое ориентирование.

Фото: Алиса Чемаданова / АСИ

Тем не менее такое образование тоже инклюзивное, так как ребенок все-таки в целом находится в нормотипичном пространстве и включен в общеобразовательный процесс по силам — в зависимости от своих перегрузок. Например, если он сверхчувствителен к шуму, то не должен находиться в коридоре во время перемены.

Как развивать инклюзивное образование

Что может кардинально изменить ситуация с ресурсными классами в городе? 

Для успешной реализации инклюзивного образования в Санкт-Петербурге должен появиться методический центр по образовательной модели «ресурсный класс». Вот представьте: для ребенка с аутизмом программу по биологии должен адаптировать учитель биологии. Но он обычный педагог общеобразовательной средней школы. И у него и так восемь классов по 40 нормотипичных учеников. А согласно нынешним нормативам, он должен еще и для одного ученика с ОВЗ адаптировать программу. Это неправильно. 

Индивидуальные программы должны разрабатываться в методическом центре, а потом внедряться в конкретные школы. Этот же центр должен заниматься коррекцией, и, если что-то идет не так, в случае чего приглашать экспертов.

Когда мы говорим об инклюзивном образовании, то подразумеваем, что в общеобразовательные школы приходят дети с ОВЗ. Эти школы не имеют опыта работы с такими детьми.

Соответственно, для них нужно создать отдельную городскую структуру, которая будет разрабатывать не только индивидуальные программы для детей, но и административную часть, то есть, например, объяснять школам, какие изменения должны быть внесены в их уставы. И создать этот центр должен комитет по образованию. Но пока что он только рассылает разъяснительные методические письма, в которых очень трудно разобраться без специальной подготовки.

Если бы было такое опекающее звено, инклюзивное образование развивалось бы гораздо легче. И у педагогов общеобразовательных школ было бы меньше беспокойства, так как у каждого из них в случае необходимости уже был бы план действий и уверенность в том, что в случае чего он получит поддержку профильных специалистов.

Фото: Priscilla Du Preez / Unsplash

Комитет по образованию однажды предложил, чтобы ресурсным центром стала какая-нибудь НКО. И между НКО еще на стадии обсуждения возникла конкуренция: «А почему не наша организация?», ведь ресурсный центр — это дополнительные средства. Но рефери всегда должен быть над процессом. Ведь даже один класс может закончиться только из-за того, что в курирующей его родительской НКО произошла ссора. А уже работающий ресурсный центр мог бы в том числе сотрудничать с родительскими НКО, которые получают гранты на различные проекты и образовательные услуги.

В отсутствие ресурсного центра некому координировать диалог между родителями, чиновниками и педагогами. А координировать этот диалог очень нужно. Также очень нужно собирать сведения о детях, которые планируют пойти в ресурсные классы.

И эти дети должны проходить подготовку именно к школе, в детском саду они должны осваивать навыки самообслуживания, а не просто, например, часами лежать в бассейне с шариками под присмотром пары сотрудниц, которые только периодически меняют им памперсы, как в некоторых детсадовских группах «Особый ребенок». То есть инклюзия в образовании должна начинаться не со школы, а с детского сада.

Очень хорошо это работает в Воронеже. На сайте местного министерства образования висит анкета для родителей тех детей, которые будут поступать в ресурсные классы в следующем году.

После того как родители зарегистрировали запрос на обучение ребенка в ресурсном классе в ГБУ Воронежской области «Центр психолого-медико-педагогической и социальной помощи» либо своевременно отправили в школу по месту жительства заявление о приеме и обучении ребенка по адаптированной основной общеобразовательной программе и предоставили заключение ПМПК, с ними связываются и рассказывают о том, какие есть варианты. В свое время эту программу в систему образования внедрил губернатор Воронежской области Алексей Гордеев (занимал должность с марта 2009 по декабрь 2017 года. — Прим. АСИ).

«Если вы хотите ресурсный класс, надо находить ресурсы»

Почему вы сравниваете ресурсный центр с рефери?

Как таковая модель «ресурсный класс» работает в разных регионах России. Другое дело, насколько она в каждом конкретном регионе работает эффективно, какая там степень поддержки педагогов, какая там степень поддержки родителей.

Как только у родителя включается какая-то эмоциональная фаза, он внезапно, будучи, например, директором НКО, может сказать другому родителю: «Вашего ребенка мы в проект не берем. Мы на него не будем тратить деньги, полученные по гранту». И если у второго родителя нет поддержки, в том числе и поведенческих аналитиков, он просто выпадает вместе со своим ребенком. 

Я знаю несколько примеров, когда руководители родительских НКО, по сути, выталкивали конкретных неугодных им детей из системы инклюзивного образования. Например, руководитель НКО говорит: «У нас тренинг Хенли, и вы, мама, должны его соблюдать». А на ней еще один младенец висит, и ей вообще не до Хенли. Или у мальчика с РАС пубертат, а мама одна, и она едва справляется. А директор НКО говорит: «У нас есть условия, Вы не хотите их выполнять, поэтому до свидания», вместо того, чтобы предложить этой маме и ее ребенку хоть какую-то альтернативу.

А если бы был ресурсный центр, на него не мог бы повлиять никакой директор НКО. Но, конечно, нельзя и исключать родителей из решения вопросов об образовании детей. Они должны выступать как эксперты, они могут находить средства на какие-то конкретные программы. 

Откуда молодой петербургский родитель дошкольника с РАС может в принципе узнать про модель «ресурсный класс»?

Сарафанное радио — по-прежнему очень распространенный источник. Также распространением полезной информации занимаются такие фонды, как «Обнаженные сердца», «Антон тут рядом». Еще в городе есть инклюзивные детские сады, там педагоги рассказывают родителям о конкретных ресурсных классах района. Существует государственное учреждение — Федеральный ресурсный центр по организации комплексного сопровождения детей с расстройствами аутистического спектра МГППУ, на сайте которого есть много сведений о ресурсных классах.

То есть на самом деле информации достаточно, и если родитель интересуется проблематикой, связанной с диагнозом своего ребенка, невозможно этого не знать. 

Если вы хотите ресурсный класс, работающий по методике прикладного анализа поведения — а это не финансируется государством, — надо создавать НКО и находить ресурсы или просто самим скидываться на оплату труда специалистов, то есть на поддержку в ресурсном классе метода, имеющего научно доказанную эффективность.