На этой неделе было совершено страшное преступление – вышедший из мест лишения свободы рецидивист изнасиловал и убил двух девочек десяти лет.
В соцсетях мгновенно последовали призывы: вернуть смертную казнь за такие преступления. Но я считаю, что это — не выход.
С 2014 года я подробно изучаю систему помощи детям-жертвам преступлений, на первом месте, конечно преступления сексуального характера. И могу с уверенностью сказать, что в реформе нуждается все, начиная от профилактики, заканчивая наказанием преступников и помощью жертвам. Но начнем по порядку.
Жертвы
Детей — жертв преступлений сексуального характера можно разделить условно на три группы. И в каждой из этих групп будет своя причина того, почему дети становятся жертвами. И соответственно свой способ, как этого избежать.
1. Дети из неблагополучных семей, находящиеся в социально опасном положении
Детей из семей, где взрослые злоупотребляют алкоголем или наркотиками, насилуют чаще всего во вневменяемом состоянии. Что рассказывают такие дети: «К мамке пришли друзья, все перепились, ночью я просыпаюсь от того, что мамкин ухажер лезет на меня».
И решение тут, к сожалению, одно – изымать детей. Именно такую ситуацию я считаю опасной для ребенка. Но у нас в стране нет четких алгоритмов, поэтому органы опеки каждый раз оценивают ситуацию «на глаз» и, конечно, о защищенности ребенка говорить не приходится. Пока не будет полноценной реформы органов опеки и попечительства, ситуация с насилием над детьми в неблагополучных семьях будет оставаться высокой.
Отдельно надо сказать, что раскрываемость этих преступлений очень низкая. Как правило, о том, что ребенок стал жертвой насилия, так никто и не узнает.
Ведь до детей, живущих в таких условиях, практически никому нет дела.
2. Дети из благополучных семей, ставшие жертвами сексуализированного насилия от людей из близкого круга
Это второй и самый распространенный вид насилия. Когда насильственные действия совершает кто-то из тех, кто постоянно контактирует с ребенком, входит в близкий круг его общения, это родственники, соседи и т.п. Они насилуют не сразу, медленно и аккуратно соблазняют ребенка, запугивают его.
Ребенку внушают, что это такой особый вид очень близкой дружбы или любви, что ребенок сам на нее согласился и если расскажет об этом взрослым, то этим самым разрушит многое, в том числе и семью.
Через какое-то время ребенок чувствует, что это не правильно, но боится сказать об этом. Иногда ребенок решается рассказать матери, особенно когда насилие исходит от отца или отчима, и слышит в ответ: «Не придумывай и не наговаривай».
С такими случаями крайне тяжело работать. Чаще всего они до последнего остаются скрыты, а когда выявляются, то от близкого круга ребенка идет огромное сопротивление. Родным трудно принять, что их родственник оказался насильником. Многие матери так и не могут принять ситуацию и остаются при мнении, что ребенок соврал, несмотря на доказанность преступления.
Но это не самое страшное в этой ситуации.
Самое страшное, что при таком преступлении, если отец или отчим был насильником, а мать сомневается в словах ребенка, услуга, оказываемая государством, которая декларируется как помощь, – это временное помещение ребенка в приют.
Да, по бумагам это выглядит, как добровольное помещение ребенка в реабилитационный центр. Но по сути, на семью давят, заставляют подписывать документы, изымают ребенка из семьи и помещают, по сути своей, в приют, хотя сейчас их переименовали.
И к травме насилия прибавляется травма изъятия.
Потом детей, конечно, возвращают. Но это никак не решает ситуацию с принятием у матери, а наоборот, закрепляет все травмы и ухудшает ситуацию.
Если к нам на реабилитацию попадают такие дети, то с ними работать сложнее всего.
Как это предотвращать – беседовать с ребенком на тему полового воспитания, выстраивать доверительные отношения с ребенком и верить ему.
3. Случайные жертвы
Это дети, которых увели люди, питающие к ним нездоровый сексуальный интерес. По статистике, тех, кто работает с детьми-жертвами против половой неприкосновенности ребенка, таких не больше 10-20%.
Но именно эти преступления вызывают особенный резонанс в СМИ и социальных сетях. Потому что по большей части отличаются особой жестокостью.
И профилактика таких ситуаций одна – учить ребенка безопасному поведению. Проводить тренинги на эту тему, контролировать его перемещение, не оставлять без присмотра.
А еще — профилактика этих преступлений в наказании. Как рассказывают специалисты, занимающиеся сбором статистики по преступлениям, в более чем 90% случаев у этих преступников случаются рецидивы.
А значит наказание должно быть пожизненным или с очень длительными сроками и постоянным контролем (10 сентября депутаты «Единой России» внесли в Госдуму законопроект о пожизненном сроке для педофилов-рецидивистов. — Прим. ред.).
Сейчас, например, видим, что сроки по таким статьям 6, 7, 13 лет. При этом многие потерпевшие еще не достигнут совершеннолетия, а преступник уже освободится.
Или вот еще: за изготовление порнографических материалов с несовершеннолетним ребенком и распространение его в интернете преступник получил всего три года и четыре месяца в колонии общего режима.
К сожалению, с большой долей вероятности, все эти люди через достаточно непродолжительное время выйдут и будут продолжать, а еще появятся новые.
Этому способствует много факторов, начиная от сложности с психолого-психиатрической квалифицированной помощью, заканчивая популяризацией маньяков (все помнят недавнюю историю со скопинским маньяком), а также мягкие приговоры по статьям, связанным с половой неприкосновенностью детей, отсутствие должного контроля над тем, кто освободился, отсутствие реабилитации жертв и вообще отсутствие выстроенной грамотной программы в этой сфере, которая бы включала в себя все эти аспекты.
Но самое страшное, конечно, это табуированность темы и равнодушие людей.
«Если бы…»
Анализируя случаи сексуального насилия над детьми, мы видим то, что предотвратить преступление было бы можно, если бы… продавщица стала задавать вопросы преступнику и девочкам, если бы сотрудник органов опеки, полицейский во время рейда увидели, что пьяные мужчины находятся в одной маленькой квартире с девочками и спят с ними на полу на одном матрасе, если бы мама поверила своей дочери, а не мужу, если бы учительница в школе увидела, что ребенок сильно изменился и поговорила с ним по душам.
Страшного преступления можно было бы избежать, если бы родители изнасилованного соседом ребенка обратились бы в Следственный комитет, а не предпочли все скрыть. Насилие можно было бы остановить, если бы следователь лучше работал с пострадавшим ребенком во время следствия, а не написал за молчащего ребенка, что ничего не было.
Преступника можно было бы наказать и избежать новых жертв, если бы психолог, которого позвали сопровождать следственные действия, не сказал бы, что знает преступника и он нормальный, а ребенок все придумал.
Разбирая каждый из случаев, мы видим, что история сексуального насилия над детьми — это не только история отсутствия системы, но и история равнодушия взрослых, находящихся рядом с ребенком, которого надо было защитить. Но все прошли мимо, и ребенка изнасиловали.
А кто-то продолжает подвергаться насилию в настоящий момент, и мне сложно представить количество таких детей в нашей стране: только по официальной статистике их почти 20 тысяч.
И решение тут одно – перестать замалчивать тему, говорить с собственными детьми про половое воспитание, формировать доверительные отношения и поддерживать инициативы, которые работают над проблемой сексуального насилия над детьми.
