Валерия Костина родилась во Владивостоке и в детстве много раз пересекла страну на поезде – до сих пор помнит последовательность станций Транссиба. Получив красный диплом по специальности «стратегический менеджмент», Валерия за полгода доросла до помощника руководителя в крупной фармацевтической компании. На этой станции в ее жизни появилась благотворительность.
Сейчас Костина возглавляет Союз благотворительных и социальных организаций «Во имя добра», который развивает системную благотворительность и волонтерство в регионе, и руководит Дальневосточным центром содействия развитию благотворительности и волонтерства. В апреле Валерия сыграла в спектакле о лидерах некоммерческого сектора «Люди добрые», а в городе крутят ролики с ее изображением.
Команда союза делает проекты для комфортной жизни горожан: собирает продукты и вещи для нуждающихся, открывает благотворительные магазины Prosto, развивает портал «Открытый город», где публикуется информация о социальных проектах, сервисах и мероприятиях Приморья, проводит полезные городские фестивали. Пару недель назад открыли онлайн-магазин мерча НКО, пока там представлены вещи от Союза.
Мы с Валерией «встречаемся» в зуме, на ней – зеленая толстовка с надписью «Станет лучше», их для союза шьют мастерицы из Артема.
«Я не справляюсь. Все это очень переживательно, моральных сил мало»
Чем занимаетесь сегодня на работе?
Организацией Дальневосточного форума «Неравнодушный гражданин». Это первый наш большой форум, ставший продолжением общественной премии «Неравнодушный гражданин», которую мы проводим в Приморском крае с 2016 года.
Эта премия – как народный «Оскар». Мы находим и поощряем представителей НКО и людей, которые делают важные проекты в социальной сфере (семья, материнство и детство, природа и экология, ЗОЖ, культура и просвещение). В 2020 году мы вышли за пределы Приморья и провели премию в Сахалинской области, в 2021 году присоединились Камчатка и Якутия.
В этом году у нас форум: мы собираем во Владивостоке участников премий всех лет и территорий, чтобы поработать вместе. Плюс в этом году у нас пройдет премия в Амурской области, то есть в проект будут включены пять субъектов Дальнего Востока. Форум состоится уже в эту пятницу, 17 июня, поэтому сегодня 90% рабочего дня было посвящено ему (интервью записывалось до форума. Подробнее о том, как он проходил, можно почитать на сайте организации. — Прим. АСИ).
Мы хотим снять о премии документальный фильм, и сейчас ищем ресурсы для этого. Пока получается не очень хорошо, но уверены, что сможем это сделать.
Как у вас с ресурсами в последние месяцы?
Уменьшилось количество частных пожертвований. Мы занимаемся гуманитарной помощью – собираем продукты питания, вещи, одежду в специальные ящики – и видим, что буквально в первые числа, когда все случилось, сразу уменьшилось количество продуктов и вещей, которые люди отправляют в ящик.
Сейчас уровень натуральной помощи возвращается к уровню начала февраля, а финансовые пожертвования – нет. Мы работали с представительствами международных организаций в Приморском крае – они ушли с рынка. Стало сложнее.
Как вы с этим справляетесь?
Я не справляюсь. Все это очень переживательно, моральных сил мало.
Один рецепт: делать то, что мы делаем, и делать это с еще большим воодушевлением и даже остервенением в хорошем смысле слова, чтобы иметь фундамент под ногами.
Мы продолжаем работать и понимаем, что будет сложнее: экономическая ситуация будет усугубляться, пожертвования от частных лиц – падать. Значит, будем работать с другими источниками [финансирования], продумывать, как-то монетизировать.
У меня есть несколько столпов, на которых пытаюсь устоять: близкие люди, работа, ответственность за дело, команду. Помнить о себе, о своих хобби, не пропускать тренировки, изучать языки – это тоже возвращает на землю.
Какие иностранные языки изучаете?
Испанский, это разминка для мозга.
В детстве вы много путешествовали – расскажите, как это было и что вам дали путешествия?
Мой отец – военнослужащий, у него были длительные отпуска. А мои дедушка и бабушка жили в Литве, и мы отправлялись к ним на поезде. Я проводила в Прибалтике все лето.
Папа у меня знатный путешественник, любовь к путешествиям у меня от него. Мы никогда не ехали напрямую Владивосток – Литва. Обязательно были заезды в Москву, Петербург, Подмосковье – хотели посмотреть Россию.
У меня много детских воспоминаний из поезда, когда мы собирались с детьми и устраивали полнейший хаос. Наверное, изучение географии России у меня такое, по Транссибу: я хорошо знаю, какие станции и города там располагаются.
Когда мы с друзьями в прошлом году поехали на грузовике из Владивостока на Байкал, мы проезжали места, которые мне очень знакомы: в детстве мы с папой проезжали их на поезде. Все эти населенные пункты кажутся родными.
Потом стали ездить по Европе, Азии. Япония, Корея, Китай – к Владивостоку все это близко. В январе 2020-го я вернулась из своего последнего на данный момент заграничного путешествия.
Путешествия дают другой взгляд на жизнь. Ты знакомишься с людьми, у которых другой менталитет, узнаешь их, пробуешь новые вкусы, видишь новую картинку. Путешествия сильно развивают человека.
У меня есть ощущение, что из-за огромности нашей страны люди чувствуют некую оторванность друг от друга. Чувствуете ли вы это на Дальнем Востоке, и есть ли из-за этого сложности в работе?
Не могу сказать, что это сложности. Это различия, и они есть как между Владивостоком и Москвой, так и внутри самого федерального округа.
По Дальнему Востоку ситуация очень неоднородная. Мы с командой ездим по разным субъектам, и я вижу, как отличаются, например, инициативы НКО Сахалина от НКО Якутии. Там разный подход, разный уровень развития инициатив и организации. Будучи экспертом многих конкурсов, я вижу, как варьируется качество и содержание грантовых заявок в зависимости от региона.
На Дальнем Востоке эта разница также вызвана удаленностью населенных пунктов от столиц субъектов. Так, люди не могут себе позволить часто приезжать в Петропавловск-Камчатский, например, из Паланы, потому что это дорого и не всегда возможно физически из-за климатических условий.
Это влияет на общий уровень развития гражданского сектора. Наш форум – это возможность собрать всех на одной площадке, познакомиться и понять, что у кого происходит.
Разрывы с Москвой и Петербургом – огромны. Это хорошо, потому что мы можем брать их опыт и внедрять у себя. Это плохо, потому что некоторые решения там абсолютно нормальны, например, сопровождаемое проживание, а у нас в некоторых субъектах только-только к этому приступают. Инклюзивные пространства и мастерские в Москве и Петербурге — обыденность, а для нас – большая мечта.
Коллеги могут обидеться, но Владивосток – форпост на Дальнем Востоке в плане социального развития, хотя есть крутые кейсы на Сахалине и в Якутии. Наверное, это моя любовь к родному городу: кажется, что у нас смелые и классные инициативы.
Расскажите о какой-то смелой инициативе.
Гостей форума мы повезем в организацию «Школа дружбы», где занимаются адаптацией людей с расстройством аутистического спектра, работают мастерские по гончарному делу, швейному. Они работают системно, много лет, у команды грандиозные планы. В перспективе это может стать местом вроде «Антон тут рядом».
Еще недавно мы открыли благотворительный магазин Prosto Charity Store – это не секонд, не гуманитарный склад, не барахолка, а действительно стильное пространство в центре города. Мы хотим показать, что одеваться в благотворительном магазине – не стыдно, а современно. Есть в планах развивать эту историю в других субъектах с нашими партнерами из некоммерческого сектора.
«Я видела потенциал в некоммерческом секторе»
В 2014 году вы пришли в фармацевтический холдинг Александра Монастырева и за полгода из офис-менеджера стали его личным помощником. Такой карьерный рост случился благодаря хорошему образованию или вашим личным качествам?
Наверное, это совокупность факторов. Нет какого-то рецепта, надо просто работать много и качественно.
Я была готова работать днем и ночью, выполнять любые задачи, понимая, что каждая задача сейчас ложится в мой профессиональный фундамент. Плюс у меня были классные коллеги и наставники. Моя первая руководительница думала, что я наберусь опыта и пойду дальше, и потому очень мне помогала.
В 2016 году вас звали продолжать работу в Москве, а вы отказались. Из любви к родному городу?
Я точно не отказывалась из-за любви к родному городу, потому что насколько я его люблю, настолько же и не люблю.
У нас с Владивостоком постоянное вальсирование: шаг вперед – шаг назад.
Я принимаю его недостатки, а с теми, которые не принимаю, стараюсь всячески бороться хотя бы в той сфере, в которой могу.
В 2016 году здесь было много чего создано: много проектов, команда, которую я собирала под себя. Оставлять все это и переезжать в Москву казалось нерелевантным. Сюда были вложены силы и время, я уже тогда видела потенциал в некоммерческом секторе с профессиональной точки зрения.
Переход в некоммерческий сектор у вас получился плавным: Монастырев открыл свой благотворительный фонд, у вас появились новые задачи.
Да. Сперва было знакомство с сектором, этому уделялось 50% рабочего времени, затем все больше и больше. Когда понимаешь, что 80% — это задачи из некоммерческого сектора, который вы поддерживаете, значит, пора погружаться полностью. Хотя были моменты, когда Александр [Монастырев] говорил: «Так, Лера, не трогай, у тебя другие задачи». Но я как-то все равно умудрялась засовывать туда свой нос.
Что вас туда тянуло?
Мне было интересно познакомиться с людьми, которые работают в НКО, потому что они были другими. Если в бизнесе все понятно – нужно открыть 100 аптек к такому-то году, то здесь мне было не очень понятно, какая мотивация у этих людей, что они тут делают?
Мне было интересно попробовать на практике все, что я проходила в университете и за небольшое время в бизнесе. В 2015 году мы писали первые проекты, это оказалось прикольно. А потом ты погружаешься глубже и понимаешь: проект – это верхушка айсберга, а за ним стоит социальная проблема.
В 2016 году был переломный момент, большой конфликт. Мы с коллегами, которые занимались детьми с инвалидностью и театром, создали первую в Приморье инклюзивную театральную студию. Дети с ментальной инвалидностью выступали на большой сцене, мы три раза собирали полный зал.
В какой-то момент стали возникать конфликты: не каждый из сотрудников нашел себе место, чего-то каждому не хватило. Наверное, я как руководитель не справилась с координацией трех организаций и с созданием единой команды.
История закончилась большим скандалом в некоммерческом секторе Приморья. Меня выставляли не в самом лучшем свете. Было очень неприятно. Сектор казался мне очень добрым, а тут я увидела, что здесь есть все человеческое: амбиции, корысть.
Конфликт заставил задуматься: зачем мне, такой умнице и красавице, это все?
Как вы ответили себе на этот вопрос?
Во-первых, некоммерческий сектор – это полноправный сектор экономики, я вижу здесь большой потенциал для профессионального развития.
Здесь можно построить карьеру как профессиональную, так и общественную. Управлять, развивать, делать крутые проекты.
Я вижу здесь потенциал для социального предпринимательства, то есть, по сути, для бизнеса, но такого, который будет иметь социальный эффект.
У тебя есть внимание со стороны СМИ. Накануне Дня молодежи вышли видеоролики с моим лицом по городу. Мне еще нет 30-ти, но у меня есть популярность в определенных кругах. Наверное, не каждый человек из бизнеса может похвастаться такой штукой, а в некоммерческом секторе возможен достаточно быстрый общественный рост.
Во-вторых, моя личная история. Мне стыдно смотреть в глаза бездомным людям и животным, я хочу ровные дороги, нормальные цены на продукты в магазинах, хочу, чтобы в России приняли закон против домашнего насилия, потому что хорошо знаю, что это такое.
Я хочу, чтобы менялся мир, в котором я живу, – мне в нем не совсем комфортно.
Хочу, чтобы моим будущим детям было комфортно, поэтому я работаю в этой плоскости и знаю, что я или мои коллеги можем менять окружающую среду.
«НКО – это система, о которой обыватели знают очень мало»
Вы говорили, что друзья иногда не понимают, чем вы занимаетесь на работе. Не обидно, что вы столько всего делаете, а люди не в курсе?
Если люди не понимают, значит мы недостаточно рассказываем. Человек идет по городу и не видит каких-то признаков благотворительности. В Европе ты видишь социальную рекламу, всевозможные призывы помочь – там это вокруг человека. Если мы здесь сделаем так же, люди начнут узнавать. Так что пока надо обижаться только на себя.
Действовать по принципу «вода камень точит».
Сектор НКО, как бы странно это ни звучало, – закрытый. Вроде бы за каждой НКО стоят люди, благополучатели, сообщество, которое их поддерживает, но при этом глобально НКО – это система, о которой обыватели знают очень мало.
Я безумно радуюсь, когда мои любимые журналисты на YouTube-каналах рассказывают о благотворительных фондах и проектах, но это все еще не обыденность – особенно на Дальнем Востоке. Нам надо быть водой.
Почему так сложилось?
Мне кажется, в секторе (я не говорю про крутые московские, питерские и федеральные фонды) мы часто используем несовременные инструменты коммуникации с людьми. У нас очень мало амбассадоров, лидеров общественного мнения, кто бы рассказывал об НКО и о благотворительности.
Мое лицо показывают на баннерах во Владивостоке, и это шанс рассказать людям, что есть какая-то благотворительность, что там работают реальные люди, в том числе молодые, что они делают общественно полезные проекты.
Я соглашаюсь на интервью и размещение видео со мной на баннерах, потому что это возможность рассказать о том, что я и мои коллеги делаем. Чем больше НКО будут светить лицами, использовать какие-то классные инструменты вовлечения людей в свою работу, тем быстрее мы сточим камень, который перед нами.
Вам комфортно в этой публичности?
Прежде всего, это работа. Спектакль, баннер – это все для того, чтобы люди узнали о наших проектах. Иногда не хочется где-то сниматься, ехать рано утром, выходить на сцену и рассказывать свою личную историю, но я понимаю, что «надо – значит, надо».
Вчера я завела Telegram-канал «По ту сторону добра». Хочу там рассказывать, как живет наша команда, как живу я, показать, что мы абсолютно обычные и адекватные люди, которые иногда ругаются матом и пьют вино, расстраиваются, устают, получают благодарности, саркастически шутят о работе, но все равно делают.
Ваша первая мысль, когда вам предложили участвовать в спектакле «Люди добрые»?
«Ужас, это займет неделю рабочего времени». У меня очень интенсивный график, я часто работаю в выходные и отключиться на неделю от всего происходящего сложно и страшно.
Но было понимание, что я делаю это, чтобы люди узнали о лидерах НКО и поняли, что мы не городские сумасшедшие, а пассионарии, которые работают ради общественной цели, миссии.
Насколько сложно дался вам этот опыт? Учить текст, выходить на сцену, рассказывать свою историю.
Текст учить несложно – это твои мысли. Выходить на сцену – тоже: каждый лидер НКО – человек публичный. Было сложно рассказывать свою личную историю. Я много выступаю, но рассказываю про нашу команду и проекты.
А рассказывать про себя, почему ты здесь и зачем – это сложно. Это личное, которым я так глубоко не делилась.
Я всегда считала, что у меня нет никакой уникальной истории, как я пришла в сектор, нет какой-то драмы, как у многих коллег.
Но, с другой стороны, это и хорошо, потому что вся моя работа в НКО – это череда нескольких сознательных выборов.
Что спектакль дал лично вам?
Возможность еще раз осознать свою историю, это первое. Второе – мы получили дополнительный заряд какой-то энергии. Зрители благодарили нас, делились своими эмоциями.
Конечно, это дало определенную подпитку и уверенность в том, что мы делаем нужное, правильное дело, рядом есть классные коллеги. Спектакль – это дополнительное моральное поглаживание. Наверное, оно всем нужно и важно.
Стали ли вы ближе с коллегами, которые играли в спектакле?
Я со всеми была знакома, но посмотрела на коллег по-другому. Я не знала их личные истории. Когда ты давно работаешь в секторе, у тебя вырабатывается некая профдеформация: к каким-то сферам относишься скептически, потому что не погружен в специфику.
Например, я не знала так глубоко про поисковую работу, при этом видела анонсы поисковиков, читала заявки на соискания гранта губернатора. Когда лично познакомилась с Ярославом (Ярослав Ливанский — командир поискового объединения «АвиаПоиск». – Прим. АСИ), услышала его личную историю и историю организации, посмотрела на это более пристально. Да, спектакль – это возможность ближе познакомиться с коллегами, больше влюбиться в них и свою работу.
Как вы можете описать людей, которые работают в НКО?
Это обычные люди со своими плюсами и минусами. Тут профессия не сильно определяет человека. Это как говорить, что все благотворители хорошие, а чиновники плохие. Я знаю огромное количество чиновников, которые работают 24/7 и искренне верят в то, что делают. А есть благотворители, которые думают о своих персонах и выгоде намного больше, чем о людях, которые стоят за ними.
В некоммерческом секторе есть все, что присуще любому другому: конкуренция, хвастовство, гордыня. Это есть везде, но большинство людей в НКО – пассионарии, и квинтэссенция здесь больше, чем в другом секторе.
Про себя я не считаю, что делаю добрые дела. Я – организатор добрых дел: формирую среду, чтобы эти дела происходили, и люди к ним подключались.
Благотворительность для меня – это не просто работа. На сегодняшний день это дело моей жизни.
«Просто скидываясь налогами, мы ничего не изменим»
Когда вы общаетесь с чиновниками, которые честно делают свою работу, ощущаете себя с ними в одной лодке? Кто они для вас: партнеры или средство достижения цели?
Тут сложно, потому что есть чиновники, которые идеологически и морально близки, а есть в целом государственная система. С точки зрения системы, чиновник для НКО – это возможность изменить ту социальную проблему, с которой мы работаем.
Отношения должны быть партнерскими и взаимоуважительными, но все-таки наша задача – эту систему изменить, сделать ее более дружелюбной к человеку в разных аспектах и срезах. Поэтому у меня с чиновниками отношения партнерские с некой субординацией.
Но есть такие чиновники, с которыми мы можем сидеть и кивать друг другу в унисон, не понимая, как решить проблему и находясь в определенной точке, где наши полномочия и возможности кем-то и чем-то ограничены. Поэтому надо различать систему и человека.
В секторе периодически возникает дискуссия: можно ли брать президентский грант, если не согласен с действиями властей? Кто-то считает, что не нужно связываться с государственными деньгами, другие напоминают, что вообще-то это деньги граждан. Что думаете вы?
Наверное, это прозвучит на грани фола, но мне очень не нравятся формулировки «грант президента», «грант губернатора», «грант мэра» именно потому, что я живу в парадигме, что это деньги налогоплательщиков. Всевозможные фонды-операторы, департаменты, администрации распределяют деньги, которые заплатили люди и бизнес.
Я считаю, что никакого этического конфликта здесь нет, и НКО должны использовать деньги налогоплательщиков для достижения общественно важных целей. Я бы в принципе не персонифицировала гранты – думаю, это бы решило много проблем.
Но, к сожалению, ситуация такова, что, действительно, когда ты получаешь какие-то бюджетные деньги, на тебя спускаются ограничения. Они не всегда формальны, витают между слов, но это уже вопрос к каждому руководителю НКО: готов ли он жить, ограничивая себя в высказывании своего критического мнения.
Наверное, если бы гранты назывались типа «Грант налогоплательщиков города N», люди чувствовали свою причастность и точно знали, чем занимаются НКО.
Да, конечно. Я понимаю, что «грант губернатора» или «грант мэра» – это в том числе имиджевая история для этих персон, но если бы это были гранты «налогоплательщиков города Владивостока», то жители, увидев в интернете новость, заострили внимание: «Что это за НКО и что они решили за наши деньги устроить? Дайте-ка я приду к ним на мероприятие, посмотрю отчеты». Это воспитывало бы культуру ответственного отношения к своим деньгам, к своим налогам.
А почему вообще важно, чтобы люди подключались к благотворительности? Что ответить тем, кто говорит: мы скинулись своими налогами, а государство пусть работает, что от нас еще нужно.
Это же в целом про осознанность, ответственность. Просто скидываясь налогами, мы ничего не изменим. Аналогия: бросил две монеты бездомному человеку и думаешь, что решил его проблему. Это не так.
Не будет прекрасной страны и не станет лучше бездомному, пока ты не поинтересуешься: в чем конкретно проблема, куда мои деньги идут, насколько эффективно их государство использует, заботится оно об уязвимых группах или о наращивании военной техники? Недостаточно просто заплатить налоги, надо проверить, куда они идут, как выполняется твое решение.
Пока каждый человек не засунет свой нос в то, что вообще происходит вокруг него, ничего не изменится. И пока человек не спросит у бездомного, не купить ли ему чашку горячего чая и пирожок, ничего хорошего не будет.
«Мы теряем молодых и талантливых людей»
Уехал ли кто-то из вашего окружения в этом году?
Из моей команды в этом году никто не уехал, из круга общения – да. Это были люди из городской тусовки, которые делали классные проекты в разных сферах. Мы из одного сообщества, и все знают: Лера – про добро и благотворительность, Витя – про баскетбол (Виктор Лепский – президент Владивостокской федерации баскетбола. – Прим. АСИ). К сожалению, мы теряем молодых и талантливых людей.
Что вы чувствуете, когда уезжают единомышленники?
Это чувство, что тебя оставляют. Как когда мама оставила тебя в очереди, и ты стоишь, очередь приближается, а мамы нет. Думаю, я не одна такая травмированная, это дурацкое чувство знакомо многим.
Ты думаешь: может быть, со мной что-то не так и мне тоже надо уехать? А с кем я тут дальше буду, а как? Я закрываю какую-то задачу про добро, а если баскетбол останется без этого человека?
Ты понимаешь, что на смену пока никого нет, и это реально страшно. Это дурацкое ощущение брошенности.
Вы остаетесь?
Остаемся. Я точно не могу сказать, что это навсегда и в целом считаю, что человек вправе жить там, где он хочет, принимать свои решения и менять свое мнение. Пока я остаюсь. Это выбор каждого дня. Может ли он измениться? Да, может.
Какие у вас планы на это лето?
Из профессионального – планируем большое участие в Дне молодежи во Владивостоке в конце июня, хотим провести в июле шеринг дэй с одним из гастробарных пространств города, поработать с новой аудиторией. В конце августа планируем открыть второй благотворительный магазин в Партизанске.
У меня запланированы путешествия в Петербург и на Алтай. Еще надеюсь, что смогу как-то пробраться к дедушке в Прибалтику – ему исполнится 86 лет, мы не виделись с 2019 года: сначала пандемия, потом спецоперация.
Обычно у нас больше работы и меньше отдыха, но этим летом, надеюсь, вся команда сможет отдохнуть.
Интервью с Валерией Костиной — часть серии «НКО-профи», созданной Агентством социальной информации и Благотворительным фондом Владимира Потанина в 2017 году. «НКО-профи» — это цикл бесед с профессионалами некоммерческой сферы об их карьере в гражданском секторе. Серия реализуется в проекте «НКО-координаты» при поддержке Фонда президентских грантов.
Интервью с другими сотрудниками НКО Приморья читайте здесь.
